— Понятно. Только вот что, господин мажор… — она решительно встряхивает головой. — Свою долю за коммуналку и еду я все равно буду вносить. Это не обсуждается!
— Как скажешь, — я не хочу спорить. Пусть лучше разберет свои вещи, и займемся кое-чем поинтереснее. А можно даже и не разбирать, не убегут. — Только будь добра, не настаивай на половине, ок? Запросы у меня хоть и умеренные, но половину ты все равно не потянешь.
_______________
*(фр.) «Понимаешь?» — «Да»
**бейшлот — деревянная или бетонная плотина со шлюзами для регулирования уровня воды в водохранилище
Глава 9
Александра
июль 2022 года
Проснулась я в ужасном настроении. Дотянулась до телефона — шесть часов. Вставать? Или поваляться еще?
Мне казалось, что хреново — это провести месяц рядом с Ванькой в состоянии окопной войны, то и дело срываясь в обмен ракетными ударами и пережевывая воспоминания. Но вчерашняя неконтролируемая вспышка показала, что на самом деле хреново — это когда к окопной войне добавляется еще и желание. Тело, тварь такая, ничего не забыло и жестоко мстило за то, что его лишили вкусного.
Как ни печально признавать, секс в нашем браке всегда стоял на первом месте. За семь лет вместе планка задралась так высоко, что никто из мужчин, с которыми я потом решилась лечь в постель, не мог дать мне даже тени того, в чем я нуждалась. Ни качественно, ни количественно. И можно было бы сказать, что дело в чувствах, но… Даже в последний год, когда мы уже фактически ненавидели друг друга, трахались так, что только искры летели. Правда, послевкусие оставалось довольно мерзкое, и постепенно мы стали секса избегать.
Подойдя на цыпочках к двери, я осторожно приоткрыла ее и выглянула в щель. Иван лежал на спине, закинув руки за голову, но спал или нет, было непонятно. Поэтому на всякий случай так же тихо юркнула обратно. Отгоняя мысли о том, что частенько происходило между нами по утрам: секс, едва продрав глаза, мы оба любили. Хотя мы любили его во всех видах, позах, в любое время и в любом месте.
Еще вчера днем меня интересовало только то, как я буду делать свою работу, если он действительно откажется мне помогать. Сейчас все стало гораздо сложнее.
Так… надо брать себя в руки. Я справлюсь. Просто буду думать о нем и о Кире. Каждый раз, когда в голову полезет что-то ненужное. Буду напоминать себе о том, что я, хоть и призналась, на самом деле с Магничем так и не переспала. А вот он с Соломиной реально трахался и врал, глядя в глаза, что между ними ничего нет.
Главное — чтобы и Лазутина на то же самое не пробило, потому что в этом случае отмахнуться вряд ли получится. А потом будет так мерзко, что хоть камень на шею и в самое глубокое место Волозера, там, где порядка шестнадцати метров. Желательно перед этим еще яду выпить и в башку себе выстрелить. Чтобы наверняка. Но это вряд ли — в смысле, что его пробьет. Похоже, так крючит и плющит от одного взгляда в сторону бывшей супруги, что пердак начинает дымиться. Да, лучше пусть агрится, так безопаснее.
Наконец из комнаты донеслись какие-то звуки, я подождала немного и тоже вышла. Иван кормил собаку. Покосился на меня, но не сказал ни слова. И только когда я вернулась из санузла, поинтересовался, кто будет первым готовить завтрак.
— Можем, бросить жребий, — пожав плечами, ответила я и налила в чайник воды из ведра. — Или составить график. Или кто первый встал, того и тапки. Вариантов много. А еще можно по очереди готовить на двоих.
— С какой стати? — буркнул он.
— Для экономии времени. Нам каждый день пробы брать, а это с утра до вечера. По очереди готовить — на полчаса позже выезжать. Я не предлагаю за столом вместе сидеть и беседы беседовать. Могу и в лабе поесть.
— Тогда мне два яйца пожарь. С колбасой, — после паузы не попросил, а потребовал Иван. Или даже приказал.
Мне даже огрызаться не хотелось, потому что устала всего за один с небольшим день, а новый еще только начинался. Спустилась в погреб, взяла все нужное, приготовила. Забрала свое и ушла в лабораторию. Мое предложение вовсе не было трубкой мира — чистой прагмой. Да и есть хотелось. Если он думал, что я еще и тарелочку перед ним на стол поставлю, то зря. Может, и удивился, но виду не подал. И даже «спасибо» потом сказал — когда заглянул узнать, отметила ли я нужные точки на карте.
— Ты зря так вырядилась, — добавил, оглядев мой прикид: вейдерсы, сапоги и непромокашку поверх футболки. — Упаришься. Душно.
— Лучше быть мокрой внутри, чем снаружи, — ляпнула я, не подумав, как двусмысленно это прозвучит.
— Спорно, — хмыкнул Иван и взял ящик с батометром*. — Но как знаешь.
Пересчитав пробирки в стойке и пустые поллитровки, я сложила сумку. Когда вышла на пристань, Лиса уже сидела в катере на корме, а Иван заводил двигатель.
— Ну что, пойдем восьмеркой, — сказал он, настраивая навигатор. — Сначала на юг, по заливам и вокруг Куги, потом к комбинату, там самая грязь. Дальше на север, к биостанции. Кстати, мы с собой ничего не взяли, можем к ним заехать и там пообедать. Познакомишься с Надеждой заодно. Потом мимо больших островов по центру обратно на нашу сторону и дальше на север до устья Лексы.
Я молча кивнула — он хозяин, все тут знает, ему виднее. Мне между точками заборов делать было нечего, только по сторонам глазеть и думки думать. Даже фотки не сделаешь — слишком трясет. А красота вокруг была неописуемая. Жаль, что солнце пряталось за плотными, почти питерскими тучами. И парило тоже по-питерски, Иван не соврал. Очень скоро я сняла куртку, решив, что от брызг не растаю. А вот в штанах и правда образовался парник. Во что к вечеру превратится моя нижняя половина, я старалась не думать.
Вот бы научиться как-нибудь отключать голову, чтобы вообще ни о чем не думать.
На точках она была вполне занята. Иван глушил двигатель, опускал прибор на заданную глубину и брал пробу. Я выливала воду в бутыль и в пробирку, закрывала пробками и делала маркировки на стикерах. Потом отмечала время и точные координаты в журнале, и мы плыли дальше. Голова выключала рабочий мод, и там моментально начинал вариться малоприятный бульон из прокисших воспоминаний. Из того, о чем я предпочла бы забыть навсегда. Даже о том, что было хорошо, — потому что потом стало очень плохо.
* * *
осень 2012 года
— Санька, ау! — улыбается мама. — Не спи, замерзнешь.
Я и правда засыпаю на ходу. Или за столом, над тарелкой. Как в детском саду когда-то. «Азарова, из-за стола не выйдешь, пока не доешь», — говорила воспиталка. Я терпеть не могла молочный суп и клевала над ним носом, когда все уже уходили на тихий час.
Три месяца пролетели как один день. Еще немного — и сессия. А потом у меня диплом, у Ваньки магистерская работа. И экзамены в аспирантуру у нас обоих. Времени катастрофически ни на что не хватает. Я и к родителям-то забегаю хорошо если пару раз в месяц. Учеба, учеба, учеба… А еще выбраться бы куда-нибудь вдвоем, хоть изредка. А уж ночи — их так жаль тратить на сон.
В выходные мы не вылезаем из постели до обеда. А потом каждый садится за свой ноутбук. Прерываемся только для того, чтобы перекусить какой-нибудь сухомяткой и немного размяться, что в переводе означает потискаться. Но чаще всего остановиться на этом не удается, и обнимашки переходят в экспресс-перепих. Если бы я не начала принимать таблетки, мы бы точно разорились на резинках.
— Вань, а это вообще нормально — столько секса? — спрашиваю я, нехотя натягивая трусы и усаживаясь обратно за стол. — Я как-то читала, что крысе в мозг вживили электрод, в какой-то там центр удовольствия. И научили нажимать на рычаг, чтобы ловить кайф. Она только и делала, что нажимала, нажимала, пока не умерла от истощения.
— Может, и ненормально, — смеется он. — Но здорово, разве нет? Да и смерть очень даже приятная. Если бы можно было выбирать, я бы согласился на такую. Одно плохо — соображалка отключается и делать ничего не хочется.
