Книжные люди (ЛП) - Эшенден Джеки

— Это не могло подождать до завтра?

Я бросаю на него взгляд. Он всё ещё ужасно мрачный, и я понимаю: потерять Джеймса Уайатта — серьёзный удар. Но у меня есть идея, и она будет ещё лучше, если нам удастся её реализовать. Да, Лиза не звезда его мечты, но она и не никто. К тому же он сам назвал мою идею блестящей, так в чём же теперь проблема?

— Нет, — я одариваю его приторной улыбкой. — Не могло.

— Отлично, — раздражённо бросает он. — Какой у тебя номер? Я пришлю сообщение.

Я диктую, и мой телефон тут же издаёт короткий сигнал.

— О, смотри-ка, — вдруг говорит Дэн. — Вон Джерри. Мне нужно поговорить с ним о… эм… полуфинале с «Арсеналом».

Он поднимается.

— Вот, Кейт, почему бы тебе не сесть и не составить компанию Хитклиффу?

— Даже не смей, — рычит Себастиан, но не ясно, на кого именно — на меня или на Дэна.

Дэн, похоже, не слышит, уверенно направляясь к Джерри, который держит мясную лавку и, насколько мне известно, болеет за «Тоттенхэм».

Ну да ладно. Я опускаюсь на его место, не обращая внимания на мрачное выражение лица Себастиана.

— Кстати, — начинаю я, пока он не успел ничего сказать. — Я видела, как ты взял Марту Уэллс. Ты её читал? Мне кажется, тебе должно понравиться.

— Читал, — коротко отвечает он. — Но не новую.

— Тебе нравятся книги про Киллербота?

Его жёсткий рот чуть дёргается.

— Нравятся, — продолжаю я, потому что уверена, что этот едва заметный тик именно это и означает. Ему они нравятся, но он не хочет мне в этом признаваться. Глупый. — Тогда тебе точно зайдёт новая. Она отличная.

Наступает короткая пауза, и я вижу, каких усилий ему стоит выкопать из себя хоть каплю вежливости.

— Спасибо, — говорит он наконец, всё так же натянуто, как утром в магазине. — Попробую.

— Вот видишь, — лукаво улыбаюсь я. — Это было не так уж сложно, правда?

Вежливость испаряется моментально, оставляя после себя только его фирменный хмурый взгляд. Он не должен так ему идти, но идёт. И я — самая банальная из женщин, раз нахожу это до безумия притягательным.

— И что ты ей написала? — спрашивает он без обиняков. — Лизе. В письме.

— О, я не стала сразу приглашать её на фестиваль. Написала что-то в духе «Привет, как дела?». Когда ответит, тогда и спрошу.

— И как ты собираешься её убедить? — Он делает короткую паузу, и в его челюсти дёргается тот самый завораживающий мускул. — У меня нет денег, чтобы ей заплатить.

— Что? Но я думала, что Джеймсу…

— Я собирался заплатить ему. Но теперь, когда он отказывается, придётся менять маркетинговую стратегию, а его гонорар пойдёт на это и на другие долги, которые у меня уже есть.

Моё сердце опускается. Не буду врать — это удар.

— Я не знала, что у тебя всё настолько плохо с финансами.

— Фестивали стоят дорого, мисс Джонс.

А вот это я знала.

— Ну, — бодро говорю я, потому что он уже выглядит так, будто должен бродить по стенам какого-нибудь древнего замка, столько мрачности от него исходит. — Я спрошу, не согласится ли она приехать просто так, по дружбе.

— Ах да? Она тебе настолько хорошая подруга, что согласится приехать в эту крошечную деревню совершенно бесплатно?

— Полегче, Гамлет. Всё не так плохо. Может, мы подумаем, чем ещё можно её заинтересовать? Писатели любят вдохновение, а Уичтри — место с характером, с богатой историей.

Себастиан смотрит на меня секунду, а потом наклоняется вперёд, его взгляд приковывает меня к месту.

— Какая она?

Меня застает врасплох его внезапная сосредоточенность, и я осознаю, что моё сердце стучит слишком быстро. Пытаюсь это проигнорировать.

— Ты имеешь в виду, как человек?

— Да.

— Она любит историю и она неисправимый романтик. Думаю, ей бы здесь понравилось.

Себастиан продолжает смотреть на меня, но у меня такое ощущение, что он уже видит не меня. Что-то происходит в его красивой голове, и я буквально ощущаю, как там щёлкают шестерёнки.

— У тебя идея? — спрашиваю я.

— Есть, но не уверен, что её хватит, чтобы её заманить.

— Какая? — Только потом я осознаю, что тоже подалась вперёд, поставив локти на стол.

— Я читал Цвета, — говорит он. — Она написала её после того, как нашла в антикварном магазине пачку старых писем. Любовных писем.

— Да, верно. Ей пришлось их перевести, потому что они были на французском. Поэтому она и сделала действие в Париже.

Он кивает.

— У меня на чердаке в магазине есть коробка с письмами. Они принадлежали моему прадеду. Интересно, может, там найдётся что-то, что можно…

— Использовать, чтобы её заинтересовать? — заканчиваю я за него.

Его взгляд вспыхивает, и я ловлю лёгкий аромат его одеколона. Тёплые специи и что-то ещё, неуловимо мускусное, мужское и чертовски приятное.

Ой-ой. Это плохо. Очень плохо.

— Нужно пересмотреть их, — говорит он. — Не думаю, что их вообще кто-то открывал после его смерти, так что там может ничего и не быть. Но… — Он снова делает паузу. — Ходили слухи, что у него был роман.

О, ну это уже интересно.

Я наклоняюсь ещё ближе, увлечённая блеском в его глазах. Сейчас он не угрюмый, не хмурится. Он сосредоточен и так же увлечён этим, как и я.

— Роман? С кем?

— Это только слухи. Никто точно не знает.

— Но ты думаешь, там могут быть… что? Письма? Подтверждения?

— Может быть. Никакой уверенности. После его смерти мой дед отказался о нём говорить. Я пару раз спрашивал, каким он был, но он и слова не сказал. Отец тоже. Я не знаю, почему.

Ух ты. Теперь мне ещё интереснее. Ничто так не завораживает, как слухи о запретной любви и тень трагического прошлого.

Как у него, если подумать. Потеря матери в детстве. Теперь ещё семейные тайны…

Спокойно, Кейт. Спокойно.

— Он был ужасным человеком? — спрашиваю я, почти задыхаясь от волнения. — Совершил что-то страшное?

Себастиан качает головой.

— Нет. По крайней мере, насколько мне известно. Деревенские сплетни не говорят, что он был плохим человеком. Я спрашивал у пары пожилых людей, которые могли знать его в детстве, и они сказали, что он был просто тихим торговцем книг. Держался особняком. Хотя, конечно, это воспоминания детей. Взрослых, кто знал бы его, уже давно нет.

— А твой отец? — спрашиваю я. — Он действительно ничего не знает?

Очевидно, это не тот вопрос, который стоило задавать. Лицо Себастиана мгновенно закрывается.

— Нет, — коротко говорит он. — Отец не живёт в Уичтри. Он в Борнмуте.

Явно болезненная тема. И, конечно же, мне теперь жутко интересно, что там с его отцом и почему он так злится, но я знаю его недостаточно хорошо, чтобы давить. К тому же между нами вроде как установилось перемирие, и мне это нравится. Я не хочу его рушить.

— Ладно, — говорю я, отпуская тему. — Так что насчёт этих слухов о романе? Они правдивые, как думаешь? Это было что-то… запрещённое?

— Не знаю. Нужно просмотреть письма и разобраться.

В тот же миг я выпрямляюсь и поднимаюсь на ноги.

— Ну так чего ты сидишь? Пошли их смотреть.

Глава 8

Я не умею обращаться со словами, как великие поэты. Так что, возможно, это прозвучит банально, но… ты завладела мной с того самого момента, как я тебя увидел. Х.

Себастиан

Я моргаю, глядя вверх на мисс Джонс, её серые глаза сверкают и искрятся.

— Что? — я не могу скрыть удивления. — Сейчас?

— Разумеется, сейчас, — с ухмылкой отвечает она. — Или у тебя есть дела поважнее?

Очевидно, подразумевая, что у меня, конечно же, нет ничего важнее, чем отправиться прямиком в свою квартиру и разрыть личные бумаги прадеда.

Разумеется, теперь мне хочется выдать ей целый список из десяти миллионов дел, которые я абсолютно точно должен сделать вместо этого, но это было бы мелочно.

Я не выше мелочности, конечно, но разбирать бумаги в моих же интересах. В конце концов, это была моя идея. И мне чертовски понравилось, как у неё загорелись глаза, когда я её озвучил. Этот мгновенный всплеск любопытства.