Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

У меня нет кода от его ворот. Они слишком большие, чтобы их перелезть, и, без сомнения, я буду мгновенно застрелена снайперами, сидящими в засаде на крыше. За двадцать пять миллионов с лишним, я уверена, что вооруженная охрана входит в стоимость.

Эйден появляется в поле зрения.

Он идет со стороны дома. Черные шорты, серая футболка. Его темные волосы растрепаны, и этот вид вызывает во мне дрожь. Я никогда не видела его таким домашним.

— Привет! Как приятно тебя здесь видеть.

Он открывает ворота.

— Я припарковалась на улице. Это нормально?

Я слышала, как жители таких районов ненавидят, когда люди так поступают. Но Эйден только кивает.

— Да.

Он подходит к большому гаражу рядом с домом. Снаружи припаркованы две машины, и я добавляю еще несколько миллионов к своей оценке состояния его активов. Одна из машин – его джип, предназначенный для бездорожья. Другая выглядит меньше и быстрее, и еще дороже. Я раньше не видела эту машину.

— Сюда, — говорит он и открывает еще одну дверь. — Я дам тебе ключ-карту от ворот на следующий раз.

Это довольно большой шаг для человека с его уровнем заботы о конфиденциальности. Но он не кажется обеспокоенным, проходя прямо через большой домашний тренажерный зал к скамье. Над ней висит штанга для тяжелой атлетики, и он устраивается, чтобы начать жим лежа.

Как будто меня здесь и нет.

Он выставляет себя напоказ. Золотистая кожа, мощные икры, а его руки напрягаются, когда он поднимает штангу. Раз. Два.

Черт возьми, он еще и красив, как будто всего этого мало.

За последние несколько дней я прочитала о нем все. Прочитала досье, которое мне дали: каждое слово, каждую цифру. Прочитала каждую страницу на сайте «Титан Медиа». Статьи в Интернете. Помимо двадцатиминутных встреч с ним, Интернет был моим постоянным спутником в последние несколько дней.

Резиновая подошва моей обуви скрипит по паркету, и я оглядываюсь в поисках места, где можно сесть. Пространство полностью заставлено оборудованием. Набор свободных весов, тренажеры с сопротивлением, беговая дорожка и велотренажер. На стене висит телевизор, на котором фоном показывают утренние новости.

— Похоже, здесь есть все необходимое для тренировок, — говорю я.

— Да, это хороший домашний тренажерный зал.

Его глаза опускаются, скользят по моему телу.

— Я вижу, ты решила не присоединяться ко мне.

— Я здесь, чтобы работать.

— Верно.

В его голосе слышится улыбка.

— И каков план на сегодня? Двадцать вопросов?

— Ты действительно ответишь на двадцать вопросов подряд? Потому что я была бы рада, если бы ты согласился поиграть, — говорю я.

Он указывает на одну из скамеек.

— Присядь. Чувствуй себя как дома.

— Значит, нет, — говорю я, снимаю джинсовую куртку и вешаю ее на спинку тренажера. — Знаешь, я прочитала почти все интервью, которые ты когда-либо давал, а их было не так много. Тех интервьюеров ты тоже подвергал жесткой проверке?

— Может быть, я просто проверяю всех, — говорит он.

— Возможно.

Я сажусь на мяч для пилатеса и сразу же жалею об этом решении. Сложно сохранять чувство собственного достоинства, когда ты мягко покачиваешься вверх и вниз.

— Ты обычно рано встаешь?

— Когда работаю, да.

Это меня взбодрило.

— А что ты делаешь, когда не работаешь?

— Путешествую. С семьей или с друзьями.

Он отталкивается от скамейки и подходит к огромному ряду гантелей. Он берет самые тяжелые и начинает медленно и методично сгибать руки в локтях.

Я изо всех сил стараюсь игнорировать эту демонстрацию животной мужественности.

— Семья и друзья. Кого ты можешь назвать самыми близкими друзьями? — спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд, в котором читается ироничная улыбка.

— Мы все равно будем задавать двадцать вопросов?

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Да. Твой помощник дал мне тридцатистраничное досье о тебе и «Титан Медиа», но это всего лишь факты на бумаге. Я хочу услышать это от тебя.

— Конечно, — бормочет он.

Его руки по-прежнему медленно и размеренно сгибаются, обозначая напрягающиеся бицепсы.

— Как ты думаешь, есть ли шанс, что я смогу поговорить и с ними? С твоими друзьями?

Его глаза смотрят на меня тяжелым взглядом.

— Зачем?

— Потому что у них, вероятно, другой взгляд на тебя. Мы не всегда видим себя беспристрастно, знаешь ли. Но наши друзья и семья обычно видят.

Я пожимаю плечами, стараясь говорить легким тоном.

— Это нормальная часть процесса написания мемуаров.

— Хммм, — бормочет он.

На его лбу появляется блеск, а мышцы рук напрягаются от движений.

— Верно. Ну, большинство из них очень заняты и много работают.

— Я умею пользоваться видеозвонками, — говорю я с яркой улыбкой. — Куда ты обычно ездишь, когда ты не в городе?

— Тебе нужны адреса для книги?

— Нет.

Я чувствую себя как одна из его гантелей. Поднимаюсь и опускаюсь, поднимаюсь и опускаюсь.

— Но твои привычки – это часть тебя, а ты в центре повествования.

— Я уезжаю из города так часто, как могу, — говорит он. — К океану или в горы. Бываю в Европе несколько раз в год, иногда по делам, иногда для удовольствия.

— И в Юте.

Я сразу же жалею о своем комментарии.

Он поднимает бровь, глядя в мою сторону.

— И в Юте, да.

Что-то в его голосе заставляет эти слова звучать непристойно.

Как будто это событие, а не просто название штата.

Я смотрю на свои руки.

— Ты много занимался спортом в школе.

— Да, — подтверждает он. — Это было в досье?

— Да. Ты был в футбольной команде в колледже. Туда попасть нелегко.

— Я в основном сидел на скамейке запасных, — говорит он. — Это было веселое времяпрепровождение. Другие ребята играли ради стипендии и будущей карьеры. А я нет.

Моя рука чешется, хочется достать блокнот из заднего кармана. Но его признания так редки, и я не хочу сбивать его откровенный настрой.

Если бы только у меня было его разрешение на запись!

— Потому что ты всегда был нацелен на корпоративную карьеру в семейном бизнесе?

Он позволяет тишине повиснуть на мгновение, прежде чем ответить.

— Да.

— Но, я думаю, это случилось раньше, чем планировалось.

Мигающие огни полицейских машин. Суд над его отцом. Тюремный срок.

— Да, — с трудом произносит он.

Гантели выглядят тяжелыми, а он все продолжает делать повторения.

— Можно и так сказать.

— Трудные времена в твоей жизни. Но тебе удалось изменить ситуацию. «Титан Медиа» показала рекордные результаты в прошлом году.

И «Риск» по-прежнему остается одним из их самых популярных шоу.

— Ты скучаешь по колледжу?

— Это было хорошее время, — говорит он и откладывает гантели.

Переходит к тренажеру в углу и увеличивает вес, пока я смотрю. Он замечает мой взгляд и смотрит на меня в ответ.

— Было весело. Я был беззаботным ребенком, достигшим возраста, когда можно было легально пить алкоголь. Конечно, это были веселые годы.

Я прочищаю горло, и мяч для пилатеса мягко покачивается подо мной. Это все еще далеко не самое идеальное место, чтобы выглядеть профессионально во время интервью, но менять его было бы странно.

— У тебя есть сестра, верно?

— Да.

— Вы близки?

— Достаточно, — говорит он. — Как и большинство братьев и сестер.

— Многие скажут, что ты вырос в богатой семье. В интервью «Бизнес Дайджест», которое ты дал год назад, твоя семья была охарактеризована как «золотая».

Они также провозгласили падение золотой семьи, но я об этом не упоминаю.

— Тебе нравится это описание?

Он делает паузу.

— Ты читала интервью.

— Да, за последнюю неделю я перелопатила много информации.

— Не все, что печатают газеты, является правдой.

— Уверена, что так и есть, — говорю я, стараясь не выглядеть раздраженной. — Вот почему я и спрашиваю тебя об этом.

— Да, я вырос в богатой семье, — просто отвечает он, вставая с тренажера и направляясь к следующему.