– Хорошо, ты далеко? – достаю из сумки ключи.
– Уже возле школы. Пару минут.
– Спасибо.
Я иду к двери и вставляю ключ в верхний замок, закрываюсь на три оборота. Включаю камеру на телефоне.
– Там кто-то есть, – слышу за дверью.
– Да, тут я есть. – Откликаюсь. – Я сейчас вызову полицию.
– Вы сказали, что там никого нет, – отвечает мужчина кому-то.
– Доченька, открой дверь, пожалуйста, – лебезит мама, – с тобой все хорошо? Ты спала, что ли? Почему не открывала?
– Потому что я вас не приглашала, поэтому не открывала.
– У нее с головой не все в порядке. Она беременна, а ее бросил парень. Девочка в депрессии. Открывайте дверь, если она что-то с собой сделает, сядете, – она так уверенно говорит, что даже я бы поверила, что со мной что-то не так. – Это ее лечащий врач, он сразу осмотрит.
– Нет у меня депрессии. Со мной все в порядке.
– Вскрывайте. – Командует мать. – Иначе я вас потом привлеку к уголовке, если с ней что-то случится.
Слесарь слушает ее, верит.
– Она на верхний закрылась. Надо замок вырезать.
– Значит, вырезай.
– Отойдите от моей двери, – кричу им. Шевеление прекращается. – Сейчас полиция приедет и прокуратура.
Я возвращаюсь к глазку и выглядываю в коридор.
Когда вижу там Домбровского и полицейский патруль, прислоняюсь головой к двери и выдыхаю. Слезы без предупреждения по щекам.
Юра в режиме прокурора показывает корочку, что-то предъявляет им. Один из полицейских снимает на камеру, как они пытались взломать мою квартиру.
Мать ругается, пытается что-то доказать, потом сбежать, но ее задерживают. Я опускаюсь на пуфик в коридоре и прислоняюсь головой к стене. Слышу, как полиция звонит соседям, берут у них показания. Жду, когда придут ко мне. Глажу живот, который снова в тонусе.
– Саш, все нормально? – спрашивает через дверь.
– Да.
Юра рядом, знаю, что он точно никого не пустит ко мне. Глубоко дышу, пытаюсь расслабиться. Не хочется рожать в пятницу вечером, отрывать людей от работы.
Время тянется бесконечно. А я так и сижу. Он же зайдет ко мне? Должен зайти. Иначе… иначе я не пойму.
Все равно, спасибо ему, что оказался рядом. Я и думать не хочу, чем это могло закончиться.
Наконец кто-то стучит в дверь.
– Саш, это я, открой.
Поднимаю руку и щелкаю ключами.
Юра заходит, осматривается.
– Сань, – замечает, закрывает дверь и опускается передо мной на колени. Оставляет свою папку.
Когда вижу его, вторая волна, но уже облегчения, снова раскачивает эмоции.
– Саш, не плачь, все, их забрали в отделение. – Дрожу вся. Юра притягивает. Обнимает насколько получается. Все-таки зашел. Не бросил. Сначала обеспечил безопасность, полицию еще прихватил. Гладит мой живот. – Как твои тыковки?
Я не могу говорить, начинаю сильнее плакать.
– Тшш, все нормально. Я успел, как и обещал. Ты как себя чувствуешь? – касается губами виска.
– Я не знаю, – обнимает крепче, прячет ото всех.
У меня нет сил сопротивляться. Мне наоборот надо успокоиться с тем, кому доверяю.
– Их забрали для дачи показаний. Сейчас как предъявят, так они притихнут все.
Он скользит ниже колючей щекой по моей.
- Ты правильно сделала, что меня позвала, – шепчет в губы. Так близко, что накрывает воспоминаниями, а я не могу сейчас сопротивляться. Так уязвима, как птичка в капкане.
Теплые мягкие губы чувствую на своих. Жизнь замедляется в поцелуе, скорость сердцебиения снижается до минимума. Я поддаюсь, чтобы успокоиться, и отвечаю на поцелуй. Стрелки часов начинают отматывать вспять. К воспоминаниям.
Как хорошо проводили время когда-то вместе. Теплые пальцы на моей шее касаются родинки. Он всегда так делал.
Вторую руку кладет на живот. Одна из тыковок толкается ему в ладонь.
Время снова набирает обороты, возвращая в реальность.
Мы не вместе. Как бы не тянуло сейчас к нему, я не смогу простить и забыть.
Юра отстраняется, смотрит, молча извиняется.
– Надо написать заявление, я отвезу.
– Хорошо, что писать?
Мы не обсуждаем наш поцелуй и то, что произошло, ошибка. У него девушка и мы это все в прошлом ошибка. Вероятно.
Я пишу то, что он диктует, расписываюсь. Юра забирает и прячет заявление в папку. Скидываю заодно видео, которое снимала до этого.
– Потом поговорим, ладно?
– Хорошо.
Потом. Так потом.
Я пью успокоительные капли и ложусь. Все кажется, что мать сейчас снова ко мне заявится, но сама же себя успокаиваю, что Юра не допустит.
Хороший был момент все рассказать, но в тот момент важнее – избавиться от матери.
Вспоминаю, как сказала ему, что у меня там тройня. Он одного-то не хотел, а тут трое. Девочек.
И снова запутал. Зачем сегодня меня целовал? Хочет все вернуть, только забыл меня спросить об этом? Или девушку свою забыл в предупредить, что будет целоваться с бывшей?
Чьи дети спросил, но что его, даже побоялся предположить.
Он не звонит и не пишет уже больше часа. Поэтому беру телефон и набираю сама.
Саша: “Юра, что там?”
Юра: “Дело на нее завели, с отягчающими, сговор и преступление группой лиц. Пока под арестом, но если внесут залог, то выпустят”
Отвечает через пару минут.
Юра: “Я приеду?”
Приедет? Я и хочу, и боюсь. Разволнуюсь еще. Как бы роды не спровоцировать. Разговор не простой. Мне кажется, правильно сделать это после родов.
Саша: “Не надо, я буду отдыхать. Спасибо, что помог”
Успокоиться надо.
Юра: “Я на всякий случай пришлю охрану присмотреть за тобой”
Охрану? Получается опасность остается? А может… все-таки лучше его позвать?
Юра: “Они не будут мешать, ты даже не заметишь. Отдыхай, поговорим в другой раз”
Решил сам. Но так даже лучше.
Сплю плохо, все время кажется, что кто-то ко мне хочет пробраться, но, когда просыпаюсь, понимаю, что это всего лишь сон.
Без Ахилла скучно и грустно. А когда лягу в больницу, вообще его увижу не скоро. Ему фотографии и видеозвонки это дикость. Он на инстинктах и запахах живет. Вот его я увидеть хочу.
С утра встречаюсь с няней, которая будет помогать с детьми. По правде, сомневаюсь пока, как мы будем справляться даже вдвоем. Детей-то трое.
– Александра Сергеевна, а кроватки пока не собирали?
– Я решила, рожу, потом попрошу друзей, есть кому собрать все. Они же всю квартиру займут сейчас.
– Ну, да. Тройня – это сразу, чтобы не мелочиться.
– Сара, ты как часто сможешь приходить? Валера говорил, что может тебя отпустить.
– Да, может, но я снимаю квартиру, мне надо платить за нее. Поэтому надо где-то подрабатывать еще.
– А если ты переедешь ко мне? Мы договорились о сумме, но я могу даже доплачивать, чтобы ты круглые сутки со мной жила.
– А я вам не помешаю, Александра?
– Ты мне только поможешь. Я боюсь одна с тремя. Я и с одним-то боюсь, а с тремя точно не справлюсь. Вдвоем как-то спокойней. Тем более, ты уже нянчилась с маленькими детьми. Опыт есть.
– А… может, не корректный вопрос, но мужчина или отец ваших детей не против?
– Его нет. Я живу одна.
– Эм… простите. Сожалею.
– Нет, ты неправильно поняла. Он есть, то есть жив, и с ним все в порядке, просто он не знает.
– Знакомая история.
– Ты про Валеру?
– Да, он, кстати, очень обрадовался, когда узнал.
– Там другая ситуация.
– Я не буду вмешиваться, но, по-моему, опыту, мужчины все-таки должны знать, что у них есть дети. Как отнесутся, это на их совести, но женщина как будто передает часть ответственности.
– Я… после родов расскажу. Но пока не готова и не хочу нервничать.
– Решать только вам. Думаю, моя помощь в роддоме не будет лишней? У меня, если что, все анализы сданы, медкнижка есть. Я с первого дня могу жить с вами.
