Жестокии развод (СИ) - Тес Ария

Это что-то из разряда «голова боится, а руки делают», только вместо рук… глаза. Мой муж улыбается рядом с миловидной, красивой блондинкой, придерживая ее за талию. Она похожа на куколку. В детстве какое-то время я собирала похожих куколок, и тем забавнее складывается ситуации. Теперь это делает мой дорогой супруг. Он опускает на нее взгляд, который до приторной, зубной боли наполнен нежностью и участием, а она смотрит на него в ответ в похожей гамме густых, отвратительных эмоций.

По моему нутру прокатывается глухая боль. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, что будет дальше…

– Они познакомились, как в сказке. На одном из благотворительных приемов их глаза встретились, и жизни изменилась в корне на сто восемьдесят градусов…

Экран показывает пару счастливых кадров. Вот они ужинают в моем любимом ресторане, а вот отдыхают в загородном комплексе, где я тоже любила бывать. Кстати, с ним. И если вам кажется, что это верх цинизма, то подождите делать выводы. Третий снимок – это снимок с отдыха, и моя память услужливо подбрасывает воспоминания о том, как Толя в срочном порядке укатил в командировку, прежде сказав мне о том, что объект находится в глухом лесу, а значит, он не сможет отвечать на мои звонки. Так же редко он отвечал и на сообщения. А я все голову ломала, что за объект в далекой тундре, раз так, а?

Загадка раскрыта.

Этот объект находился на модном курорте Мальдив, рядом с молодой, наглой сукой. Рядом с ней находились и мои знаки внимания, которых уже давно не было. Следующие кадры с огромным количеством красных роз и дорогих украшений, снимают еще парочку вопросов относительно моего благоверного, но главный удар не в этом.

Мои дети.

Дальше и они появляются в кадре, а диктор поясняет:

– У Анатолия Петровича есть дети от первого брака, который закончился задолго до знакомства с Анастасией…

Задолго?! А это забавно…

– … Они уже успели познакомиться и посетить пару семейных мероприятий в семье нашей юной невесты, и стали добрыми друзьями. Будто бы знали друг друга всю жизнь…

Следующий кадры – это уже про боль. Видео с моими детками, которые развлекаются в каком-то незнакомом мне доме. На незнакомом мне празднике. Среди незнакомых людей. Они улыбаются, смеются, участвуют в конкурсах, а для меня все эти конкурсы ненавидели всегда…

Вот так…

Потом кадр меняется. Думаю, это снято совсем недавно. Точнее, точно после того, как все вскрылось для одной тупой, наивной, слепой и все отрицательные прилагательные разом, овцы. То есть, для меня.

Моя семья, которая перешла в чужие руки, сидит в моем доме, который тоже стал чужим. Я замечаю, что в интерьере не хватает картин и мелочей, а дом выглядит полупустым, словно нет там чего-то важного.

Бред, конечно. Там просто нет ни одного упоминания обо мне, но снова: даже не это самое страшное. Я замечаю взгляд своей любимой, маленькой девочки, которая выросла, как оказалось, в самую настоящую суку.

Вероника очень похожа на Настю. У них почти одинаковая укладка и туалет, а еще повадки. Дочь будто бы копирует ее, глядя надменным взглядом в камеру, и я понимаю…все понимаю…

Моя девочка никогда не была милым, нежным одуванчиком. Она с детства знала чего хочет, и яро отстаивала свои границы. Вероника росла, и чем старше становилась, тем яснее было то, что от меня она взяла мало. Всегда была папиной девочкой и обладала его характером. Особенно ярко выражалась «мстительность» моего дорогого мужа. Он такой, да. Не прощает ошибок и легко может ударить в ответ так, что ты потом не встанешь. Точнее, он всегда бьет так, чтобы ты не встала. Вероника такая же, и я радовалась этому. Мне казалось, что лучше так, чем по-другому. Это означало бы, что она никогда не будет жертвой.

Лучше пусть охотится, чем охотятся на нее.

Правда, я никогда не думала, что эта черта характера обернется против меня, но…она оборачивается именно против меня. Вероника так мстит. Именно мне. За то, что я выгнала ее с похорон? Или за что-то другое? Может быть, за то, что я такая рохля? Без понятия, но если в мотивах я сомневаюсь, то в уродливом результате у меня сомнений уже нет…

– Боже, какая мерзость, – говорит тетя Лена, а потом тянется к пульту.

Экран гаснет.

Тишина снова облепляет со всех сторон.

В прихожей тихо тикают старинные часы…

– Когда они вообще стали пускать репортажи про…всякий, господи, бред, с утра по федеральным каналам?! Кому это интересно?! И…

– Это Вероника, – говорю тихо, а потом опускаю глаза в тарелку.

Пахнет все так же вкусно, только кусок в горло теперь совсем не лезет.

Дышать сложно. Горло сдавил спазм. Это моя дочь, и этот удар для меня…она ведь знает, что я в интернете не сижу, но смотрю утром телевизор.

Тетя молчит. Когда я смотрю на нее, то вижу немалую долю сомнения в моем ментальном здоровье, скорее всего.

Я хмыкаю и жму плечами.

– У нее есть знакомые на канале, она же все на голубой экран рвется. Думаю, это она…

– Чтобы дочь…

– Поверь, она может. Я уже ни в чем не сомневаюсь… – издаю горький смешок и прикрываю глаза.

Как же так вышло? Но в принципе уже и неважно…

– Роман начался после развода…

– Не слушай этот бред.

Киваю пару раз.

– Ну да. У кого есть деньги, тот и пишет историю…правильно говорят.

Тетя ничего не отвечает, но что тут скажешь? Собственно, остается только молча слушать тиканье часов.

За окном по-прежнему горит солнце, и к чему все это? Какой шанс и новая жизнь? Я без понятия…

– Ты что-то хотела сказать? – вырываюсь силой из густой печали и боли.

Потом поднимаю глаза. Тетя Лена смотрит на меня внимательно, и внутри я дрожу чуть сильнее…

– Господи, что еще?

Она тянется к пачке с сигаретами, но не вынимает ни одной. Вздыхает и укладывает руки на стол.

– Сложно представить момента хуже…

– Говори, я все выдержу.

Не знаю, кого я хочу убедить? Себя или ее? Скорее, даю обещание. Себе и ей. Я все выдержу, так или иначе…назло! Просто из принципа. Не позволю себя разбить на части, выберусь и всем назло буду жить дальше!

– Знаю, – тихо соглашается тетя Лена, а потом переводит взгляд на стопку бумаг рядом с ноутбуком.

Я тоже туда смотрю. Что?

Она вынимает запечатанный конверт и передает мне. Бьет током, но слегка. Когда я переворачиваю и читаю то, что написано на лицевой стороне, усмехаюсь.

«Для Гали. Документы»

Этот почерк я узнаю из тысячи. Он подписывал мне милые открытки на каждую годовщину и день рождения. Это почерк моего мужа, и нет. Мне не больно. Ну, почти. Просто все, о чем я думала, подтверждается, и поэтому все-таки "немного" обидно…Я знаю, что он привез эти документы с собой, а теперь не смогу сделать даже вида, будто бы это не так. Так.

– Давно пришли?

– На следующий день.

Да, теперь точно не смогу сделать вид, что для меня это новость…

Но я топлю эту обиду в сухом выдохе. Прикрываю на миг глаза, потом разрываю тонкую бумагу и достаю содержимое. Первое – записка.

«Я прошу тебя не растягивать, а подписать. Перешли их на адрес моего офиса. Я собираюсь пожениться так быстро, как только смогу. И еще. Пока я не смогу дать тебе деньги, которые обещал. Они вложены в дело. Когда получу обратно, ты получишь остаток. Квартира в силе, документы на нее приложил. Твою машину тебе пригонят, документы на них тоже внутри.

Спасибо за детей.

Толя»

Записка отправляет своей циничной и поражает наглостью. А еще, конечно же, удар в ответ за унижение на похоронах: сообщать мне о своих планах не было никакой необходимости.

Я издаю смешок, а тетя Лена тихо спрашивает.

– Что там?

– Ничего особенного. Просто я в очередной раз убедилась, что вышла замуж за монстра.

Поднимаю глаза, с которых падают слезы. Я быстро их стираю и улыбаюсь, а мысленно клянусь, что больше никогда не стану плакать из-за этого ублюдка. Из-за ублюдков плачут только идиотки. И по той жизни тоже плачут только идиотки. Чего она стоит, если все твои близкие тебя предают? Ничего. Ни грамма. Ни рубля.