— Почему бы тебе не съебаться внутрь?
Он посылает мне воздушный поцелуй, и я еле сдерживаюсь, чтобы не врезать ему.
Я прикуриваю сигарету и делаю долгую затяжку, наблюдая за тем, как Билли поднимает руки над головой и грациозно ныряет в воду, а через мгновение всплывает.
Она подплывает к краю бассейна, пока я делаю вид, что не наблюдаю за ней с пристальным вниманием, и поднимает руки, чтобы подтянуться и сесть на бортик.
Я чуть не давлюсь дымом.
Единственное, что сексуальнее Билли в бикини, — это она же, но в мокром.
— Ты идешь? — спрашивает она меня с коварной ухмылкой на губах.
Она может казаться милой и невинной, но сейчас я чертовски уверен, что она точно знает, что делает.
Я качаю головой, не доверяя себе, чтобы сказать хоть слово.
— Почему бы и нет?
Почему бы и нет?
Казалось бы, какой простой вопрос...
Не то, чтобы я не хотел залезть в этот бассейн, но я чертовски хорошо знаю, что если начну раздеваться и подойду к этой девушке вплотную, то это будет недостаточно близко. Этот крошечный клочок ткани, прикрывающий ее, не продержится и полсекунды, а то, что я хочу с ней сделать, не годится для всеобщего обозрения.
Вот почему, блядь, нет.
— Он не доверяет себе рядом с тобой, когда ты такая влажная, ФД, — отвечает за меня Джош.
О, Боже, блядь.
Билли бросает на него недоверчивый взгляд, а Эйвери притворяется, что ее тошнит.
— Это отвратительно.
— Но это не делает все менее правдивым, не так ли? — он ухмыляется в ответ.
— Я больше никогда не хочу слышать, как ты произносишь слово «влажный», — требует Билли.
Засранец подмигивает ей.
— Я собираюсь напечатать это на футболке специально для тебя. Вла-а-а-а-а-ажный. — Он проводит рукой по своей груди.
— Да, и ты можешь засунуть эту футболку прямо в свою...
— Хватит, — рявкаю я, поднимаясь со своего места и уходя по пляжу.
Последнее, что мне нужно, — это думать об этой девушке в таком виде.
Возможно, она здесь, чтобы помочь мне, но сейчас мне кажется, что кто-то послал ее, чтобы заманить меня в ловушку в моем персональном аду.
Она для меня как бутылка виски — как бы сильно я ни хотел выпить ее всю одним махом, мне не дают даже попробовать.
Я достаю из кармана мобильник, стараясь как можно дальше отойти от дома.
— Что случилось? — отвечает Чак.
— Ничего, — говорю я.
— Тогда зачем ты мне звонишь?
Я пожимаю плечами, не отвечая. Я, блядь, не знаю, зачем звоню.
— У тебя там проблемы? — пытается он снова.
Да, у меня есть проблема, очень большая, блядь, проблема, и она стоит в ожидании в моих шортах, но я сомневаюсь, что Чак хочет об этом слышать.
— Эндж отстала от тебя с тех пор, как Билли переехала? — спрашиваю я.
Он на мгновение замирает, несомненно, чувствуя, что я звоню не для того, чтобы завязать светскую беседу.
— Нет, она стала свирепой сукой, но если ты выболтаешь ей, что я это сказал, я тебя уничтожу.
Я ухмыляюсь, стараясь не хихикать. Уверен, что я и сам справлюсь со своим собственным уничтожением.
— Как скажешь, чувак. Скажи ей, что все под контролем. Пресса не спускает глаз с нас с Билли. Камеры ее обожают.
— А что насчет тебя, как ты справляешься с тем, что у тебя дома живет девчонка?
Я оглядываюсь на пляж в сторону дома и вижу ее, сидящую на заборе и наблюдающую за мной.
Она машет мне рукой, и я, как идиот, поднимаю руку и машу в ответ.
— Мэйсон? — спрашивает он.
— Да... черт, все в порядке. Не знаю... могло быть и хуже.
Я отвожу взгляд от Билли и иду еще дальше по пляжу. Это пустая трата времени. Я не смогу убежать от нее, даже если попытаюсь. Если ее нет в поле моего зрения, то она прямо там, в моих мыслях.
— Просто держи свой причиндал в штанах, и все будет в порядке, — напоминает он мне.
Я слишком хорошо понимаю, что он как раз у меня в штанах и нигде больше.
— Да, да.
— Мне пора, парень, хорошо поболтали.
Я разражаюсь невеселым смехом.
— Да.
— Может быть, в следующий раз, когда ты мне позвонишь, действительно скажешь то, что хотел сказать.
Я вешаю трубку. Может быть, но я в этом сомневаюсь.
***
— Куда делись влюбленные голубки? — спрашиваю я Билли, когда нахожу ее одну на кухне, режущую морковку.
Она отправляет кусочек в рот и пожимает плечами.
— Они все еще здесь?
— Не знаю.
— А где Эрик?
Она снова пожимает плечами.
Я сужаю глаза, глядя на нее. Не знаю, какого хрена я натворил, чтобы заслужить такое молчаливое отношение. И не знаю, почему меня это волнует.
— Ты злишься на меня, сладкая?
Ее дыхание сбивается при упоминании прозвища, а мои губы подергиваются от удовольствия.
Мне нравится, как она на меня реагирует. Это чертовски сексуально.
Она ловит на себе взгляд и отворачивается, продолжая хрустеть своей чертовой морковкой.
— Я не злюсь на тебя, — говорит она, возвращаясь к нарезке.
— Все еще пытаешься понять, похож ли мой вкус на пепельницу?
Ее руки замирают, а затем возобновляют работу.
— Нет.
Хмуро смотрю на ее затылок.
Я ублюдок, раз меня это бесит. Она терпит от меня такое обращение с тех пор, как приехала, и вот я получаю его обратно в течение тридцати секунд и не могу этого вынести.
Может, это ее игра.
Что ж, я тоже умею играть.
Я хватаю кусочек моркови с ее разделочной доски и прохожу мимо нее, на долю секунды прижимаясь грудью к ее спине, но ход остается за мной. Ее цветочный аромат обрушивается на меня с разрушительной силой, атакуя мои чувства и заставляя меня жаждать ее. Я мог бы утонуть в ее духах и все равно хотел бы большего.
Я быстро пересекаю комнату, пытаясь очистить голову, но, клянусь, аромат следует за мной, цепляясь за меня, мучая меня.
Мой телефон звонит, и это сообщение от Джоша, в котором он сообщает, что пригласил Эйвери на ужин. Эрик выступает в роли шофера. Повезло ему.
— Похоже, сегодня здесь будем только я и ты, сладкая.
Ее глаза встречаются с моими и расширяются.
— А где Эйвери?
— У нее свидание с Джошем.
Ее взгляд смягчается, а на губах появляется улыбка.
— Думаю, она ему нравится.
Я думаю, ему просто нравится идея залезть к ней в штаны, но не собираюсь быть мудаком, который скажет это вслух.
— Он пригласил ее на ужин?
Я киваю.
— Это так мило.
Как бы, блядь, не так. Джош не милый.
Я не отвечаю.
— Представь, если они когда-нибудь поженятся и заведут детей — они должны будут рассказывать о том, как познакомились через нас.
Нас. Это слово бьется внутри меня, пытаясь пробиться глубже.
Нет никаких нас. И никогда не будет.
Она вздыхает, ее выражение лица становится мечтательным, и она возвращается к тому, что, черт возьми, она сейчас режет.
— Хочешь пойти на свидание, сладкая? — слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю подумать о том, какой вес они несут — о том, какой смысл они будут иметь, если она скажет «да».
Она смеется, нервно хихикая.
— С тобой?
Я киваю. Господи. Кто-нибудь, дайте мне гребаную лопату, я рою себе глубокую яму.
— Все в порядке. Нам не обязательно куда-то выезжать.
Я вздыхаю с облегчением, благодаря Бога за то, что мне не нужно вести ее в какой-нибудь модный ресторан и притворяться, когда все, чего я действительно хочу, — это остаться здесь и увидеть ее настоящую.
— Как насчет доставки? — предлагаю я. — Я закажу тебе все, что ты захочешь.
— Да?
— Что угодно.
Она задумчиво кивает.
— Хорошо, Мэйсон Леннокс, ты получишь свое свидание.
ГЛАВА 10
