Возлюбленная для чемпиона (СИ) - Кужель Маша

Аня согласилась встретиться со мной в среду утром в главном корпусе около библиотеки, и я уверен, что она даже не подозревает, что ее выбор наряда вызовет у меня навязчивые сексуальные фантазии о библиотекарше.

— Хорошо. Ты вовремя. С чего ты хочешь начать? Мне надо вернуться к делам не позже десяти.

Я ухмыляюсь. Аня может хоть избить меня при всех, меня это не оттолкнет. Я умею быть настойчивым.

— Может кофейку для начала? — спрашиваю я, не обращая внимания на ее хмурый взгляд.

Она открывает рот, и я понимаю, что ей хочется отказаться, но это — кофе. Я знаю ее слабости.

— Ладно, давай. Внутри корпуса как раз открыли кофе-точку.

Прекрасно! Я собираюсь отвоевывать ее по одной маленькой победе за раз.

— Американо?

Что-то в ее выражении лица смягчается, но Аня старается не подавать виду.

— Да, спасибо.

Я иду заказывать напитки, а она остается за столиком и достает свой телефон. Продолжаем держать дистанцию, Анечка? Хорошо, к этому я тоже готов. Всем своим видом Аня усиленно демонстрирует, что не рада сегодняшней встрече.

— Что желаете? — спрашивает меня бариста.

— Американо и капучино.

— Сейчас сделаем!

— Отлично. Спасибо.

Я жду пока готовят кофе и бросаю взгляд в сторону Ани. Каково же было мое удивление, когда я вижу, что она там кокетничает с престарелым бородатым модником, который улыбается Ане так, что его лицо того и гляди треснет. При ближайшем рассмотрении, он кажется не таким уж и старым, но он явно слишком старый для того, чтобы носить хвостик на макушке и выбривать виски.

Когда он небрежным движением поправляет кардиган Анюты, она улыбается ему такой улыбкой, какой я не видел у нее уже очень много лет. Это была улыбка обожания.

Что, Боже ж ты мой, здесь происходит?

Аня что-то говорит, потом кивает. Глаза этого придурка находят меня, и я слышу, как он спрашивает ее «Это он?», и Аня снова кивает.

— Ваш кофе, пожалуйста, — голос бариста вырывает меня из оцепенения.

— Спасибо.

Я иду навстречу этому говнюку, который, кажется, думает, что может смотреть на Аню так... как будто она — его.

— Твой кофе, — говорю я и протягиваю Ане стаканчик.

Она натянуто улыбается.

— Спасибо. Илья, это Геннадий Евгеньевич Воронин. Геннадий Евгеньевич — доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой филологии и председатель диссертационного комитета.

— Я впечатлен, — отвечаю я с улыбкой, которая определенно говорит о том, что это не так. Но я все равно немного расслабился. Они всего лишь работают вместе, он не ее парень.

— Геннадий Евгеньевич, это Илья. Я о нем рассказывала.

Я протягиваю Гене руку.

— Приятно познакомиться, Геннадий.

Еще не хватало обращаться к нему по имени отчеству!

Попытка Гены крепко пожать мою руку вызывает смех. Он явно ничего тяжелее своих учебников в жизни не держал, руки у него были мягкие, как у младенца.

— У вас сегодня экскурсия по корпусу? — спрашивает он.

— Да. Аня любезно согласилась мне все показать.

Она бросает на меня уничижительный взгляд, который говорит, что она делает это отнюдь не из доброты душевной.

— Аня — самая лучшая компания, о которой можно только мечтать, — говорит Гена, злобно сияя от удовольствия.

— Я знаю. Поэтому я и настоял, чтобы она это сделала.

Он обнимает ее за плечи — определенно более интимно, чем коллега или научный руководитель. Язык тела — это все, а его язык говорит: она моя. Интересно, он в курсе, что у Ани есть тайный парень?

— Вы играете в хоккей?

— Немного.

Аня закатывает глаза.

— Илья — известный хоккеист. Он только что завершил карьеру.

Надо же! Кто-то обратил на меня внимание!

— Я не очень слежу за спортом, — говорит Гена. — Смотреть, как взрослые мужики дубасят друг друга клюшками, — не мое развлечение.

Гена все никак не может оторвать глаз от Ани, и это вызывает у меня желание ударить его. Неужели большинство заведующих кафедрами смотрят на своих подопечных так, будто собираются раздеть их догола и оттрахать до потери сознания?

— Аня, найдешь меня в обед? Нам нужно будет обсудить главу, которую, на мой взгляд, тебе необходимо переписать.

От меня не ускользает, как Анютка напрягается при этих словах.

— Сегодня я не могу. Уйду пораньше. Я обещала отвести Платона на борьбу.

— Тогда найди меня после вашей экскурсии.

Он подмигивает ей и уходит, не потрудившись попрощаться.

Ну и скользкий тип!

Глава 23

Илья

— Так это и есть председатель диссертационного комитета? — говорю я, когда он скрывается из виду.

— Ага.

Она делает глоток своего кофе.

— У тебя был выбор, с кем работать?

Она хмурится.

— Конечно.

— И ты выбрала его?

Она закатывает глаза.

— Мне повезло, что у меня есть возможность работать с ним.

— Тебе от него не противно? В нем есть, что-то мерзкое.

Ее глаза вспыхивают.

— Гена — хороший человек. Не будь козлом, — она бросает взгляд на часы и улыбается мне неискренней улыбкой. — У меня мало времени, и ректор устроит мне сладкую жизнь, если я не устрою экскурсию, которая тебе так необходима, так что нам лучше поторопиться.

Она поворачивается и широкими шагами идет к выходу

Я молча плетусь за ней. Коридоры, которые десять минут назад были заполнены студентами, опустели, и я двумя гигантскими шагами догоняю ее, чтобы идти рядом.

— Вы двое... весьма странная пара.

Она смотрит на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не ожидал, что он будет так вести себя по отношению к тебя. Я не представлял, что он тебе так близок. Аня краснеет и не отрывает головы от своих ног. Черт. Не может быть.

— Ты с ним встречаешься?! С этим придурком с хвостиком?

Она нервно оглядывается по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто.

— Может, ты помолчишь?

Я убавляю громкость и продолжаю.

— Скажи мне, что ты не встречаешься с ним.

— Я не уверена, что «встречаюсь» — это правильное слово.

Я напрягаюсь.

— Ты с ним трахаешься, — мои слова звучат, как вердикт. Она не смотрит на меня, и я знаю, что угадал. — Ты трахаешься с председателем диссертационного комитета. Разве это не...

Она ускоряет шаг.

— Разве это не что? — спрашивает она, плотно сжав зубы и глядя прямо перед собой. — Это не противоречит никаким официальным правилам, если ты это имеешь в виду.

Точно.

— Тогда почему такая секретность?

— Потому что это не одобряется. Я была бы признательна, если бы ты оставил это между нами. Люди будут... Люди будут строить предположения о нас обоих.

— Предположения, будто он трахает тебя благодаря своему положению.

Внезапно остановившись, она поворачивается ко мне.

— Никто меня ни к чему не принуждал. Я знаю, что я делаю.

— Да? — Я не могу стоять так близко к ней и держать свои руки неподвижно. Я заправляю прядь волос ей за ухо и провожу пальцами по щеке. Она закрывает глаза, но не отстраняется. — Похоже, ты ни в чем не уверена, Анюта.

Когда она поднимает глаза на меня, в них остается только грусть.

— Так это или нет — это не твоя забота.

Я собираюсь это изменить.

— Ты его не любишь.

Может быть, я просто успокаиваю себя.

— Он мне небезразличен. Мы заботимся друг о друге, — она прищуривает глаза. — Перестань смотреть на меня так. Ты хочешь меня только потому, что не можешь иметь меня.

— Нет, не поэтому.

Она смотрит на меня, не моргая.

— Зачем ты это делаешь?

— Что делаю?

— Держишь меня на крючке.

Эти слова — как нож в сердце и как бальзам одновременно. Интересно, она понимает, что только что призналась в том, что у нее все еще были чувства ко мне? Я никогда не хотел причинять ей боль. Мне неприятно было осознавать, что я это сделал. Однако, если у нас имелся хоть какой-то шанс, я должен попытаться.