Курс по соблазнению. Секс против дружбы (СИ) - Крымова Юлия

– Называю вещи своими именами. Или у тебя есть другое объяснение, почему он трётся возле тебя?

– Во-первых, никто возле меня не трётся, – устало вздыхаю. – Костя помог нам с переездом. За это я пригласила его на ужин.

– Ага. И полчаса провела у зеркала, закручивая волосы, тоже поэтому?

Всего лишь завила несколько прядей от лица и нанесла на ресницы тушь.

– Я дружу с ним с шести лет, – привожу последние разумные аргументы. – Костя помогал искать мой зуб, который выбило старой железной качелей. И выстригал жвачку из волос, когда противный Женька Синицын решил неудачно пошутить. Как думаешь, есть ли смысл красоваться перед ним?

– А почему тогда я узнал о нём только когда переехали сюда?

– Потому что я была замужем. И мы не общались.

Ник сверлит меня недоверчивым взглядом. Кажется, кто-то поменял нас местами. И сейчас я ребёнок, а сын - прожжённый взрослый, которого так просто не провести.

– В любом случае он мне не нравится. Поэтому, если твой «друг», – Никита показывает пальцами кавычки, – решит тут прописаться, я вернусь к отцу.

Растерянно открываю рот и непроизвольно дёргаюсь.

То ли от громких заявлений сына. То ли от внезапно раздавшейся мелодии дверного звонка.

Почему у меня в десять лет и в мыслях не было ставить матери ультиматумы? Возможно, потому, что чувствовала полнейшее безразличие с её стороны? Какой смысл было грозиться уйти из дома, если от этого она бы только вздохнула с облегчением?

Никита скрывается в спальне, не забыв на прощанье хорошенько хлопнуть дверью и я наконец-то прихожу в себя.

Спешу встречать Костю. Не терпится попробовать, что там за вино насоветовали в магазине. Справится ли оно с моими эмоциональными качелями? Ведь после разговора с сыном ощущение, будто прокатилась десять кругов на американских горках.

Глава 15.

– Привет, – улыбается Аверин, протягивая мне упакованный в красивую коробку торт.

Аппетитный медовик, декорированный настоящими сотами и двумя маленькими шоколадными пчёлками.

Смотрю сначала на друга. Потом на торт. На янтарные капельки мёда, что поблескивают в ячейках из воска. С трудом держусь, чтобы не разорвать зубами красный бант, не прогрызть коробку и не откусить самый большой кусок. Так жадно и ненасытно, будто передо мной не торт вовсе, а свадебный каравай.

К счастью, я уже знаю, что все эти конкурсы полный бред.

А вот медовик - нет.

Мой любимый!!!

Неужели Костя помнит?

За столько лет я до сих пор не нашла ответа, что может быть лучше тонких медовых коржей, которые в сочетании со сметанным кремом превращаются в тающее во рту лакомство.

Кстати, самый вкусный торт получался именно у Зои Михайловны Авериной. Он был её визитной карточной. И одной из причин, почему я так любила ходить к ним в гости.

– Как вам на новом месте? – интересуется Костя, по-хозяйски доставая из выдвижного ящика штопор. Видно, ни раз он бывал у друга в гостях.

– Отлично! Даже вытащила Ника погулять сегодня.

И на удивление, очень удачно. Полдня мы бродили в парке Горького. Совершили прыжок с парашютом, надев очки виртуальной реальности. Ели мороженое и взлетали к облакам на необычных качелях, что развешаны по огромному металлическому кругу.

На обратном пути сын заприметил небольшую площадку, где катались роллеры и скейтеры. Никита так восторженно засматривался на парней, которые зависали в воздухе с досками, что идея, чем его завлечь, родилась сама собой.

– Знай, я готов каждый день помогать с переездом, – смеётся друг, кивая на сервированный стол.

– Спасибо! Согласна звать тебя на ужин и без смены места жительства.

Я пытаюсь кокетничать? Или непроизвольно зеркалю улыбку друга?

– Кстати, не помню, чтобы тут когда-то было так чисто и уютно, – комментирует Костя, оглядываясь по сторонам. – Без стеклотары, что валяется под ногами, и пустых коробок из-под пиццы квартиру Макса не узнать. Надо сказать ему, что это он должен тебе доплачивать.

– Давно вы дружите?

– Лет пять.

– А с кем-то из наших связь поддерживаешь ещё?

Когда-то во дворе у нас была большая дружная компания. Я, Скорикова и Ерохина были младше всех.

Костя, моя сестра Инга и её лучшая подруга Кира на два года старше. Они, как и мы с девчонками, учились в одном классе.

А в параллельном с ними Синицын, Родионов, Петренко и Иванюк. Звёзды футбольной команды.

Инга в тайне от родителей крутила роман с Ярославом Родионовым. Поэтому ежедневно мы все собирались у него дома.

Сестра тащила меня, ведь отпускали гулять нас только вместе. Я брала с собой Ольку и Нинку, чтобы не скучно было сидеть одной в комнате, пока Инга с Ярославом закрываются у него в спальне. Костя приходил, так как общался с ребятами. И потому, что ему нравилась Кира Белецкая. Он, конечно, это не афишировал. Даже мне. Но я знала. Разве голубоглазая и харизматичная Кира могла оставить кого-то равнодушным? А ещё модная и до неприличия развязная. Помню, в наше последнее лето она проколола себе пупок и специально стала носить лишь короткие топы.

Кажется, это всё было в другой жизни. И не про нас вовсе.

Ржавые качели. Разбитое крыльцо школы, где мы любили собираться на большой перемене. Колёса, закопанные в землю, вместо ограждения для клумбы. Наши имена, выцарапанные на облезлых перилах.

Совершенно другая эпоха. Другие оболочки нас. Моложе. Искреннее. Счастливее.

– Нет. Когда вы переехали, все как-то разбежались, – глухо отзывается друг. – Синицин в Америку укатил. Остальные - не знаю. Белецкая иногда пишет. Недавно напомнила, что через две недели у неё день рождение. Каждый год приглашает, видимо, по-привычке. Но я не ходил ни разу.

Смотрю на него с немым вопросом. Однако Костя упрямо игнорирует моё любопытное «Почему».

– Как сестра, кстати?

– Мы почти не общаемся, – отвечаю негромко.

– Это как-то связано с вашим внезапным исчезновением?

Спасибо, что считывая нужные ответы по моему лицу, Костя разумно переводит тему.

Друг рассказывает про сегодняшнюю тренировку. Про то, как Нинкины сыновья пытались повалить Аверина на ковёр. Как одновременно повисли на нём, отчего со стороны он, наверное, был похож на обезьяну из мультика с кучей малышей. Представляя эту картину, я даже не пытаюсь сдерживать смех. Хохочу до слёз.

– Скорикова говорила, что её пацаны от тебя в восторге, – признаюсь, вытирая размазанную тушь.

– Что ещё тебе говорила Скорикова? – усмехается друг.

Интересно, Костя знает, что ступает на опасную территорию?

Ведь вспоминая наш с Нинкой вчерашний разговор, я отпиваю глоток Каберне и максимально сексуально провожу языком по верхней губе. Как бы стираю остатки вина, но на деле каким-то неведомым образом заставляю зрачки другу увеличиться.

Лёгкая и непринуждённая атмосфера в раз улетучивается. Уплывает в раскрытое окно, оставляя место чему-то совершенно другому. Неизвестному.

Это сложно не заметить и не почувствовать.

Кажется, даже пахнуть начинает иначе. Остро. Терпко. Я бы сказала, белоснежными хрустящими простынями, которые вот-вот будут зверски измяты и перепачканы сочными летними ягодами.

Заметив, как взгляд Кости плавно соскальзывает с моих губ на шею, а после без всякого стеснения слишком по-мужски перетекает в декольте, я наконец-то выныриваю из глубоких волн внезапно нахлынувшего желания.

У меня не так много близких людей здесь, чтобы ими разбрасываться. К чему ставить эксперименты над нашей дружбой? Только чтобы доказать что-то Скориковой?

Или не только?

Мы допиваем вино, заменяя разговоры тягучими паузами. А те редкие слова, что всё же вылетают из нас, произносятся совершенно с другой интонацией. Более протяжно и тихо.

В какой-то момент такой молчаливой беседы тонкая бретелька моего сарафана самостоятельно сползает вниз. Или это Костя силой мысли стягивает её? Оголяет плечо, будто на что-то намекая.