Внутри - Корр Катрин

– Адель, ты расстроилась? – спрашивает Вероника.

– А сами-то как думаете? – вмешивается Аверьян, глянув на родителей с откровенным весельем. – У Адель есть парень, который вполне мог бы всё уладить, но вы поручили это другому парню, который бегает за ней, а она убегает от него. И как ей теперь объяснить всё это человеку, с которым у нее отношения? Кажется, ссоры не избежать.

– У тебя есть парень? – удивляется Вероника.

Смотрю на провокатора. Довольный собой, Аверьян спокойно поглощает ужин и потягивает вино, игнорируя меня взглядом.

– Адель, милая, почему ты нам не рассказала об этом?

– Потому что не было подходящего случая, – говорю сквозь зубы.

– И давно вы встречаетесь? – улыбается Вероника. – Как его зовут? Чем он занимается?

Аверьян маскирует свой дурацкий смешок за случайным кашлем. Я не могу сказать, что на самом деле никого у меня нет и я это выдумала только, чтобы Богдан оставил меня в покое. Аверьян расскажет ему. Они друзья. Этот прилипала был здесь, когда мы приехали. И он наверняка делился с другом своими сердечными муками, явно позабыв упомянуть о том, что он вытворил пару дней назад. А ещё Аверьян знает мою маленькую тайну. Если у меня нет парня, так кто же мне тогда врезал? В случайное стечение обстоятельств он не верит, поэтому будет и дальше продолжать меня доставать, пока не доберется до правды, ну а она может привести к необратимым последствиям… Черт.

– Матвей.

– Матвей? – смотрит на меня Вероника.

– Да. Его зовут Матвей.

– Прекрасное имя, – улыбается она и отправляет заметно настороженный взгляд мужу. – А чем Матвей занимается?

– Он инвестиционный консультант, – говорю первое, что приходит в голову. Вообще-то, бывший Насти им был, вот я и запомнила.

– Брокер! – кивает Кирилл, как бы оценивая социальное и финансовое положение моего «парня».

– Кредитный или страховой? – уточняет Аверьян, стараясь подавить издевательскую улыбку.

– Таможенный, – отвечаю, явно удивив его.

Спасибо тебе, Александр, бывший моей лучшей подруги. Благодаря тебе я знаю, что существуют таможенные брокеры.

– Значит, если я захочу сделать крупный заказ из Китая или ещё откуда-нибудь, твой парень сможет мне помочь?

– Разумеется.

– Что ж, – вздыхает Кирилл, – в таком случае я и правда поступил не хорошо. Я понятия не имел, что у тебя кто-то есть.

– Ничего страшного, – улыбаюсь ему. – Только больше не подключай Богдана к какой-либо помощи или делу, связанному со мной.

– Ох! – вздыхает Вероника. – Бедный Богдан. Он ведь не в курсе, что ты в отношениях.

– Ему всё известно, – говорю. – Я вчера сказала.

– Вчера? Так он поэтому так рано уехал? Аверьян, он ничего тебе не говорил?

Лжец отрицательно качает головой. Поверить не могу, что обсуждаю за семейным ужином своего несуществующего парня!

– Бедный мальчик. Его сердце должно быть разбито.

Сердце у него разбито. А что насчет моих нервов? Не говоря уже о лице.

– Не преувеличивай, – говорит Кирилл. – Всё с ним в порядке.

С головой у него не в порядке.

– Адель, расскажи о своей работе? – вдруг спрашивает Аверьян. Распахиваю взгляд, который секунду назад стремительно опускался под гнетом неприятных мыслей. На мгновение мне даже чудится, что Аверьян сумел прочитать эти мысли. – Ты ведь работаешь в центре?

Он делает это нарочно? Целенаправленно уводит разговор подальше от Богдана?

– Да, это так, – отвечаю с небольшой задержкой. – До ноября прошлого года я была куратором внеклассных занятий, личным тьютором, а иногда и администратором.

– Ты что, эксплуатируешь свою дочь? – усмехается Аверьян, глянув на Веронику. – Мама, мама.

Свою дочь.

В моей груди становится непривычно тепло и приятно волнительно. Как будто мной сдан экзамен, к которому я готовилась несколько лет.

– Найти толковых администраторов крайне сложно, – объясняет Вероника, закатив глаза. – Зато сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, проблем с ними нет.

– А что случилось после ноября прошлого года? – спрашивает меня Аверьян.

Ему интересно?

– Я стала преподавателем курса по грамотности и чтению для взрослых.

– Адель сама его разработала. Её ученики показывают превосходные результаты!

– Я думал, что ваш центр ориентирован на детей, – смотрит он на Веронику.

– Так и есть, но не только им нужна наша помощь. У нас есть группа поддержки для родителей особенных детей, для родителей-одиночек, для тех, кто столкнулся с трудными жизненными обстоятельствами и нуждается в психологической помощи. Не так давно мы открыли группу для родителей, потерявших своих детей при самых разных обстоятельствах. Людей очень много, они все разные, у каждого своя история, тревоги и трагедии, но им всем становится легче жить, отпускать и верить в лучшее, когда есть возможность просто выговориться.

– Но это психологическая помощь.

– Так и есть. Но благодаря общению, сарафанному радио и главное – исследованию, которое провела Адель в рамках своей дипломной работы…

– Ника, – перебивает Кирилл, тихонько посмеиваясь, – опусти детали и переходи к сути.

– Целое исследование? – удивленно смотрит на меня Аверьян.

– Чтобы открыть образовательный курс, нужно точно знать, что в нем есть потребность.

– Так ты учишь людей…грамоте?

– Именно.

– Не хочу показаться безразличным и безмозглым куском чего-то нехорошего, но мне как-то в голову не приходило, что есть люди, у которых существуют проблемы с чтением.

– Людей, не получивших начальное образование по самым разным причинам, достаточно много, – рассказываю о том, о чем могу говорить часами. – Многие этого очень стыдятся. Некоторые даже умудряются скрывать это на протяжении долгих лет от супругов. Но что ещё печальнее, так это проблемы, с которыми им приходится сталкиваться в повседневной жизни. Они не могут посещать банки, больницы, кафе и работать там, где есть тексты и необходимость вести какие-то записи. Образованный человек этого не понимает. Он просто не замечает, насколько сложную и трудоемкую работу совершает его мозг изо дня в день, потому что многие его навыки и полученные ранее знания укоренились настолько, что он думает, будто уже родился с ними. Так что с безразличием это никак не связано.

Аверьян улыбается.

– Что ж, немного, но ты меня успокоила.

– Я сам этого не знал, – делится Кирилл. – Точнее сказать, я не представлял, что эта проблема действительно существует.

– Есть вечерние школы, куда может поступить любой, кто желает получить аттестат, – продолжаю. – Но их осталось не так много. В основном туда обращаются люди, которые хотят окончить последние два класса. Те, кто вообще незнаком с азбукой и цифрами, появляются там крайне редко. Они почти не дают о себе знать.

– И твой курс направлен как раз на таких людей?

– Да. В моей пока единственной группе десять человек, – сообщаю не без чувства гордости. – Самая младшая – Карина, ей девятнадцать. Елене – сорок три. Мы занимаемся с понедельника по пятницу по три часа.

– Представляешь? – восхищается Вероника. – Всего три часа в день, а сколько у людей остается положительных эмоций, знаний, и насколько сильно в них возрастает желание овладеть необходимыми навыками!

– Да, это действительно так. Я ими очень горжусь.

– Я уверен, очень скоро у тебя будет не одна такая группа, – с доброй улыбкой говорит мне Кирилл. – Как бы грустно, конечно, это ни звучало.

Ну вот. Теперь я испытываю тоску по своим ученикам.

– Что могу сказать, – заключает Аверьян, оглядев нас. – Адель и впрямь дочь своих родителей. По-другому и быть не могло.

Вероника расплывается в счастливой и благодарной улыбке и гладит сына по руке. Это лучший комплимент для их с Кириллом стараний и безграничной заботы, которую они проявляли ко мне с первого дня моей новой жизни. Взяв нас с Аверьяном за руки, оба смотрят друг на друга с благодарностью и необычайной гордостью.

– Семья, – говорит Кирилл, глянув на меня, потом на Аверьяна. – Даже когда вам будет сорок-пятьдесят – неважно сколько, вы всё равно останетесь для нас детьми.