Когда она любит (ЛП) - Сэндс Габриэль

Это делало меня счастливой.

Но это счастье оказалось недолгим, когда он появился на позднем завтраке, развязно подошел ко мне и напомнил об оружии, которое у него есть против меня.

Наша непостижимая, неоспоримая химия.

Прошлой ночью я была удивлена, что он не стал меня принуждать. Хотя я подозревала, что он не получит удовольствия, я была уверена, что он просто покончит с этим побыстрее, чтобы у него остались окровавленные простыни для демонстрации родственникам.

Если бы он сделал это таким образом, это был бы конец моему физическому влечению к нему. Когда я лежала обнаженная на кровати перед ним, я думала, что это цена, которую я готова заплатить, если это означает, что мое тело перестанет реагировать на него.

Но он не перестал.

Сейчас мы разговариваем с его сестрами, и его рука надежно обвивает мою талию. Мое тело реагирует на его прикосновения, как марионетка на ниточках. Я ненавижу себя за это. Я остро ощущаю каждое движение его большого пальца по моей талии, а его мужественный запах окутывает меня головокружительным облаком. Поскольку сегодня он одет только в черную рубашку и брюки, от его мускулистого тела не скрыться.

Наконец я отрываюсь от него, когда приходит время прощаться с Вэл, Дамиано, Мартиной и Джорджио. Я по очереди обнимаю их всех и немного плачу, когда приходит очередь Вэл. Она крепко обнимает меня и прижимается поцелуем к моей щеке. — Позвони нам, хорошо? Как только появится возможность. Джемма отчаянно хочет поговорить с тобой.

— Обязательно.

Наверное, мне придется попросить у Рафаэле разрешения позвонить сестре. У меня больше нет телефона. Его у меня забрали, когда Рафаэле впервые привел меня в свой дом.

Мой желудок сжимается. Я не могу поверить, что это моя новая реальность.

Следующими уходят Фаби и Елена. Они поздравляют меня и заставляют пообещать им, что я не буду медлить, если мне что-нибудь понадобится.

— У вас был шанс встретиться с Винсом вчера? — спрашиваю я их, вспоминая о связи между ними и моим братом в Швейцарии. Сегодня его здесь нет, как и моих родителей. Я не стал спрашивать, почему они не смогли приехать, так как у меня были другие заботы.

— Да, мы были, недолго, — говорит Фаби, улыбаясь. — Оказалось, что у нас есть несколько общих друзей. Может быть, мы увидим его, когда вернемся в Женеву.

Следом Рафаэле прощается с сестрами. Я с удивлением наблюдаю, как он, обнимая их, надевает свою непроницаемую маску. Фаби дарит ему улыбку, а Елена лишь наклоняется к его уху и шепчет что-то, от чего его взгляд становится холодным. Что произошло между ними, что сделало их отношения такими напряженными?

К тому времени, когда праздник заканчивается, наступает поздний вечер. Мы с Рафаэле садимся в черную машину, которая, как я предполагаю, отвезет нас к нему домой.

Уже через пять минут поездки я чувствую, как он обращает на меня внимание. Его взгляд обладает удивительной способностью заставлять меня нагреваться изнутри.

Если бы он попытался поцеловать меня прямо сейчас, я бы отпрянула?

Да, это то, что я не хочу проверять.

Я решаю нарушить напряженное молчание. — Так как же все это будет работать?

Он вскидывает бровь. — Что ты имеешь в виду?

— Мы женаты. Что мне теперь делать?

— Все, что захочешь.

Я закатываю глаза.

— Да, верно. Папа не раз пересказывал Джемме правила, которым следуют ваши женщины, так что я в них хорошо разбираюсь. Я не могу самостоятельно водить машину, не могу выходить из дома без охраны, не могу учиться в колледже или иметь работу, и не могу дружить с посторонними.

Он пристально смотрит на меня, как будто старается тщательно подобрать слова.

— Все эти правила - для твоей же безопасности, — наконец говорит он.

Я усмехаюсь.

— Все эти правила существуют для того, чтобы контролировать меня. Тебе это нравится? Держать меня под своим контролем?

Его челюсть твердеет.

— Я - дон, Клео. У меня много врагов. Врагов, которые всегда ищут трещины в моей обороне. Как моя жена, ты стала мишенью. Охранники и водитель находятся здесь для твоей защиты, веришь ты в это или нет.

— Хорошо, но почему я не могу дружить с тем, с кем хочу?

— Потому что чужаков легче всего скомпрометировать. У них нет защиты от кого-то в нашем мире, кто хочет превратить их в актив. С этого момента ты не сможешь доверять ни одной своей дружбе. Если что, я спасаю тебя от разбитого сердца.

— От разбитого сердца? Что ты об этом знаешь? — ворчу я. — Ты позволила своим сестрам поступить в колледж. На них правила не распространяются?

— Это мой отец разрешил им, а не я. Но да, они остались в Женеве с моего благословения, потому что, пока они не выйдут замуж, им гораздо безопаснее быть там, чем здесь. За границей у моих врагов гораздо меньше власти, чем здесь. У меня есть связи на местах, которые держат Фаби и Елену под постоянным наблюдением.

— Они знают об этом?

Он не отвечает. Я насмехаюсь. Невероятно. Его бедные сестры, наверное, даже не знают, что им нельзя отлучаться в туалет без того, чтобы об этом не доложили брату.

Моя грудь опускается. Я не могу прожить так всю оставшуюся жизнь. Ни за что. Должен быть способ вернуть себе независимость.

Развод - это вариант? Маловероятно. По крайней мере, пока Рафаэле не станет членом моей семьи. Но есть мужчины, которые не живут со своими женами. У папы был капо, жена и дети которого жили в доме на севере штата, а сам капо снимал квартиру в Джерси со своей гумой.

Если бы я жила отдельно от Рафаэле, моя жизнь, несомненно, стала бы лучше. Может, мне нужно стать такой занозой в заднице, чтобы он решил, что держать меня рядом не стоит. Это не должно быть так уж сложно.

— Я хочу свой собственный мобильный телефон, — говорю я, когда мы мчимся по шоссе.

Он вытягивает ноги и скрещивает их в лодыжках. — Отлично.

О. Я не ожидала, что он так быстро согласится. — И кредитную карту.

Он кивает.

— Она уже ждет тебя дома. — Он протягивает руку. — Еще какие-нибудь пожелания?

— Уверена, я могу придумать несколько...

Он снимает запонку и закатывает рукав. Мой взгляд останавливается на его загорелом, покрытом татуировками предплечье. Черт, у него сексуальные предплечья. Мускулистые, с толстыми венами под кожей.

— Давай.

Я поднимаю взгляд. — А?

Он вздергивает бровь, повторяя тот же ритуал с другой рукой. — Что еще тебе нужно?

— Мне нужно еще немного времени, чтобы подумать об этом, — бормочу я.

Впервые с тех пор, как мы познакомились, он улыбается мне. По-настоящему, во весь рот. Как это крошечное движение может превратить его из сексуального в неоспоримо разрушительного?

Внезапно в машине становится слишком жарко. Я обхватываю ладонью шею и ерзаю на сиденье.

— Не торопись, — говорит он. — Как я уже сказал тебе на репетиционном ужине, я хочу, чтобы тебе было удобно. И я думаю, со временем ты поймешь, что мои правила не такие уж и строгие, как тебе кажется.

Это мой сигнал к тому, чтобы возразить ему, но сейчас я не могу привести свои мысли в порядок. Я обхватываю себя руками и поворачиваюсь лицом к окну. Мне нужно перестать смотреть на него.

Мы добираемся до дома Рафаэле перед самым ужином. Сабина приветствует нас, бросая на меня ненавидящий взгляд, когда Рафаэле не смотрит, а затем загоняет нас в столовую, где нас ждет пир.

После затянувшегося позднего завтрака я не так уж и голоден, но все равно пробую несколько блюд, поскольку повар постарался сделать кучу вегетарианских блюд.

Его зовут Лука, и ему около пятидесяти лет. Он сразу же мне нравится. Он представляется с теплой улыбкой и извиняется за то, что приготовил мне стейк на репетиционном ужине, даже после того, как я говорю ему, что все в порядке.

— Как только мне сказали, что ты не ешь мясо, я залез в Интернет и купил несколько новых кулинарных книг, — говорит он. — Ты должна будешь оставлять мне свои отзывы, чтобы я мог готовить то, что тебе нравится.