Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

Ателия издает испуганный звук.

— Я могу подождать. Я бы предпочел вернуться на вечеринку.

— Как скажешь.

Мы идем в тишине ещё немного, пока не находим дерево, которое мы отметили ранее. Келлан сбрасывает рюкзак на землю, расстегивает его и достает веревку. Я прижимаю Ателию к дереву, стараясь, чтобы она не слишком сильно ударилась головой.

Может быть, я слишком легко с ней обращаюсь.

— Держи её так, — говорит мне Келлан.

Держать её неподвижно не так уж сложно. Она маленькая, и мы постепенно высасываем из неё всю волю. Не помогает и то, что, когда Келлан начинает обматывать веревку вокруг неё и дерева, она начинает безудержно рыдать.

Чёрт. Плач может сопровождаться большим количеством соплей, а это значит, что её нос будет полностью забит. Нам нравится смотреть, как она страдает, но я не хочу её убивать.

Как только Келлан пару раз обхватывает дерево, привязывая её к нему и прижимая её руки к телу, я тянусь к её голове. Облегченный звук, вырвавшийся из её горла, задевает мои сердечные струны — или то, что от них осталось, я полагаю.

Когда все это началось на первом курсе, я не думал, что это продлится так долго или станет настолько интенсивным. Но с каждым розыгрышем, каждым жестоким словом, каждым слухом наша одержимость Ателией росла.

Особенно это касается Уэса, но я не могу отрицать своих чувств к ней. То же самое с Келланом.

Может, Ателия Харпер и причинила нам боль, но мы всё равно не можем насытиться ею.

Когда я расстегиваю пряжку, я позволяю кляпу выпасть из её рта. Она пытается дышать и одновременно кашляет, уронив голову, по её щекам текут слезы.

— Какого черта ты делаешь? — огрызается Келлан.

— Мы всё равно собирались снять его через пару минут, — говорю я.

— Да, но не сейчас.

— Да ладно, чувак. Она плачет.

Келлан останавливается, и я могу различить в темноте его жесткий взгляд.

— Я просто пытаюсь убедиться, что мы не убьем её, — настаиваю я.

— О, заткнись, — шипит Ателия. — Перестань вести себя так, будто тебе не всё равно.

Келлан бормочет что-то себе под нос и продолжает привязывать её к дереву. Я отхожу, чтобы дать ему возможность поработать.

Я так старался, чтобы он не раздражался.

— Зачем вы это делаете? — требует Ателия. — Я ничего не сделала! Вы трое испортили мою репутацию в кампусе, вы постоянно преследуете меня, и иногда мне кажется, что вы хотите меня убить. Почему, блядь, Кэл?

— Ты действительно не знаешь? — спрашиваю я, мой голос мягче, чем я хотел.

— Заткнись, — огрызается Келлан. — Уэс предупреждал тебя об этом. Она залезла тебе под кожу. Не позволяй ей манипулировать тобой.

— Я не манипулирую, — шепчет Ателия.

— Что я сказал? — кричит он.

Ателия вжимается в дерево, и на её глаза наворачиваются слёзы. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не подойти к ней и не вытереть их со щек.

Чёрт. Чёрт, черт, черт.

Отвернувшись, я стягиваю с головы маску и растираю лицо. Если я буду продолжать смотреть на неё, то вряд ли смогу удержаться, а это не входит в планы.

Как только Келлан заканчивает, он подходит ко мне.

— Она никуда не уйдет. Пойдем.

— Вы оставите меня здесь? — голос у Ателии тихий и испуганный.

Келлан снова бросает на меня предостерегающий взгляд. Я должен взять себя в руки — я должен найти способ доказать Келлану, что я не слабак. Иначе Уэс будет в ярости.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох.

— Да, — говорю я ей, выдавливая из голоса всю теплоту и сочувствие. — Но ещё не совсем.

Келлан смотрит на меня с подозрением, но не останавливает меня, когда я поворачиваюсь и подхожу ближе к Ателии. Цвет исчезает с её лица, когда она понимает, что я не лгу.

— Кэл, — шепчет она. — Пожалуйста, не надо. Здесь холодно, темно и есть животные.

Я игнорирую её, вытирая рот рукавом толстовки. Её брови нахмуриваются в замешательстве, пока я не опускаю голову и не целую её. Когда она пытается отвернуться, я хватаю её за подбородок, чтобы удержать на месте.

Ателия не кусает меня так, как кусала Уэса. Чёрт, она даже позволяет мне провести языком по её рту, и она стонет так тихо, что я почти не замечаю этого.

— Мне нравилось есть твою киску раньше, — говорю я ей в губы, — но я не успел сделать этого достаточно.

Она качает головой.

— Сейчас не буду, — говорю я ей. — Это будет позже. А пока… — я спускаю бретельки платья с её плеч, позволяя материалу упасть, пока её груди не будут полностью обнажены. — Я хочу, чтобы их было хорошо видно, пока ты будешь кончать на мои пальцы, как послушная шлюха.

Когда я просовываю руку под её юбку, рядом со мной появляется Келлан. Он одобрительно кивает — не то чтобы я нуждался в его гребаном одобрении, — пока Ателия фыркает.

— Просто подожди, пока ты её трахнешь, — говорит он. — Её киска просто волшебная. Лучше, чем я помню.

— Я ненавижу тебя, — шепчет Ателия, пока я покрываю пальцы её желанием. — Вас обоих.

— Эти слова — музыка для наших ушей, ma belle, — говорит Келлан.

Когда я нахожу клитор Ателии, она пытается подавить хныканье, но ей это не удается. Когда я обвожу его пальцем, она корчится от боли.

— Я уверен, что ты ещё мокрее, чем раньше, — шепчу я ей на ухо. — Неужели тебе нравится, когда тебя трахают пальцами мужчины, которых ты ненавидишь? Мужчины, которых ты боишься?

Ателия стонет, когда я ввожу в неё два пальца. Она сжимается вокруг них, заставляя меня ухмыляться.

— Ты ведь хочешь, не так ли? — я укоряю. — Ты настолько отчаялась, малышка?

— Остановись, — шепчет она.

Теперь, когда я начал, останавливаться — последнее, что я хочу сделать. Она извивается на моей руке, зажатая между тем, что она знает, что правильно, и тем, чего она хочет. Её рот говорит одно, а тело — другое.

Пришло время заставить их обоих быть на одной волне.

Держа два пальца внутри неё, я нажимаю большим пальцем на её клиторе.

— Кэл, — стонет она. Её глаза закатываются на затылок, и внезапно я делаю это не только для того, чтобы наказать её.

Я хочу снова вызвать у неё такую реакцию.

Я хочу быть тем, кто доставляет ей удовольствие.

Кто владеет ей.

Я загибаю пальцы внутри неё, снова и снова ударяя по её точке G. Ателия задыхается, и слёзы наполняют её глаза. Я вижу это по всему её лицу — она пытается убедить себя, что не хочет этого. Чёрт, какая-то её часть действительно не хочет моих рук. Но она никогда не могла ничего поделать с тем, как её тело реагирует на нас.

Это делает всё происходящее намного лучше. Я стоял в стороне, пока Келлан толкал её в фонтан. Я помогал распространять мерзкие слухи о том, что она обманщица. Я придумал, чтобы Келлан взломал её университетский аккаунт и заменил её хорошо продуманную работу на дерьмовую. А потом, конечно, инцидент с прудом.

Она знает, что всё это дерьмо сделал я.

И всё же она здесь, вот-вот кончит с моими пальцами внутри неё.

— Ты жалкая, — шепчу я, достаточно громко, чтобы Келлан услышал.

Никогда за миллион лет я не ожидал, что это окажется тем, что выведет её из равновесия. Но в одну секунду я говорю это, а в следующую она уже кончает и выкрикивает моё имя, пока делает это.

И, чёрт возьми, не думаю, что когда-либо мне нравилось моё имя больше, чем когда она произносит его вот так.

— Вот так, малышка, — стону я. — Отдай все мне. Ты грязная маленькая шлюха, не так ли?

— Кэл, — всхлипывает она. Она качает головой, но она слишком далеко, чтобы сказать что-то ещё.

— Что это было насчет ненависти ко мне? — бормочу я, вытаскивая из неё свои пальцы. Они покрыты смесью её желания и спермы Келлана, и я размазываю её по голой груди. — Потому что — и Келлан, поправь меня, если я ошибаюсь, — я не думаю, что женщины обычно так сильно кончают от мужчин, которых они не могут терпеть.

Келлан негромко хмыкнул, его глаза загорелись садистским восторгом.

— Ты очень, очень прав. Скажите нам, ma belle. Ты когда-нибудь кончала с мужчиной, которого ненавидишь? И помни — не лги.