Я буду в маске (СИ) - Каретникова Ксения

 Мой последний молодой человек дарил мне букеты только в период ухаживания. А когда мы стали жить вместе, даже на день рождения и на восьмое марта я уже не получала от него в подарок цветы. Такую трату денег он считал напрасной и предпочитал дарить мне что-то более существенное. Причём, с этим существенным он очень часто промазывал. Вот кому понравится получить на женский праздник кастрюлю или сотейник? А на день рождения – блендер? Вещи, безусловно, полезные, но отнюдь, не те, которые ты ожидаешь в праздник. А цветов мне так не хватало!

 На нашем столике стояла ваза с водой. Лев предложил пока поставить в нее цветы. Надо же, подготовился.

- Отлично выглядите, - сделал комплимент Майский.

- Спасибо. Вы тоже, - преждевременно ответила я и принялась запоздало рассматривать писателя. Небольшая щетина совсем его не портила, а даже придавала легкого шарма, темные глаза цвета кофе, смотрели добродушно, на розовых губах милая улыбка. Одет он был в синие джинсы, белую рубашку с закатанными до локтя рукавами и черную жилетку нараспашку. Две верхние пуговицы рубашки небрежно расстегнуты. Не знаю, как должны мужчины одеваться на свидание, но не обязательно же в костюм с галстуком?..

Стоп, Дашка. Пусть это Майский считает нашу встречу свиданием, но для меня это обычный обед. Обычный. После которого я, возможно, откажусь еще раз с ним встретиться. Уж очень нагловатый этот образец мужчины, которого моя Жанка назвала “красавцем”.

 Что в нем красивого? Он такой же обычный, как и эта наша встреча.

 Нам принесли меню. Его я уже знала чуть ли не наизусть, так как в этом кафе мы любили бывать с Жанкой, и потому, не открывая кожаной книжечки, сразу же сделала заказ. Лев решил довериться моему вкусу и попросил себе то же самое.

- Что будете пить? - записав в блокнот наш заказ, поинтересовался официант.

 Лев вопросительно на меня посмотрел и я ответила:

- Воду. С газом.

Официант кивнул и поспешил выполнять наши гастрономические пожелания.

- Может, все-таки закажем вина? - предложил Лев.

- Вы как хотите. А я в обед алкоголь не употребляю, - ответила я. Отчасти правду – алкоголь я выпиваю, но смотря с кем и при каких обстоятельствах.

 Майский неожиданно фыркнул:

- Учту, -  а потом спросил: - А почему вы отказались со мной ужинать?

- У меня планы на сегодняшний вечер, - соврала я. Хотя кто знает, может, сегодня вечером я решу поработать? До пятницы мне нужно доделать несколько ведомостей для багетной мастерской. А я упорно затягиваю с выполнением этой миссии.

- А эти планы не связаны с другим мужчиной? - иронично поинтересовался Лев.

- А это важно?

- Пока нет, - тихо сказал Лев и криво улыбнулся. - Даша, а расскажите о себе?

- Что, например?

- Чем вы занимаетесь? - спросил он так, словно его это действительно интересовало.

- Я бухгалтер.

- Бухгалтер? - он вроде бы удивился и уточнил: - Работаете на фирму?

- Нет. Работаю на дому. Сотрудничаю с несколькими индивидуальными предпринимателями.

Майский нахмурился, видимо, ожидал другого ответа.

- И вам нравится ваша работа?

- Нравится, - кивнула я. -  Я по своей натуре сова. А эта работа позволяет мне не вставать рано, не сидеть в душном офисе с девяти до шести пять дней в неделю, а трудиться в любое время суток, когда мне удобно или захочется. Главное - сделать ее в срок.

- Знаете, а в этом наши… виды деятельности похожи, -  сказал Лев с улыбкой.  - Я тоже тружусь тогда, когда мне вздумается. А точнее, когда меня посещает прелестница Муза. И у меня тоже есть сроки. Правда, их я ставлю себе сам.

 Я невольно кивнула. В принципе, работу писателя я себе так и представляла: нахлынет потоком вдохновение, автор хватается за перо и садится за широкий резной стол писать, писать, и писать… Ну, или садится перед ноутбуком и стучит, стучит и стучит пальчиками по клавиатуре. А без вдохновения и по принуждению, как мне кажется, никак. Но не может человек творить, будучи загнанным в рамки. Творческие люди – они такие. Одна моя знакомая художница чего стоит.

- А Лев Майский - это ваш псевдоним? - задала я вопрос скорее из вежливости, но и чтобы переключить нашу беседу с себя на Майского.

- Нет, Лев – имя, выбранное для меня матушкой, а Майский – фамилия, подаренная мне отцом.

- Повезло. Очень гармонично получилось. И запоминается, - закивала я.

- Вот поэтому я и издаюсь под своим именем.

- А я где-то слышала, что это одна из сторон тщеславия, - подметила я, широко улыбнувшись. Майский фыркнул, и я решила задать свой следующий и на самом деле интересующий меня вопрос: - Почему вы решили стать писателем? - Всегда хотелось спросить это у какого-нибудь писателя.

- А я не решал. По сути, все решено было за меня, - ответил  он задумчиво. Увидев мои вздернутые в немом вопросе брови, Лев принялся рассказывать: -  Издательство, в кафе которого мы с вами встретились, это наше семейное дело. Его основал мой дед, потом у руля встал отец, а теперь издательство принадлежит нам с братом, - Лев улыбнулся. - Меня с детства окружали книги. Меня с детства учили их любить. И я любил: за манящий шелест страниц, за особенный запах, за новый, неизведанный мир, в который они могут погрузить. Я много читал. Еще мальчишкой каждый день приходил к деду на работу, гулял по издательству, общался с людьми, в том числе с писателями, и листал только что напечатанные книги. В школе моим любимым предметом, конечно, стала литература. Но там приходилось не только читать, но и писать. Выяснилось, что сочинения даются мне легко и… умело. И я начал творить не только по предмету, но и так, для себя, записывая что-то свое, сокровенное, увиденное, подслушанное… После школы решил поступать на лингвистический факультет, хотя отец уговаривал пойти на экономический. Такое образование, по его мнению, было  нужнее для будущего директора издательства. Но, в конце концов, папа смирился, что литературу я люблю глубже, изнутри. Да и брат к тому времени уже закончил тот самый экономический ВУЗ. Так что было кому передать директорское кресло, - Майский хохотнул. - Обучаясь в университете, я продолжал писать. Моими рассказами заинтересовались, их стали печатать в газетах, журналах и в небольших сборниках. Я же начал мечтать написать книгу и издать ее. Издать не проблема, сами понимаете, Даша, а вот написать? Большую, цельную, интересную, цепляющую… Нужен сюжет, идея…

- И, как я понимаю, вы её нашли, идею? - поинтересовалась я.

Лев кивнул:

- Да. Однажды на студенческой вечеринке я познакомился с девушкой. Она мне понравилась, и я обхаживал ее, делал комплименты, поил вином, надеясь, что мне удастся увезти девушку этим вечером к себе домой… - я нахмурилась от услышанного, а Лев фыркнул. - Что вы так на меня смотрите, Даша? В ваши студенческие годы парни не клеили девчонок на вечеринках и не увозили их домой?

- Клеили. Увозили. Просто не ожидала от вас такой откровенности, - ответила я.

- Это еще не откровенность… В общем, вечер закончился не так, как я рассчитывал. Девушка напилась, но ехать со мной категорично отказалась. Зато ей срочно потребовалось выплакаться. И выплакаться она решила мне. Рассказала свою историю… - Майский усмехнулся и подмигнул. - Сначала я слушал ее так, без интереса, но чем дальше она заходила в своих подробностях, тем все больше возрастал мой интерес… А потом эта история не выходила у меня из головы несколько дней. И заставила меня взяться за перо и писать. Писать книгу.

Так вот что имел в виду Лев, когда говорил про свое общение с девушками “по душам”. Получается, что он бессовестно крал чужие мысли и просто талантливо переводил их на бумагу. Хотя это же тоже уметь надо – перевести чужую жизнь в красивый, душевный текст. Чтобы он затронул не только идеей, но и слогом. Чтобы люди читали и восхищались. Чтобы им хотелось перечитывать историю снова и снова.

- Так “Холодный Жемчуг” основан на реальных событиях? - догадалась я.

- Почти, - то ли кивнул, то ли покачал он головой. - Реальная концовка истории той девушки была… без счастливого финала. А мне же хотелось счастья для своей героини. Намучилась она.