Внутри - Корр Катрин

Эх, мама, мама. Не сомневаюсь, без тебя здесь точно не обошлось.

7

Зоя суетится, предлагает заварить мой любимый ягодный чай и испечь воздушный манник, пока я буду раскладывать свои вещи.

– Родная моя, у меня их не так много, чтобы разбирать. Через пару дней я вернусь домой.

– Не слушай её! – вмешивается Вероника. – Бригада из клининговой компании управится не раньше пятницы.

– Всё настолько серьезно? – ужасается Зоя.

– Мама преувеличивает.

– Преувеличивает? – ахает Вероника. – Потолки, стены, мебель в спальне! Вода была кругом! И это ещё хорошо, что мы с папой вовремя приехали.

– Вот это да! Боюсь узнать, как так получилось? – врывается в гостиную низкий мужской голос, чей обладатель наклоняется к спинке кресла и опускает на нее локти. Устало глянув на Веронику, потом на меня, Аверьян говорит: – Привет, Адель.

– Привет.

– Кажется, твой день не задался, да?

– Ещё бы! – вздыхает Вероника и начинает сначала. – Мы с папой вовремя приехали! Только представьте, сосед этажом выше поставил набираться ванну, а сам ушел в магазин!

– Он что, недоумок какой-то? – ворчит Зоя. – Ну как же так можно-то?

– А вот так! Молодежь сейчас совершенно безответственная! Вода успела по всей квартире растечься! Я в шоке!

– Ужас! Ужас!

Замечаю возникшую на губах Аверьяна ухмылку. Невольно вспоминаю покрасневший и припухший рот той эффектной брюнетки, которую он целовал в кабинке. И не только целовал.

– Девочка, ты, должно быть, сильно расстроилась, да? – подходит ко мне Зоя и гладит по спине. – Бедная моя.

Почему мой взгляд не поддается контролю? Почему он умудряется врезаться в Аверьяна, который продолжает наблюдать за мной с откровенным весельем в черных глазах? Его забавляет всякое чужое несчастье или конкретно мое?

– Не то слово, – отвечаю на её вопрос.

– Теперь на стенах будут желтые разводы. Испорчен потолок и неизвестно, что теперь будет с половым покрытием! – причитает Вероника.

– Ламинат вздуется! – присоединяется к нашей беседе Кирилл. Он садится в кресло, позади которого стоит Аверьян. – Придется вскрывать пол и заново его застилать. Так же и с потолками.

От этих слов у меня кружится голова. Я не рассчитывала на ремонт, как и на то, что проведу в этом доме неизвестно сколько дней! Черт возьми, я этого совсем не хотела! Но уже с самого утра начали происходить какие-то странные вещи!

В 4:30 сработала сигнализация на моем автомобиле. Я чуть с кровати не свалилась, когда брелок в прихожей стал издавать громкий и вопящий звук. Я отключила его, но тот начинал визжать снова и снова, так что мне пришлось спуститься на парковку, чтобы увидеть разбитую заднюю фару и спущенное колесо. Потом сосед сверху действительно затопил мою квартиру, и узнала я об этом за полчаса до того, как на пороге неожиданно возникли Вероника с Кириллом, держа в руках мой любимый шоколадный торт. Я металась из одной комнаты в другую, подкладывая полотенца, тряпки – всё, что попадалось под руку и была похожа на лохматое и мокрое чучело.

– Не беспокойся ни о чем, милая, – успокаивает Вероника. – У папы есть контакты отличной ремонтной бригады, а этот сосед выплатит тебе всё до копейки за материальный и моральный ущерб!

– Из-за машины тоже не расстраивайся, – подключается Кирилл. – Мы узнаем, кто это сделал. Она как раз стояла напротив камер.

– А что случилось с машиной? – интересуется Аверьян, а Зоя вытаращивает глаза.

– Кто-то разбил заднюю фару и порезал шину, представляете? – сообщает Кирилл.

– Да что же это за напасть такая?!

– На тебя что, кто-то зуб точит? – спрашивает Аверьян, глянув на меня так, чтобы я смогла понять его намек: не мой ли парень причастен к этому?

– Скорее всего, это сделали подростки, – отвечаю, – у которых с наступлением лета появилось слишком много свободного времени.

– А здесь что, не действует комендантский час?

– Действует, но многие ошибочно полагают, что правила существуют для того, чтобы их нарушать, – отвечаю, заметив в его взгляде какую-то особенную искру. – Особенно часто это делают подростки или взрослые люди с подростковым мышлением.

Его глаза улыбаются. Нервозность во мне обретает мягкую и нежную текстуру, как кашемировый плед, который, скользнув по шее, медленно сползает к животу.

Кажется. Мне всё это только кажется.

– Мы вот-вот узнаем, кто это был, – говорит Кирилл, вынув из кармана светлого пиджака свой сотовый. – Позвоню Диме, спрошу, может, уже что-то известно.

– Об этом я и говорила сегодня за завтраком: ненормальных людей стало слишком много, и обнаружить их не так легко! Должно что-то случиться прежде, чем мы поймем, кто есть кто.

Они вместе завтракали. Здорово. Я рада, что это наконец случилось. Стены этого дома впитали в себя слишком много материнских надежд и безмолвных слез. Как и его хозяева, они много лет нуждались в утешении.

Сославшись на одежду в чемодане, которую всё же необходимо развесить в шкафу, оставляю воссоединившуюся семью в гостиной. Если бы можно было не спускаться вовсе и прожить эти несколько дней взаперти, я бы с радостью так и сделала. Это не сложно. Зоя бы приносила мне под дверь завтраки и ужины, как провинившемуся подростку, которого в наказание заперли в комнате.

Было бы чудесно.

И совсем не страшно.

Просто четыре стены и большое окно с видом на задний двор и сверкающее в лучах яркого солнца озеро.

Четыре стены…

В моей голове будто бесконечный лабиринт, который старается пройти маленькая мышка. Она упрямо бежит вперед, но то и дело попадает в тупик.

«Между нами ничего не может быть, Богдан! – возвращаю свои мысли в прошлое двухдневной давности. – Оставь меня наконец в покое! Я никогда тебя не полюблю!»

И тут мое лицо загорается, словно в него бросили горсть раскаленных углей. Немеющее ощущение расползается по коже, проникая глубже к кости.

Больно. Очень больно!

Скрип. Чей-то прокуренный голос, звучащий на фоне. Привкус крови во рту и снова темнота.

Это что-то из прошлого. Того, что всегда скрывалось от меня под толщей непроходимой тьмы.

– Ау? – голос Аверьяна возвращает меня в мою спальню.

Трясу головой, поднимаю глаза, а он рядом. Стоит у письменного стола и опирается на него своей задницей.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю. Сердце в груди бешено колотится. – Как ты попал сюда?

– Через дверь. Я стучал, но ты не слышала. Зашел, а ты меня даже не увидела. – Сложив руки на груди, будто бы нарочно демонстрируя мне свои многочисленные тату и мышцы, Аверьян издает продолжительный вздох, после чего спрашивает: – Ты ведь в курсе, кто разбил твою машину?

– Кирилл что-то узнал? – распахиваю взгляд.

Широкие брови ползут на лоб.

– Кирилл? Ты так его называешь?

– Так он узнал, кто это был?

Обдав меня снисходительным взглядом, Аверьян со вздохом отвечает:

– К сожалению, нет, поскольку камеры в момент совершения преступления не работали. Классика. Но они и не нужны, ведь ты точно знаешь, кто это сделал.

– И кто же?

– Твой парень, например, – отвечает он, глядя на меня очень серьезно. Так серьезно, что от напряжения у меня моментально напрягается живот. – Я не хочу, чтобы мама переживала. Пока не найдут человека, который испортил только твою машину и никакую другую на целой парковке, она не успокоится, а ты не сможешь вернуться домой. Так что для тебя же будет лучше, если ты обо всем расскажешь.

– Обо всем расскажу? – смотрю на него с непониманием. – Это о чем же?

– Ты его бросила, и он разозлился? – спрашивает в лоб.

– Слушай, я прекрасно понимаю, что мое присутствие неуместно, – стараюсь говорить так же серьезно и уверенно, как он. – И меньше всего на свете я хочу быть сейчас здесь. Вероникане позволила мне остановиться у подруги или в отеле, хотя я на этом очень настаивала. Я понятия не имею, кто испортил мою машину и какого черта сосед сверху затопил мою квартиру. Если бы я хоть что-то знала, хотя бы догадывалась, то непременно сообщила бы об этом Кириллу. Но дело в том, что я понятия не имею, почему у меня сегодня такой неудачный день.