- О Боже, - рычит Олька и падает на подушку, - Волков, я не хочу с тобой говорить.
- Я тоже не хочу ссориться.
- Нет, ты не понял. Я в принципе, говорить с тобой не хочу.
Она выключает свет и поворачивается ко мне спиной. Несколько минут я слушаю ее прерывистое, свистящее дыхание. Понимаю, что Оля пытается успокоиться, не заплакать. И чтобы помочь жене хоть немного, обнимаю ее, притягиваю ее к себе. Так и засыпаем.
Оба с мыслью, какой я все-таки мудак.
А утром меня ждет сюрприз. Орущий Маркус на нашей кровати. Наверное, сам перешел или Олька ближе к утру перенесла.
Беру сына на руки, трогаю губами лоб, вроде не горячий. Тогда чего орет не понятно, приснилось что? Так он не скажет, рано еще.
- Марченок, ты чего? А ну, успокаивайся. Давай, поищем маму и будем завтракать. – Сынок обхватывает меня руками, прижимает мокрый нос к плечу и всхлипывает мне в футболку. – Оля! Оль, ты в ванной?
Заглядываю в детскую и на кухню – никого. В туалете выключен свет, в коридоре пусто, кофемашина чистая, значит Оля ушла без привычного утреннего капучино, что бывает с ней крайне редко. Я начинаю всерьез беспокоиться, тем более что Маркус, продолжает елозить на руках и недовольно подвывать, как вдруг замечаю на столе записку:
«Коля, я от тебя ухожу. Маркус остается с тобой. Он уже парень большой, с ложки его кормить не надо, засыпает сам, к горшку приучен. Короче, справишься.
Документы на развод пришлю по почте.
У Маркуса режутся клыки, так что если он капризный, не пугайся, это такой этап. Через пару недель станет легче».
Глава 15
Я так долго привыкаю ко всему новому, что необходимость покупать продукты в новом магазине встает в один ряд со всеми другими ужасами последней недели. Да, это даже смешно. Но сейчас, заблудившись между полками с бакалеей, я часто моргаю, чтобы прогнать глупые слезы.
Конечно, меня расстраивает не Геркулес в незнакомой упаковке.
И не сахар, который здесь зачем-то складируют на пол.
Я плачу из-за того, куда повернула моя жизнь. Ладно, еще пока не плачу, делаю все, чтобы сдержаться и, кажется, одерживаю вверх над собственной слабостью, как вдруг рядом раздается знакомый голос:
- Рит, давай помогу.
Испуганно вздрагиваю, прижимаю ладони к груди, как мелкий воришка.
- Юр, напугал!
- Прости, я бы позвонил, но у тебя телефон сломался.
Какая деликатность - сломался. Хотя, это звучит более правдоподобно чем то, что я – взрослая и уравновешенная женщина – просто вычеркнула себя из жизни своей семьи. Спряталась. Засунула голову в песок.
- Как ты меня нашел?
Юра молча подхватывает набитую снедью тележку и идет на кассу.
- Так как? – Не отстаю я.
- Если я скажу, что тоже закупаюсь, в этом магазине – поверишь?
- Нет.
- Ну, значит, считай, мне просто повезло.
Он оборачивается и улыбается как нашкодивший пацан – одними глазами. И только сейчас, я замечаю, что изменилось в его лице:
- Твоя губа облысела.
- Не только деревья скидывают листья, - свободной рукой Шмелев проводит по гладкой коже под носом. – Один хороший человек посоветовал мне побриться.
Не знаю, что на это ответить. Во-первых, не такой уж я хороший человек. Во вторых, белая полоска кожи на загоревшем лице смотрится еще хуже, чем усы. О чем я и сообщаю Юрке, и тем самым подтверждаю свое «во-первых».
Юра краснеет, опускает лицо в пол:
- А я думал, тебе понравится. – И краснеет еще сильнее, только теперь от злости, когда я достаю кошелек, чтобы оплатить свои покупки: - А ну, ерундой не занимайся! Я в курсе, что у тебя есть деньги, но платить буду я.
Слава Богу, там не большая сумма. И я точно знаю, что на эти пару тысяч Юрка не обеднеет. Поэтому нехотя, но все таки соглашаюсь поухаживать за собой. Хочется мужику в джентльмена поиграть, пускай.
Пакеты с продуктами несет тоже Шмелев. Идет первым, точно к моему дому, потому что знает, в чьей квартире я живу. Наверное, найти меня было не сложно, как говорится, было бы желание. У Стаса его не оказалось. Или?
Еще хочется верить, что Волков не такой дрянной человек, что это по его поручению сюда приехал Шмелев. Понятно, что так просто говорить с мужем я не буду, а если через друга, то очень может быть.
- Как Стас?
Лицо Юры меняется и тот неохотно цедит:
- Болеет. Пойдем, дома все расскажу, а то тут дорога рядом, я сам себя от шума не слышу.
У меня не хватило смелости менять что-то в квартире Оли. Слишком уж личным оказался этот интерьер. Максимум что я сделала – отмыла все, включая стены, а узоры на потолке подкрасила краской, банку которой нашла на шкафу. Стало… ярче. Наверное, Оле понравится.
Так что Шмелев наблюдает все и сразу: леопардовый диван, радужные занавески и все прочее сказочно-волшебное, отчего у меня немного кружится голова.
- А Оля… интересная барышня, - спокойно замечает друг.
- Творческая, - соглашаюсь я, но тему не развиваю. Пусть хоть потолок с полом местами поменяет, это ее дом, а значит не наше дело. Прими я это раньше, возможно и отношения с невесткой сложились бы иначе.
Пока Юра молча раскладывает продукты в холодильник, я завариваю нам чай. Работаем мы быстро, слаженно, иногда касаясь спинами друг друга – до того здесь тесно. И всякий раз от такого незначительного прикосновения сердце щемит от нахлынувшей теплой печали.
- Помнишь, как в вашей коммуналке? – Первым прерывает молчание Юра.
- Тогда мне казалось, что у нас дворец.
- Ну, в сравнении с моей общагой там реально хоромы были. И так уютно, не знаю, как ты все успевала?
- Легко, Юрочка. Тогда все казалось проще, поезда быстрее, небо голубее, а сахар слаще. Молодость. А сейчас - вот.
Я беспомощно обвожу взглядов все, что окружает меня со Шмелевым, включая нас самих.
- Да ну, брось, Ритка. Я еще на твоей свадьбе баян порву, - Юра протягивает ладонь, чтобы погладить меня по плечу, но в последний момент отдергивает руку. Хмурюсь. Что за стесняшка усатая? За последние тридцать лет он меня всякую видал: и в купальнике, и в истерике, и в похмелье, прости Господи.
Но такую как сейчас, раздавленную, без цели и ориентиров - никогда.
Наверное, это до того неприятное зрелище, что Шмелев даже касаться меня брезгует.
Поджимаю от обиды губы и, подхватив свою чашку, иду за стол. Точнее за столик, куда с трудом помещается два человека.
- Юр, ты на фига приехал? Я вообще-то тут от вас прячусь.
- Плохо прячешься, раз я тебя нашел.
- Тебе просто повезло.
- Это и понятно, дуракам всегда везет. – Спокойно соглашается он. И смотрит на меня поверх чашки, из которой поднимается облачко пара. И хоть глаза его продолжают смеяться, голос серьезен как никогда: - Рит, я приехал за тобой.
- Стас что ли прислал, - внутренне холодею я. Сказать по правде, мне стали нравиться мои маленькие каникулы. Не только от людей, но и обязанностей, от которых я порядком устала. Здесь же, за этот бесконечно долгий день, я успела отоспаться, прибрать, почитать книгу, за которую не стыдно перед обществом – любовный роман я яркой обложке, и даже посмотрела серию какого-то детектива. Если бы не необходимость возвращаться обратно в мир, я бы сказала, что это лучший отпуск за все мои почти пятьдесят лет.
- Стас тебя ищет, - усмехается Юра, - но не там. К маме твоей одним днем летал, вернулся злющий как черт.
- Пускай, ему полезно.
- На работу сегодня не вышел, - продолжает добивать меня Юра, - сказал, что болеет.
- А это сейчас к чему? Чувство вины у меня ищешь? Так оно атрофировалось.
- Нет, Рита, обрисовываю ситуацию. Стасик гонит и куда-то не в ту степь. Ты же знаешь, я в офисе не появляюсь, мое дело это стройки, и мы в вотчину друг друга нос обычно не суем. Но сейчас на Волкова начинают жаловаться подрядчики, а это уже не хорошо.
Чувствую, что от намека Юры у меня начинают полыхать щеки:
