Не дай мне влюбиться - Рей Келси

– Ты правда не знаешь, кто я такой? – спрашиваю я более резким тоном, чем подразумевалось.

– С чего бы? – Она мотает головой.

– Ты же встречаешься с Логаном.

– И что?

– Я думал, что он мог рассказать тебе.

– О чем рассказать? – шепчет она.

Я вновь выпрямляюсь и опираюсь локтями на стол, я не могу удобно устроиться на этом глупом стуле. А может, это просто разговор меня доводит.

– О моем отце и о том, почему я больше не играю в хоккей, – уточняю я, отгоняя мысль подальше.

– Так ты играл?

– Нахальный, горячий, люблю посоревноваться. Твои слова, не мои, – с ухмылкой напоминаю я. – И я был хорошим игроком.

– Верю, – признает она с той же смущенной улыбкой, что манит меня, как морковь манит лошадь. – Почему ты перестал?

– Думаю, я понял, что все не такое, каким казалось на первый взгляд.

– А твои родители? Как они отнеслись к этому?

Это невинный вопрос, но ответ на него не так прост.

– Мой отец умер, когда я был в выпускном классе, – в оцепенении отвечаю я.

Ее губы приоткрываются, она тихо ахает, когда ручка выскальзывает у нее из пальцев и с легким стуком падает на стол. Она быстро приходит в себя и смотрит на свой закрытый ноутбук, пытаясь подобрать правильные слова.

Это даже забавно. Правильных слов не существует. Если бы они были, я бы их уже слышал. Но никакие «мне жаль», «мои соболезнования», «он сейчас в лучшем месте» или «скоро тебе станет легче» ни хрена не сделали для того, чтобы мне стало лучше.

– Мне жаль, – бормочет она через пару секунд.

О, она выбрала классический вариант. Интересно. Я ожидал чего-то более необычного, но, наверное, мне не стоит винить ее, раз уж я застал ее врасплох и все такое.

– Ты не виновата, – отвечаю я, чувствуя, как тело вновь знакомо цепенеет.

– Это не означает, что я не могу сожалеть о произошедшем.

Я молча киваю.

– Серьезно. Херня из-под коня это все. – Она пальцем вытирает под носом и тихо шмыгает.

– Да, Эш. Полная херня из-под коня, – я смеюсь, а сам удивляюсь. Вот он, тот необычный ответ, которого я ждал.

– А твоя мама? Она как?

– В порядке, наверное. Думаю, было бы лучше, если бы я вытащил голову из задницы, но у моих родственников все хорошо, так что хотя бы так.

Эшлин улыбается и кладет руку поверх моей, мягко сжимая ее. Ее прикосновение удивляет меня, но я старюсь не показывать этого.

– Кольт, я не думаю, что у тебя все плохо, – бормочет она.

Я смотрю вниз, туда, где мы касаемся друг друга. В мире есть так много вещей, которые я мог бы сделать, если бы она касалась меня. Я бы водил ее в разные места, если бы она не встречалась с Логаном. Так много я мог бы сделать сейчас, если бы только…

Я отбрасываю эту мысль и отнимаю руку.

С той же смущенной улыбкой она заправляет несколько прядей, выбившихся из хвостика, за ухо.

– Так… а где твои родственники?

– Старший брат учится на врача, а средний сейчас в армии.

– Команда парней, получается? Должно быть, маме было весело с вами.

– У меня еще есть младшая сестра, Блэйкли, – уточняю я. – Осенью она приедет в наш университет поступать на спортивную медицину.

Ее улыбка становится ярче. Наверное, она рада, что мы сменили тему. Я тоже этому рад. Кому захочется говорить о мертвом родителе во время учебы?

– Потрясающе, – отвечает она.

– Ага.

– Звучит так, будто у вас очень дружная семья.

– Наверное, так и есть. Пожалуй, стоит заехать к ним как-нибудь в воскресенье на завтрак, раз уж я теперь живу ближе, но посмотрим. А что насчет тебя? У тебя есть родня? – спрашиваю я.

– Не-а, – она пожимает плечами. – Только я.

– О, получается, единственный ребенок?

– Ага. Как будто я золотой ребенок и паршивая овца в одном человеке. Просто потрясающе.

– Звучит именно так. У тебя хорошие отношения с родителями? – смеюсь я.

На секунду ее улыбка меркнет, но она тут же надевает новую. Эта улыбка не такая настоящая. Больше натянутая.

– Ты не обязана…

– Они свободные духом, понимаешь? – перебивает она. – Ну… у нас все хорошо. Они любят меня, а я люблю их. Но они, вообще-то, не подписывались быть родителями, если ты понимаешь, о чем я. Думаю, они были рады, когда я наконец закончила школу, и им не нужно было больше играть в родителей двадцать четыре часа в сутки.

Дерьмо. Ну и херня. Но я не могу сказать ей этого.

Я хочу коснуться ее руки. Чтобы поддержать ее, потому что у нее дерьмовые родители, пусть я и не обязан этого делать. Но тот крошечный проблеск разочарования, когда я упомянул о них? Это чертовски задело.

– Ты местная? – спрашиваю я, придвигаясь на стуле чуть ближе.

– Вообще, нет. Родители живут в Мэне, – она качает головой.

– Ты выросла там?

– Ага. Ты знал, что там можно выращивать марихуану? – Мои глаза расширяются, и я сдерживаю смешок, когда она продолжает. – Ага. Когда я говорю, что они свободные духом, я имею в виду, что они свободные духом.

– Тогда почему ты выбрала университет Лос-Анджелеса? – смеюсь я, удивленный ее открытостью.

– Моя любимая учительница в начальной школы, миссис Мок, окончила этот университет и была воплощением школьного духа. Ее класс был увешан черными, красными и белыми памятными вещами университета, они висели на каждой стене. Она даже ставила оценки маркером с логотипом университета и раздавала наклейки с изображением талисмана. Думаю, это как-то прижилось.

– Получается, ты проехала полстраны, уехала от всего, что ты знала, просто потому что ты брала в пример свою учительницу?

– Именно так я и поступила, – отвечает она. – И это было лучшее решение, которое я только могла сделать. Я правда люблю наш университет.

– Серьезно?

– Эм, да, – она толкает меня плечом в плечо. – Это самый лучший университет. Не пойми меня неправильно. Переезжать было тяжело, но я так долго была одна, что подготовила себя к новому началу. К шансу сделать что-то самостоятельно, – добавляет она, теряясь в воспоминаниях, и пожимает плечами. – Потом я встретила своих соседок, они очень крутые, а потом познакомилась с Логаном на одном из занятий. Он пригласил меня на свидание и этим сбил меня с ног. Все остальное, как говорится, ты уже знаешь.

– Логан сбил тебя с ног?

– Почему ты удивляешься? – бормочет она, рисуя цветочек на полях тетради и избегая моего взгляда.

– Не знал, что он так может. Он все еще злится на тебя? За всю ситуацию с футболкой?

– Больше нет. Я пообещала загладить свою вину позже, так что… – Она исподтишка смотрит на меня, на ее щеках появляется легкий румянец, когда девушка бросает взгляд на темно-синюю ручку в руке.

– Тогда мне нужно купить шумоподавляющие наушники. Понял, – шучу я, игнорируя комок ревности, взявшийся из ниоткуда.

– Кольт! – Она шлепает меня по плечу, ее лицо горит от смущения.

– Это из-за Логана, – спорю я. – Парень во время секса звучит как умирающий лось. Пожалуйста, не говори, что тебя это возбуждает.

Ее челюсть опускается, в уголках глаз появляются морщинки, и она роняет голову в ладони, хохоча сильнее, чем я когда-либо слышал. И мне это нравится. То, что я смог заставить ее улыбнуться. Перевернул грустную улыбку на веселую. Мне очень это нравится. Эш краснеет все сильнее и сильнее, подглядывая за мной сквозь пальцы, слишком пораженная, чтобы просто перевести дыхание.

– Поверить. Не. Могу. Что ты сказал это!

– Разве я неправ? – с вызовом говорю я.

Вновь она качает головой, не глядя на меня. Она бормочет: «Без комментариев», что еле слышно из-за ладоней на ее лице. Затем вытирает слезы после сильного смеха и поднимает на меня взгляд.

Мне нравится ее смех. Он милый. И легкий. И каким-то образом смягчает боль в груди от нашего разговора чуть раньше. Я хочу удержать этот смех обеими руками. Может даже записать его и оставить на плохой день. На годовщину смерти отца или что-то подобное.

– Итак. Как давно ты знаешь Логана? – спрашивает она, успокаиваясь.