Я оборачиваюсь.
Гости занимаются своими делами, не обращают особого внимания на произошедшее. Стало быть, такое здесь в порядке вещей?
Продолжает звучать тихая ненавязчивая музыка, люди звонко чокаются бокалами и жеманно улыбаются друг другу.
Охрана выводит дебоширов из общего зала. Появляются двое людей с носилками.
Я пытаюсь вытянуть голову и рассмотреть происходящее, но Семён не позволяет.
Не могу отделаться от мысли, что в двух шагах от меня умер человек. Хочу удостовериться, что он жив.
— Семён, он же не?.. — договорить не получается, язык прирастает к небу.
— Нет, — он смотрит на меня спокойно. — Пока нет. Но лучше вам не смотреть.
Я испуганно киваю и послушно отворачиваюсь.
Невольно бросаю быстрый взгляд на стол Рустама и цепенею.
Там только Гор, и он дерётся на смерть с какими-то двумя парнями.
Буквально.
На руке Гора кастет. Белая рубашка заляпана чужой кровью и помятая.
Он ловко уворачивается сразу от двоих недоброжелателей.
У одного из парней нож, но пользуется он им не слишком умело.
Гор дёргается в сторону и наносит точный удар в коленную чашечку.
Я замечаю, как колено деформируется.
Поверженный парень падает на пол и начинает истошно орать.
Гор выглядит злым, даже каким-то сумасшедшим.
Дальнейшая схватка происходит на полу, он легко роняет другого соперника.
Они примерно одной комплектации, катаются по паркету, в надежде убить друг друга.
Парень кажется мне невменяемым, как будто под действием наркотиков. Слишком уж заторможенный.
Зато Гор сосредоточен и внимателен, лишних движений не делает. Руки ходят ходуном, наносят выверенные удары.
У меня сердце болезненно сжимается от увиденного, но, внезапно, Кэтрин вынуждает меня отвернуться.
Последнее, что я вижу, как Гор замахивается кастетом.
Я замираю. Руки трясутся от страха, и я зажимаю их между бедрами.
Зубы мелко стучат друг о друга, во рту пересыхает.
В голове панически разбегаются мысли.
Ну не мог же Гор их убить, правда?..
— Эй, — слышу спокойный голос Гора, а внутри всё холодеет. — Уберите отсюда два трупа.
Я судорожно вздыхаю.
Замечаю, как на его громкую просьбу откликаются несколько здешних работников.
Так, а может, всё-таки пора делать ноги? Сегодня те двое несчастных, а завтра на их месте могу оказаться я.
— З-за что он их так?.. — заикаясь, тихо спрашиваю у Семёна.
Меня колотит. Кэтрин сочувственно протягивает мне стакан с водой.
— Отморозки, — охранник беззаботно пожимает плечами. Наблюдает, как у меня стучат зубы о край стакана. Хмурится, но говорит дальше. — Они в чёрном списке Рустама Давидовича. Он не торгует больше с ними, из-за многочисленных, так скажем, нарушений. Они не контролируют себя и ведут дико. Я бы сказал, чересчур дико, даже для нас.
— Они напали, чтобы получить ещё травы? — уточняет Кэтрин. — Затаили обиду на Шираева?
— Всё так, Екатерина Дмитриевна, — соглашается Семён.
Мы обе морщимся. Я мелко подрагиваю. Зачем вообще торговать этой дрянью, если за нее могут убить?
В зал заходят Рустам с Сашей.
Потрёпанные, но вполне себе живые и здоровые.
У меня ладони холодеют, хочу сорваться и спрятаться под барную стойку. И никогда оттуда не вылезать!..
Кэтрин выглядит спокойной и хладнокровной. Но только дрожащая нижняя губа выдаёт волнение.
Она поднимается на встречу мужу и ласково его обнимает.
Я стараюсь не пересекаться с Буйным взглядом, просто не могу себя заставить.
Паника душит, в голове полный хаос от произошедшего. Рука, с трудом удерживающая стакан, трясется.
— Сколько их было? — деловито уточняет Семён.
— Пятеро, — отвечает Саша. — Все из чёрного списка. Я смотрю, Гор тоже не скучал. Похоже, эти ублюдки сколотили банду.
— Котёнок? — Рустам в разговоре не участвует. Его ладонь опускается за моё плечо и заставляет подпрыгнуть. Он озабоченно уточняет. — Сильно испугалась?
Я молчу.
Сжимаю челюсти, и слышу, как скрипят зубы.
Вдох и выдох, главное, не сорваться в истерике.
Сейчас не время. И не самое подходящее место.
Ответа мужчина так и не дожидается, его оттаскивают Гор и Саша.
В ушах шум, я едва могу сосредоточиться на происходящем вокруг.
26
Сколько проходит времени, не знаю. Не могу привести себя чувства.
Мир, слово сжимается вокруг меня, и вот-вот схлопнется.
Затравленно наблюдаю за Рустамом, и периодически смахиваю с уголков глаз редкие слезинки.
Возле его стола постоянно кто-то ошивается. В основном, взрослые солидные мужчины и молодые напыщенные парни.
Замечаю даже нескольких женщин.
И как бы они не улыбались, я отчётливо вижу, что эти люди опасаются Буйного.
За смешками, шутками, кокетством и пожатием рук, скрывается вполне себе объяснимый страх.
И я могу их понять.
Вижу, как Гор что-то усердно пишет в пухлом блокноте и изредка кусает кончик ручки.
Саша редко отвлекается на разговоры, в основном, увлечён телефоном.
Я молюсь небесам, чтобы этот ужас поскорее закончился.
Хочу забраться на кровать, завернуться в плед, и спрятаться от всего мира.
Но Семён сказал, что данное мероприятие будет длиться сутки. Заметив мой поникший взгляд, быстро объяснил, что мы пробудем здесь до трёх часов дня и уедем.
Потому что Рустам уже несколько суток на ногах, и ему нужен полноценный отдых.
Какая вакханалия будет здесь происходить вечером и ночью, даже знать не хочу. Пусть хоть на головах стоят, а я хочу оказаться дома.
Про себя хмыкаю.
Был бы он ещё, этот дом. Так, какие-то переправочные точки.
Съёмная квартира Егора, ветхая комната на окраине, роскошная квартира Буйного.
И ничего из этого не является тем местом, куда бы я могла вернуться и чувствовать себя в безопасности.
Кэтрин меня не трогает, лишь изредка бросает тревожные взгляды.
И я очень признательна ей за тактичность.
Передо мной стоят несколько пустых стаканов из-под чая, воды, минералки и сока. У меня, кажется, случилось обезвоживание от пережитого стресса.
— Домой, — коротко командует за моей спиной Буйный. — И до завтра чтобы никакая сволочь не смела мне звонить.
— Ла-а-адно, — радостно тянет Гор. — С такими деньгами ты мне сегодня нахуй не нужен.
В сопровождении словесных перепалок, мы добираемся до парковки.
Я стараюсь идти подальше от Гора, слишком уж сильное негативное впечатление он на меня произвел сегодня.
Он садится в машину к Семёну. Счастливо машет мне рукой.
Я неохотно отвечаю на прощание, едва заставляю себя поднять онемевшую руку.
Кэтрин доброжелательно обнимает меня и шёпотом напоминает о благоразумии.
Они уезжают вместе с Сашей, вслед за Семёном.
Рустам задумчиво стоит возле машины и курит. Я покорно стою рядом, но на безопасном расстоянии.
Ему не нравится, что я нахожусь так далеко. Мужчина тянет ко мне руки и властно обнимает за талию.
Его ладони горячие, вмиг вызывают у меня желание вперемешку со страхом.
— Ты голодная, котёнок?
Я только отрицательно качаю головой.
— А чего такая поникшая? — продолжает допытываться мужчина.
Я опять мотаю головой.
Чего он пристал? Мне итак плохо и страшно. Пусть катиться на все четыре стороны, а меня оставит в покое.
— Я знаю, что поднимет тебе настроение, — Рустам обжигающе целует меня в висок и сажает в машину. — Вряд-ли ты нашла мой подарок в шкафу.
Я мысленно фыркаю.
Ничего я не искала. И никакие подарки мне от него не нужны.
Всю оставшуюся дорогу мы проводим в тишине.
На удивление, Буйный даже не кроет матом других водителей, хотя, правила дорожного движения по-прежнему нарушает.
Я умудряюсь задремать при такой бешеной езде.
