Теория снежного кома (СИ) - Моран Фэя

В интерьере преобладали спокойные тона: стены выкрашены в бежевый, а мебель выполнена из тёмного дерева. На полу лежал большой ковер с узорами. Мягкий свет струился из нескольких источников: торшер с абажуром из кремовой ткани, настольная лампа с бронзовым основанием и камин. А ещё тут было много зелени: растения в горшках. За окном виднелись огоньки соседних домов, мерцающие сквозь падающий снег. Пройдя дальше, я заметила письменный стол у окна, заваленный книгами и бумагами. На нём же покоилась старомодная пишущая машинка, с которой, казалось, еще Хемингуэй мог бы работать. Рядом стояла кружка с остывшим чаем и стопка исписанных блокнотов Moleskine. На столе лежал старый вязанный шарф.

– Это рабочее место папы, – пояснила Фелисити, заметив мой пристальный взгляд. – Он пишет книгу.

– О, круто, – только и смогла выдавить я, стараясь не слишком явно разглядывать окружающую обстановку.

На стене висели несколько чёрно-белых фотографий в рамках: заснеженные горные пейзажи Монтаны, старые фотографии семьи, где все одеты в тёплую зимнюю одежду, портрет писателя в молодости, кутающегося в шарф. Всё это выглядело так… правильно и гармонично, как будто сошло со страниц рождественской открытки.

Фелисити тем временем бросила сумку на диван из светлой кожи, на котором лежал тёплый шерстяной плед с клетчатым узором, и направилась вглубь квартиры. В целом, она казалась просторной и очень светлой.

У нас всё иначе. В гостиной мало окон, поэтому в пасмурную погоду в комнате всегда сумрачно. Даже лампочки не спасают, да и те вечно перегорают. А зимой так вообще тоска смертная.

– Ну что, – раздалось из-за двери, и я обернулась, увидев Фелисити в белом кружевном фартуке, украшенном вышивкой с цветами лаванды. – Я готова печь. Идём?

Я кивнула и последовала за ней, ныряя в уютную и просторную кухню, где пахло корицей, горячим шоколадом и травами. На подоконнике стоял маленький рождественский венок.

– С чего начнём? – весело спросила Фелисити, засучив рукава.

Я слегка замялась, делая вид, что вспоминаю рецепт, хотя давно знала его наизусть.

– Мы будем печь шоколадное печенье с морской солью, – наконец произнесла я, стараясь говорить как можно более небрежно.

Глаза Фелисити расширились.

– С морской солью? Звучит немного… необычно. Ты уверена, что это хорошая идея?

– Согласна, звучит отвратно, но это любимое печенье Эйса. А у него отстойный вкус.

Лицо Фелисити смягчилось. Она с сомнением посмотрела на меня, а потом по моей указке принялась раскладывать продукты, пока я мыла руки с мылом и одновременно любовалась интерьером.

– Ну вот и всё, – пробормотала она. – Надеюсь, это сработает.

Я молча кивнула. И мы принялись за дело.

Я взяла на себя роль шеф-повара, а Фелисити —помощницы. Она старательно отмеряла ингредиенты, взбивала масло с сахаром и вымешивала тесто, как я ей велела. Я наблюдала за ней, давая советы и подсказки.

Пока мы возились с тестом, я рассказывала Фелисити о тонкостях приготовления этого печенья. О том, как важно использовать качественный шоколад, как правильно отмерять соль и как долго выпекать печенье, чтобы оно получилось мягким внутри и хрустящим снаружи.

Этому я научилась у Эйса. Да, такое тоже бывает.

– Главное – не пересушить, – подчеркнула я. – Оно должно оставаться немного влажным внутри. Это его изюминка.

Постепенно кухня наполнилась восхитительным ароматом топлёного масла, шоколада и ванили. Мы раскатали тесто и вырезали из него маленькие кружочки, которые аккуратно разложили на противне, застеленном пергаментной бумагой. Затем Фелисити посыпала каждое печенье щепоткой морской соли.

– Теперь в духовку, – скомандовала я. – На десять-двенадцать минут. И не забудь поставить таймер.

Мы обе замерли, глядя на духовку, словно там происходило что-то магическое. Напряжение повисло в воздухе.

Пока печенье выпекалось, Фелисити оперлась на «островок» и вытерла ладонью лоб, оставив небольшие полосы от муки.

– Так что за история связана с этим печеньем у Эйса? Ты говорила, что расскажешь.

Едва она упомянула Эйса, как я вспомнила о его странном поведении в аудитории. А потом постаралась не зацикливаться на этом, потому что мне нет никакого до него дела.

Я невольно поморщила нос. Мне было неприятно каждый раз, когда я вспоминала былые времена. Прошло всего пару лет, но ощущались они как вечность. Словно мы с Эйсом были врагами всю жизнь. Будто я ненавидела его уже вечность.

– Если честно, – произнесла я, – мне не хочется об этом говорить.

Фелисити нахмурилась.

– Почему?

– Потому что… – Я решила выдумать что-то в пользу Эйса, чтобы отвлечь Фелисити, поэтому в следующую секунду уверенно продолжила: – Эта история слишком личная для него… А я не из тех, кто треплется о личном других людей.

Тогда Фелисити вздохнула в разочаровании. У неё не было никакой солидарности со мной. Я знаю, окажись она в такой ситуации, обязательно проболталась бы всему универу и выдала каждое слово, которое услышала.

– И ты думаешь, это печенье действительно поможет? – спросила она с надеждой в голосе.

– Скажу так: в данном случае, печенье – проявление заботы. Эйсу будет приятно, что ты о нём заботишься. И что ты постаралась сделать для него что-то особенное. Потому что не каждый любит печенье с солью.

Спустя некоторое время раздался звонок таймера. Мы обе подскочили и бросились к духовке. Аккуратно достали противень с печеньем и переложили их на решётку, чтобы они остыли. Запах шоколада заполнил всю кухню.

Фелисити наклонилась к угощению и принялась внимательно вглядываться в него, словно изучала что-то под микроскопом.

– Печенье с солью, – сказала она. – Интересное сочетание. Но самое главное, чтобы оно понравилось ему, верно?

– Ага. А оно ему понравится, уж поверь.

Она улыбнулась и открыла ящик, чтобы достать из него небольшой пластиковый контейнер. Хотела уже поместить внутрь печенье, но я перехватила её руку.

– Пусть сперва остынут. А то превратятся в липкую шоколадную массу, прилипшую к пластику… Эстетика важна. Надо, чтобы он увидел всю их красоту, прежде чем попробовать.

Фелисити послушно поставила контейнер обратно в ящик.

– Хорошо, шеф, как скажешь, – сказала она, шутливо отдавая честь.

Мы обе уселись за кухонный стол. В воздухе всё ещё витал восхитительный аромат, который щекотал ноздри и разжигал аппетит. Фелисити предложила горячий шоколад, а я не отказалась. Идеальный напиток для зимы.

Наконец, когда печенье вскоре остыло достаточно, чтобы его можно было брать в руки, мы аккуратно переложили его в контейнер. Каждое было идеально круглым, с трещинками на поверхности, посыпанное крупной морской солью, которая поблёскивала на свету.

– Я скажу спасибо, если это сработает, и Эйс улыбнётся, – произнесла Фелисити.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно, – честно ответила я. – Он пригласил тебя лететь с ним в паре… Может, ты ему уже нравишься?

– Нет, если он не сказал этого напрямую.

С этим я согласилась. Мудила никогда не отличался скромностью или застенчивостью. Так что если ему понравится девушка, он сразу же предложит ей встречаться. Если подобного ещё не случилось в отношении Фелисити, значит дело тут в чём-то другом.

Может, это странное поведение – следствие тех таблеток? Он просто выжил из ума?

Было бы неплохо. О, какая же ты сука, Лана.

– Что ж. – Я бросила взгляд на настенные часы. – Если со своим заданием я справилась, и ты довольна, я поеду домой. Завтра рано вставать в аэропорт.

Фелисити отложила свою чашку с горячим шоколадом.

– Я подвезу тебя.

А я не стала отпираться.

* * *

До восьми оставался час, и этого для меня было катастрофически мало.

Ещё с шести я бегала по дому в поисках своих любимых трусов.

– Вот чтобы не было подобного, ты должна была подготовить всё ещё вчера вечером, – неодобрительно пробурчала сонная Анжелика, выйдя из своей комнаты. Её светлые волосы приобрели форму птичьего гнезда.