Возлюбленная для чемпиона (СИ) - Кужель Маша

А в этом месяце она впервые поехала в Париж. Со своим парнем, по какой-то программе их универа.

Я посмотрел время на своем телефоне.

У нее было на час меньше, так что сейчас там время ужина. Ее парень наверняка лапает ее под Эйфелевой башней? Говорит ли он ей о том, как она великолепна, когда они ходят по залам Лувра? Верит ли она ему, или все еще сомневается в своей красоте?

К черту.

Я беру телефон и печатаю сообщение.

Я: Как Париж?

Аня: Париж — обалденно. Мужики — козлы.

Если у меня и были какие-то сомнения в том, что я эгоистичный дурак, то улыбка, которую вызывают эти слова на моем лице, подтверждает это.

Я: Все или один в особенности?

Аня: Кто расстается с девушкой в ПАРИЖЕ?

У меня перехватывает дыхание. Чертов Сережа. Я думал, он умный. Я должен был доверять своим инстинктам.

Я: Очень-очень козлиный поступок. Ты как?

Аня: Я нормально. Наверное, я должна была это предвидеть. Завтра у нас будет свободный день, и я все предусмотрела. Мы собирались провести его вместе, но теперь он сказал мне, что между нами все кончено и они с Дашей любят друг друга. Дашей, которая была — якобы — моей подругой.

Аня: Почему он не мог сделать это до того, как мы уехали? Теперь я тут и пытаюсь делать вид, что все так и должно быть. Я никогда не прощу его, если он испортит мне Париж.

Я: Что ты запланировала на завтра?

Аня: Эйфелеву башню, конечно. Я: Романтичненько.

Аня: Я знаю. Я знаю.

Это глупо, но я с детства представлял себе как приведу любимую девушку на вершину Эйфелевой башни.

Я ухмыляюсь и радуюсь тому, какой идиот этот Сережа.

Видимо, я отвечаю недостаточно быстро, потому что ее следующее сообщение приходит раньше, чем я успеваю ответить.

Аня: Ладно. Это глупо, но я ничего не могу с собой поделать.

Я: Он не заслуживает тебя.

Аня: А может это потому, что я зануда, которая «слишком много учится и очень мало веселится».

Я: Нет.

Аня: Ладно, пойду спать. Пожалуйста, не говори Кириллу о том, что произошло. Я не хочу, чтобы они волновались за меня.

Я: Ты всегда можешь доверить мне свои секреты.

Глава 26

Аня

Я хмурюсь, глядя на свой телефон.

Неужели я думала, что Илья будет писать мне все выходные только потому, что у меня разбито сердце?

Он мог хотя бы ответить на мое последнее сообщение. Я отправила его сегодня утром, потому что мне нужно было кому-то пожаловаться на то, что Даша и Сережа постоянно целуются перед моим носом, того и гляди сожрут друг друга! И, кажется, они уже трахались прямо у меня за стенкой. Козлы.

Илья не ответил. У нас не настолько большая разница во времени, чтобы он уже лег спать.

Внезапно я понимаю, что сидеть в номере и жалеть себя — крайне глупая затея.

Черт меня побери, на Сереже свет клином не сошелся! Поэтому я надеваю черные джинсы, босоножки на каблуке, о которых, надеюсь, не пожалею впоследствии, и розовую майку в обтяжку. Я завиваю локоны, крашусь и внезапно чувствую себя удивительно хорошо. У меня никогда не будет фигуры модели, и тридцать килограммов, которые я набрала с начала учебы в универе, не приближают меня к этому, но сейчас я довольна тем, как выгляжу.

Выходя из отеля, где мы живем, я прохожу мимо Сережи и Даши. У Сережи глаза чуть и орбит не выпали, когда он заметил меня. Я прохожу мимо них не для того, чтобы заставить его пожалеть о расставании со мной, но его реакция мне льстит.

Я нервничаю, когда еду в метро одна, но мы уже несколько раз делали это с группой, и к тому же я изучила маршрут в Интернете. Мне нужно проехать всего несколько остановок по одной линии, чтобы добраться до выхода к Эйфелевой башне.

Как только я сажусь в поезд, я улыбаюсь.

Я в Париже. Я хотела приехать сюда с детства.

Может, и к лучшему, что я могу побродить по городу без Сережи. Я не хотела беспокоиться о том, чтобы угодить ему или вообще как-то обращать на него внимание.

Я в Париже!!!

Когда я выхожу из поезда на станции «Трокадеро» и поднимаюсь по лестнице, то вижу очень много людей. Я по привычке сжимаю в руках свою сумочку.

Но вот и Эйфелева башня. Прямо передо мной. Она была больше, чем я себе представляла. Она прекрасна.

— Цветочек, красотка? — спрашивает мужчина, протягивая мне розу.

Я качаю головой и продолжаю идти, направляясь к длинной очереди людей, ожидающих лифта, чтобы подняться наверх.

Илья: Где ты?

Я: О, ты теперь собираешься отвечать на мои сообщения?

Даже его запоздалый ответ не испортит мое настроение.

Илья: У меня не было связи. Где ты?

Я: На Эйфелевой башне. У меня от нее мурашки размером с коня!

Илья: Аня. Конкретно — где ты находишься?

Аня: Что может быть конкретнее, чем Эйфелева башня?

Илья: На каком ты уровне?

Я: Средний уровень. Я еще не поднялась на лифте на самый верх, но сейчас я смотрю на Париж. Небо такое чистое, что вдали виднеется Сакре-Кер.

Я прикусываю губу, колеблясь. Не глупо ли делать селфи? К черту.

Поднимаю телефон и делаю снимок: мои волосы развеваются на ветру, за спиной — волшебный, чарующий, мистический город. Я отправляю Илье фотографию, прежде чем успеваю ее оценить.

Я: Вот. Счастлив?

Он ведет себя как типичный Илья — ничего мне не отвечает. Я убираю телефон обратно в сумочку.

Сосредоточься на моменте, Аня. Ты можешь написать Илье позже .

Я глубоко дышу, глядя на этот город, который я так долго мечтала посетить, пытаясь вдохнуть его в себя. Я хочу запомнить все: не только вид, но и ощущения. Моя любовь к Парижу ничем не отличается от тех чувств, которые я когда-то испытывала к Илье: острая тоска, которую я никогда не могла объяснить, годы ожидания, что все изменится, а потом это ощущение правильности того, что я нахожусь здесь.

Я вытираю слезы со щек. Я сейчас в ужасном эмоциональном беспорядке, но мне это даже нравится. Возможно, я не смогу заполучить Илью — но зато я побывала в самом лучшем городе на свете. Он мой, и я когда-нибудь вернусь сюда — без Сережи и без группы из университета.

— Я вернусь еще, — шепчу я.

— Ты говоришь с башней или с городом?

Мое сердце замирает. Илья? Я оборачиваюсь на звук глубокого голоса, которого так давно не слышала.

______

А вы когда-нибудь бывали в Париже? Как вам?)

Может быть, мечтаете побывать?)

Глава 27

Аня

Илья широко и глупо улыбается и подходит ближе.

— Я не хотел прерывать твою приватную беседу.

Я качаю головой, но сердце продолжает выпрыгивать из груди. Не может быть, чтобы это было на самом деле. Просто не может быть.

Он делает еще один шаг.

— Париж тебе идет.

— Как ты… Что ты здесь делаешь?

Он берет мое лицо в свои огромные ладони и вытирает слезы большими пальцами.

— Ты всю жизнь ждала этой поездки, а этот говнюк все испортил. Я не мог этого так оставить.

Я открываю рот, чтобы объяснить, что плачу не из-за Сережи. Он, конечно, придурок, и кинул меня весьма подленько, но тем не менее наши отношения уже давно изжили себя. Это были слезы счастья. Но я не успеваю ничего объяснить, потому что Илья опускает голову и нежно целует меня.

Господи, неужели я сплю?

Это самый лучший поцелуй в моей жизни.

Илья отстраняется, но, сколько бы раз я ни моргала, он все равно остается рядом. Илья Корнев только что поцеловал меня на Эйфелевой башне, и я даже была не в состоянии осознать это.

Он жадно всматривается в мое лицо.

— Прости.

— Прости?

Он кивает.

— Я боялся, тебе опять почудиться, что это поцелуй из жалости, — на его губах появляется хитрая улыбка, которую я так люблю. — Поэтому я не стал спрашивать.