— После смерти?
— Нет, после секса.
— А у меня нет. Мне наоборот хочется все побыстрее закончить и продолжить. И получше сделать, чтобы не мешали мысли, что наваляла кое-как. Да и вообще, знаешь, как-то… бодрит. Энергии добавляет. Если бы еще спать так не хотелось постоянно.
— Вы, бабы, потому что вампирши, — ворчит Ванька. — Мужик когда кончил, все отдал: и сперму, и энергию. И сдох. А вы получили и летаете.
— Угу, — я дергаю его за ухо. — На метле.
— Сань, а у вас вообще планы какие-то на будущее имеются? — выдергивает меня из дремоты над супом мама. — На совместное будущее?
Так, начинается. Это наверняка папа ее на разведку выслал. Он товарищ олдскульный и все эти «попробуем, а там видно будет» не одобряет. А мы с Ванькой и правда в эту сторону не думаем. Сейчас хорошо, а как дальше будет — к чему загадывать? Точнее, мы не думаем об этом вслух и вместе. Даже если бы мне и хотелось большей определенности, я не собираюсь торопить. Что касается его родителей, они приняли меня не то чтобы совсем равнодушно, но как-то… слишком уж спокойно. Прямо как в анекдоте: «Трахаетесь? А, ну ладно, только не курите».
— Мам, у нас сейчас планы дипломы получить и в аспирантуру поступить. А там видно будет. Мы всего-то четыре месяца вместе.
Правда? Всего четыре? Самой не верится. Кажется, что уже давным-давно.
— Ну ладно, ладно, — вздыхает она. — Денег надо?
— Ты мне только что давала.
— Ну мало ли… Вдруг не хватает, а сказать стесняетесь. Папа все беспокоится, что вам есть нечего. Ты вон тощая какая. Всегда была, а сейчас еще больше похудела.
Ой, мам, отвечаю про себя, это все потому, что нам вечно некогда поесть, а не потому, что не на что. И потому, что секс — дело энергозатратное. А если бы вы как-нибудь приехали к нам в гости, все вопросы сразу бы снялись. Хотя нет, возникли бы другие.
Я до сих пор не решаюсь сказать им, как на самом деле обстоит с Ванькиным финансовым положением. Не знаю почему. Как-то… неловко, что ли. Сама была в шоке, когда узнала. Потом понемногу привыкла, но все равно помалкиваю. Не хочется вот этого: ага, поймала золотую рыбку за член. Не от родителей, конечно, у них, скорее, другие мысли возникнут, типа «поматросит и бросит, зачем ты ему».
Врать не буду, и сама об этом думала сначала. Потом перестала.
— Мам… если честно, вы мне можете вообще денег не давать, это ничего не изменит. В плане нашего бюджета.
— О как! — ее брови взлетают под челку. — Нет, ну я предполагала что-то такое. Что папа там немножко олигарх.
— Ну не олигарх, конечно, но…
— Неважно. А деньги мы тебе, Саша, давать будем. Это вопрос самодостаточности. Пусть их немного, пусть ты пока сама не зарабатываешь, но все равно они твои. Собственные. Чтобы не просить на трусы и мороженку.
— Спасибо, мам! И папе от меня передай спасибо.
В сумке пищит телефон. Ванька? Нет, Кира. Просит методичку по статанализу. Обещаю принести завтра на лекции. Надо бы записать, память стала как у той самой золотой рыбки. Пишу себе напоминалку.
Мы не общалась с ней месяца два. С того самого вечера, когда ушла с Ванькой с поляны. Разумеется, она все поняла. Надо было быть совсем дурой, чтобы не понять, чем мы с ним занимались всю ночь. И, разумеется, смертельно обиделась. Даже не потому, что я, как она сказала, «увела у нее Лазутина», а потому, что врала, будто он мне на фиг упал. Оправдываться я не стала — да и в чем? В том, что он выбрал меня, а не ее?
Мы не разговаривали до конца практики, а уж у Ваньки на даче я и вовсе о ней не вспоминала. Когда начались занятия, Кира сделала вид, что мы незнакомы, но это мало меня огорчило. Или даже совсем не огорчило, потому что, кроме Ваньки, мне никто был не нужен. На лекциях я витала в облаках, представляя, как после занятий снова встретимся. Иногда распаленное воображение рисовало такие горячие картинки, что хоть срывайся и беги к нему. К счастью, наши факультеты располагались в разных зданиях, довольно далеко друг от друга.
Но в октябре Кира неожиданно сама со мной поздоровалась. Потом что-то спросила, села рядом на лекции. Я не стала ее отталкивать. Конечно, прежней дружбы между нами уже не было, но более-менее приятельские отношения возобновились. Она все так же меняла парней, одного за другим, ходила по клубам, моталась по выходным в финку, где устраивала феерические шопинги. Звала с собой, но я неизменно отказывалась. Об Иване мы вообще не разговаривали, словно его и не было, хотя Кира знала, что мы живем вместе. Только один раз спросила с иронической ухмылочкой:
— И что, он правда так хорош, как говорят?
Я прекрасно поняла намек, но не повелась и ответила спокойно:
— Да, очень.
Кира быстро отвернулась, но я заметила, как сползла с ее лица улыбка.
_________________
*гидрологический прибор, предназначенный для взятия проб воды на заданной глубине
Глава 10
Иван
июль 2022 года
В южной части озера автопилот был не только бесполезен, но и опасен. Заливы и заливчики, бухты и мысы, острова и мели — едва зазеваешься и тут же сядешь брюхом на луду*. В первый год я пару раз так попал, приходилось вызывать по рации подмогу. Потом стал осторожнее, научился смотреть в оба и идти буквально на цыпочках, на минимальной скорости, сверяясь с пометками в навигаторе и собственными ориентирами. Рыбаки кое-где ставили самодельные знаки вроде выкрашенных в красный цвет старых канистр, но их быстро срывало высокой волной.
Забор проб — процедура рутинная, скучная, привычная, как чистка зубов. Если не ежедневная, то несколько раз в неделю из разных мест точно. Вот для этого и нужен лаборант, которого мне после увольнения Витюхи не давали: типа сам справишься, не барин. Малый батометр только называется малым, на самом деле при небольшом, около трех килограммов весе, это довольно объемная штука, и чтобы управляться с ним, нужна практика и сноровка.
Саша, разумеется, все это умела, но когда я посмотрел, как она перегибается через борт, опуская прибор в воду, плюнул и следующие пробы брал сам. Не из галантности ни разу, а чтобы потом не пришлось вылавливать ее из воды. Вместе с батометром, который числился у меня на балансе и стоил недешево.
Из пятнадцати намеченных точек восемь как раз были в южных заливах, в том числе и у комбината. К биостанции мы подошли около двух часов дня. Надежда встретила нас с милостивой улыбкой королевы: молодец, Ванечка, хорошая собака, хорошая. Сашу обняла, введя в небольшой ступор, но та быстро опомнилась и сделала вид оченьрадазнакомству. Это Сашка-то, которая в принципе не выносила прикосновений посторонних людей!
Дед Ленька, по совместительству еще и повар, тут же усадил нас за стол. Все уже пообедали, но сели за компанию с нами — по кофейку. Расспрашивали Сашу про Питер, про ее тему, рассказывали о своих делах — в общем, нашли свежие уши и старательно открахмалили.
— Сашенька, а вам не жарко? — поинтересовалась Надежда, когда мы уже собирались на выход.
— Да есть немного, — покраснела та. — Не рассчитала. С утра прохладно было, побоялась, что весь день придется в мокрых штанах сидеть на ветру.
Я только ухмыльнулся в сторону. Потому что предупреждал. Но некоторые козы упертые всегда все делают по-своему. Вот и парься теперь до вечера. Надеюсь, взяла с собой пантенол для взопревшей задницы.
Классические забродники для рыбалки и охоты шьют унисекс, они страшненькие, мешковатые, крепко прорезиненные. Хорошие дорогие вейдерсы, скроенные с учетом пола, изящнее, легче и дают большую свободу движений. К тому же они хоть и не вечные, но очень долгоживущие. Главный недостаток и тех и других — парниковый эффект. Когда ты заходишь в холодную воду, насколько позволяют болотные сапоги, это как раз хорошо. Но вот носить вейдерсы на суше, долго и при температуре за бортом выше пятнадцати градусов, мягко говоря, некомфортно.
Взяв очередную пробу, я причалил к маленькому островку, поросшему ельником.
