Измена. Он полюбил другую (СИ) - Борзова Нюра

Когда мы возвращаемся домой, мне приходится разбудить ее и, придерживая за талию, проводить до нашей квартиры. Яна едва способна держать глаза открытыми, и ее попытки устоять на ногах, не шатаясь, кажутся мне жутко милыми.

Тем не менее, когда мы заходим домой, Яна по-прежнему держится со мной настороженно. Я все еще чувствую расстояние между нами. Она держит меня на дистанции даже после того, как сказала, что хочет оставить прошлое позади. Возможно, однажды я не выдержу и начну преследовать ее, снова умоляя принять меня обратно, но пока меня все устраивает. Я точно знаю, что не остановлюсь, пока не заполучу ее всю — сердцем, телом и разумом.

— Ты будешь спать со мной сегодня? — спрашиваю я. Костя уже давно крепко спит в своей комнате, и мы стараемся быть тихими.

— Да. Я переоденусь и сразу приду, — Яна приподнимается на носочках и целует меня, ее сладкие губы прижимаются к моим, и я чуть приподнимаю ее над полом.

— Давай помогу.

В нашей спальне я усаживаю Яну на кресло и медленно раздеваю. Она наблюдает за мной, прикрыв глаза, прерывисто, неровно вздыхая. Мне требуются все мои самоконтроль и сила воли, чтобы проследить, как она обнаженная уходит в ванную, и не сорваться следом. Пока она умывается и чистит зубы, я с тоской смотрю на кровать, которую мы когда-то делили. Яна не готова сделать этот шаг, я понимаю, но меня не было здесь уже очень давно.

Помогая Яне закутаться в уютную пижаму, я ненавязчиво поглаживаю изгибы ее прекрасного тела. Она блаженно улыбается, но глаза у нее откровенно слипаются, и я, сжалившись, уношу ее в гостиную, к нашему перевалочному пункту, на руках.

Когда мы устраиваемся на диване, она прижимается ко мне, и я погружаюсь в глубокий сон. Такой глубокий, что не чувствую, как она встает, не слышу, как она собирается. Я даже не замечаю, как она открывает и закрывает дверь, когда уходит. Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю на ее месте записку, в которой она просит нас с Костей наслаждаться поездкой и делать много фотографий. Она говорит, что хочет услышать обо всем, когда мы вернемся домой, и извиняется за срочные дела на работе, которые появились у нее прямо перед нашим отъездом.

Мне нравится эта забота, но ее чувства напоминают мне о том, что мы проведем следующие несколько дней порознь как раз тогда, когда только начали сближаться. Да и отсутствие Яны дома как раз тогда, когда нам с Костей нужно выдвигаться в аэропорт, настораживает. Неуверенность в себе заставляет меня думать о том, что Яна поймет, насколько счастлива без меня, что она больше не любит меня.

Я не сказал ей о новостях, которые получил сегодня с работы. Таня уволилась — кажется, информация о ее ночных похождениях все-таки долетела до начальства.

Технически я могу вернуться в офис компании, чтобы работать, раз уж Тани теперь там нет, но я не хочу этого делать. Я не хочу отказываться от времени, которое могу провести с Яной, даже если это несколько минут между рабочими созвонами. Я чувствую, как она опасается давать мне еще один шанс, но в то же время могу сказать, что она хочет, чтобы наш брак сохранился, так же сильно, как и я.

Это дает мне надежду.

Я получил свой урок самым худшим образом, но я достаточно силен, чтобы признать собственные недостатки. Мысль о том, что я могу потерять Яну, убивает меня. Но любая возможность укрепить наши отношения и сделать их еще лучше, чем прежде, придает мне сил.

Я больше не потерян. Я больше не блуждаю в поисках того, чего, как мне казалось, не хватает в моей жизни. Я дома, и я понимаю, насколько это важно. Я там, где должен быть, на своем месте.

Костя с Глебом заходят на кухню как раз тогда, когда я допиваю кофе.

— Смотрите-ка, кто здесь. А я уже думал над угрозами, которые понадобятся, чтобы разбудить вас двоих.

— Пап, я успел попрощаться с мамой, дойти до Глеба и помочь ему дотащить до нас свои вещи, перетрясти рюкзак в поисках паспорта и понервничать, точно ли мы правильно посмотрели время вылета. Это мне надо было думать над угрозами, чтобы поднять тебя с кровати, — фыркает Костя.

— Вещи, кстати, уже в машине. И мы готовы ехать, — заявляет неприлично довольный Глеб.

— Ладно, парни. Я понял намек, — я встаю из-за стола, чтобы сполоснуть чашку, и мои мысли тут же возвращаются к Яне. Она присутствует во всем, что я делаю. — Видимо, пора отправляться.

Еще на пути к аэропорту я начинаю задаваться вопросами, а точно ли поездка на горнолыжный курорт с двумя пацанами-подростками — это подарок, а не коварный план мести? В любом случае, волнение Кости невозможно сдержать, а их тандем с лучшим другом и вовсе превращается в стихийное бедствие. Самолет чудом взлетает и приземляется в нужном аэропорту, и все стюардессы явно облегченно вздыхают, когда мы с мальчишками покидаем борт.

После того, как мы устраиваемся в отеле, Костя с Глебом даже не дают мне времени сообщить Яне, что мы благополучно добрались. Прежде чем выйти из номера, я отправляю ей сообщение с обещанием позвонить вечером. Зная этих парней, мы будем кататься на склонах весь день до победного и приползем в номер совсем без энергии.

Когда мы поднимаемся на верхнюю площадку подъемника, уже никто из нас не может сдержать своего нетерпения. Один за другим мы скользим вниз, меняя трассы от сложных до легких и веселых, а затем обратно. Сегодня мы с Костей не просто отец и сын, сегодня мы — лучшие друзья, связанные одним захватывающим дух приключением.

Этот день никогда бы не состоялся без Яны. От огромной благодарности, которую я испытываю к ней, у меня нет слов. Она могла не делать ничего из этого — не давать мне еще один шанс, не подталкивать меня к общению с сыном, не заставлять меня хотеть быть мужем, которым я всегда должен был быть. Яна спасала меня — снова и снова, даже когда я ни о чем не догадывался. Даже несмотря на то, что я не заслуживаю ее.

В день нашего отъезда, с утра пораньше мы отправляемся скатиться с любимых трасс еще по разу, а потом заворачиваем в полюбившийся нам ресторан. Оттуда я пытаюсь дозвониться до Яны — но она почему-то не отвечает.

Костя выглядит нервным, нетерпеливо ерзает на месте и все время смотрит в телефон.

— Что случилось? — спрашиваю я у него, и он раздраженно пожимает плечами, ковыряясь вилкой в остатках своего обеда.

— Написал маме, как только мы сюда зашли, а она не отвечает, — фыркает он.

— Я тоже пытался дозвониться, но тишина, — тихо добавляю я.

— Так сегодня она вроде работает. Может, она занята, — встревает Глеб, и мы с сыном нехотя соглашаемся с этой версией.

Яна не отвечает ни тогда, когда мы кое-как, по снегопаду добираемся до аэропорта, ни тогда, когда мы садимся в самолет. По прилете мы чуть ли не бегом бежим до оставленной на парковке машины. Если бы не дети, сидящие на заднем сиденьи, я бы мчал в город, нарушая все правила, но приходится держать себя в руках. Подбросив Глеба, мы с Костей, наконец, отправляемся домой.

Я паркуюсь перед подъездом, выскакиваю на улицу и внимательно осматриваюсь по сторонам. Машина Яны стоит перед домом. В окнах нашей квартиры не горит свет. Мы с Костей поднимаемся наверх пешком, потому что лифт едет слишком долго, и обнаруживаем, что дома очень тихо. Слишком тихо.

В гостиной пусто, поэтому я спешу в спальню.

В комнате кромешная тьма из-за задернутых штор, и я торопливо щелкаю выключателем. Кровать застелена как-то странно и абсолютно неаккуратно, покрывало скомкалось и сбилось на одну сторону.

В голове вдруг мелькает абсурдная мысль. Могла ли Яна уйти куда-то с другим мужчиной?

Безумная ревность берет верх над моим рациональным разумом, и в мыслях поселяются видения ее тонкой фигурки в чужих объятиях, в его постели, делающей то, что должно происходить только со мной.

Костя проносится мимо меня и кидается к кровати. Только тогда я понимаю, что это не странно сбившееся покрывало, а Яна, укрытая им с головы до ног и совершенно не замечающая нашего присутствия. Даже при включенном свете.