Подкати ко мне нежно - Робин Карли

– Должно быть, эта страница необычайно интересная.

– Ага.

– Расскажешь, о чем там, дорогуша?

«Угх». Меня бесило, что он так небрежно использовал это ласковое «дорогуша». Это было разоружающе мило.

– Не-а. Но я могу одолжить ее тебе, когда дочитаю.

Лет так через пять, а то и больше, в зависимости от того, сколько раз я буду перечитывать одну и ту же страницу, но какого черта. Он продолжал пялиться на меня, а я продолжала делать вид, что читаю, в конце концов перевернув страницу, хотя понятия не имела, что там случилось на предыдущей. Щеки мои раскраснелись от солнца, так что Блейк наверняка даже не представлял, какой эффект оказывал на меня его пристальный взгляд.

Спустя десять минут откровенного разглядывания я не выдержала. Если так будет продолжаться и дальше, мне придется закончить эту книгу, так и не прочитав ни единого слова.

– Ты не мог бы перестать? Ты меня отвлекаешь.

Блейк склонил голову набок.

– Но я же ничего не сказал.

– Может, и не сказал, но твои бедра попадают в поле моего зрения, и это отвлекает. Так что, если ты выйдешь из моей зоны комфорта, я буду тебе чрезмерно благодарна.

– Мои бедра?

Блейк рассмеялся громко и искренне. Это ничуть не помогло испытывать к нему меньше влечения. Я подумывала о том, чтобы после этого неловкого признания утопиться в бассейне.

– Да, – я выставила руку, делая вид, будто прикрываю нижнюю часть его тела. – В Америке мужчины предпочитают носить купальные трусы, которые куда более скромные. Они не выставляют столько всего напоказ.

– Если мне память не изменяет, ты сама американка, и твой купальник ну уж никак скромным не назвать. – На его дурацком привлекательном лице расплылась сальная улыбочка. – Некоторые даже могут назвать его отвлекающим.

Я мгновенно прикрылась сложенным полотенцем, которое использовала вместо подушки. Я почувствовала себя полностью обнаженной, хотя мое бикини было очень даже приличным. Ну, может, не для монашки, но низ прикрывал задницу, а верх не выпустил бы сиськи на волю при внезапном порыве ветра.

– Я не виновата, что ты настолько привык окружать себя фальшивыми сиськами, что тебя отвлекают настоящие.

Может, Блейк и был хорош в словесных перепалках, но я была лучше. Я обожала этот вид спорта и всегда стремилась в нем к золоту.

– Я видела девушек, с которыми ты тусуешься, Блейк, – продолжила я с победоносной улыбочкой на губах. – В них так много пластика, что они, сами того не зная, спасают океанских черепах.

У меня не было никаких претензий к женщинам, которые тратили силы и средства, чтобы выглядеть лучше. Но я никак не могла удержаться, чтобы не подколоть Блейка касательно его пристрастий.

Он что-то пробормотал себе под нос, покачав головой. Я удобно устроилась на шезлонге и вернулась к книге. Блейк не сдвинулся с места, но вставил в уши наушники и закрыл глаза.

Он так мило порой пытался спрятать улыбку.

Глава 9: Блейк

Мне нравилось быть одному. Никаких неучтенных факторов, ничего, что сбивало бы меня с толку. Я мог положиться на себя, и жизнь была предсказуема. Решение Эллы поехать со мной в Монако стало шоком для моей системы. И моего дома. Ее вещи были разбросаны повсюду – сумочка на кухонной стойке, беспризорный свитер на кресле, книга, оставленная открытой в патио. Не говоря уж о волосах по всему дому. Я словно линяющую собаку завел!

Я позволил Элле интервьюировать меня по утрам в течение целой недели, и, хотя мне не хотелось это признавать, Джордж не ошибался, когда говорил, что никого лучше нее на эту работу не подобрать. Ее стиль ведения беседы полностью меня устраивал. Она была прямолинейной, но не без уважения. Она знала, когда стоит надавить, а когда – оставить в покое. Благодаря ей интервью ощущалось как беседа, а не как допрос.

Мне не нравилось, как Элла закатывала глаза или велела мне «попробовать еще», когда я давал короткий или невнятный ответ. И мне определенно не нравилось, как она кусала губу в задумчивости. Когда Элла так делала, мне хотелось прижать ее к стене и целовать до тех пор, пока она не утратит способность связно соображать. От подобных мыслей в трусах становилось тесно, так что всю прошедшую неделю у моей правой руки было немало практики. Особенно после того, как я увидел ее в бикини у бассейна. Вашу мать. Понятия не имею, как я тогда стояком плавки не порвал.

День я старался проводить подальше от дома – и Эллы. Ходил на яхте, пил с друзьями, совершал безумно долгие пробежки. И все потому, что я понятия не имел, как себя вести, когда в моем доме кто-то есть. Мне стоило проводить с ней время? Или делать вид, что ее нет и игнорировать ее присутствие? Предложить экскурсию по городу? Угостить вкусняшками? Позаботиться, чтобы температура в доме была максимально комфортна для нее? Я спал с женщинами, а не… жил с ними. Это совершенно не моя стихия.

Третий день подряд я спускался к докам, где располагалась гордость и радость Лукаса – его яхта. Лукас жил через дорогу от меня – что было весьма кстати всю минувшую неделю, – но на воде он проводил даже больше времени, чем в собственной постели.

– Эй, Холлис, свистать тебя наверх! – крикнул он с носа яхты. Несмотря на то, что температура на улице приближалась к тридцати градусам, на Лукасе была рубашка «Андер Армор» [26] c длинными рукавами. В каждой руке мой друг держал по банке пива.

– Новая татуировка, – пояснил Лукас, словно прочтя мои мысли. Его проницательность подбешивала. Он закатал рукав, показывая новейшее дополнение к своей коллекции. Прямо под римскими цифрами, обозначающими дату свадьбы его родителей, появилось написанное курсивом имя его племянницы – Мэдисон.

– Выглядит неплохо, – признал я. – Я так понимаю, ты не сказал Мэди, что не сможешь прилететь на ее день рождения?

Если бы я сказал Милли, что пропущу ее днюху, начался бы такой переполох. Моя сестра приехала бы за мной в лондонский дом и за ухо притащила на тематическую вечеринку, посвященную принцессам. Семья Лукаса жила в Бостоне, у них такой роскоши не было.

– Ага, – он приподнял бровь, – я предпочитаю иметь дело с неодобрительными взглядами родителей по Фейстайму, а не лично.

Я мгновение изучающе рассматривал своего друга.

– Слушай, не мне давать тебе семейные советы…

– Вот и не давай. – Резкость в его голосе удивила меня, но я ничего не сказал. Люк никогда не спрашивал, что привело к моему «параду дерьмовых решений» – спасибо за столь чудесное описание, Элла, – вот и я не собирался на него давить. Я ходил к психотерапевту, Лукас делал новые татушки. Мы все справлялись со своими проблемами по-разному.

Следующие несколько часов мы ходили вдоль побережья и пили пиво. Если Тео обожал заполнять любую паузу своей бессмысленной болтовней, то Лукас был совершенно не против посидеть в комфортной тишине и предоставить меня моим собственным мыслям. К сожалению, мысли эти то и дело возвращались к некоей американской журналистке с раздражающе милой ямочкой на щеке. «Милой?»

Мой желудок странным образом скрутился при воспоминании о том, как Элла пыталась помочь мне с кроссвордом тем утром. Интересно, что она сейчас делала? Читала в моем патио? Занималась в моем домашнем спортзале? Или зависала на телефоне со своей подругой Поппи? Но, скорее всего, она сидела, скрестив ноги, на диване и работала. Когда я вышел из дома и направился к бухте, она вносила правки в главу под названием «Искусство картинга».

С тех пор как я начал давать подробные интервью, Элла с Джорджем добились внушительного прогресса. Они хорошо работали вдвоем, обмениваясь идеями и конструктивной критикой. Не то чтобы я подслушивал их созвоны, просто Элла говорила громко и не пользовалась наушниками. «Можете меня осудить». После того как Джордж выслал нам детальный поглавный синопсис, и Кит, и Мэрион похвалили меня за сотрудничество.

Оказалась, Элла провела тот день за просмотром баскетбола. Ну хотя бы часть про сидеть скрестив ноги я угадал.