Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга

Патриша впервые за пять дней насытилась и теперь явно проспит до утра. Но я ошиблась. Через два часа она вновь с жадностью накинулась на грудь и провисела на ней с полчаса, а потом выплюнула половину молока на плечо Аманды. Пришлось взять малышку на руки, пока Аманда переоденется. Только в этот раз Патриша не плакала. Она смотрела на меня и вытягивала губки, будто хотела сказать «молоко». Это слово светилось в её больших блестящих глазах. И в моих, наверное, тоже.

— Отдай ребёнка!

Я отдала и занялась приготовлениями ко сну. Патриша просыпалась три раза, но молча, без криков, присасывалась к груди, и я благополучно опять проваливалась в сон. Вернувшись же с занятий, я нашла Патришу бодрствующей и не сосущей грудь.

— Она уже полчаса так на меня глазеет, — улыбнулась Аманда. — Дай игрушку.

В подарочной сумке нашлось небольшое кольцо с шариками. Патриша осознанно взглянула на него, когда я подняла игрушку к её лицу, и даже потянулась к ней руками. Но я, конечно, это выдумала. Она просто махала руками. Передо мной был абсолютно другой ребёнок — довольный и счастливый. Молоко сотворило с ней чудо.

— Теперь ты выкинешь смесь?

— Нет, — И когда лицо Аманды напряглось, я поспешила добавить: — Я сама её съем. Она вкусная.

— Моё молоко вкуснее, — заявила она и нажала на сосок, из которого тотчас брызнуло несколько тонюсеньких струек, будто из душа, прямо мне в лицо. — Ты рот открой.

И я действительно подставила рот, чтобы почувствовать на губах приторно-сладкий вкус грудного молока.

— А говорят в смеси много сахара! — попыталась пошутить я, облизывая губы.

— Много, в смеси много сахара. Потом зубы у детей плохими вырастают.

Я поспешила отойти от дивана, чтобы не слышать продолжения. В ушах всё ещё стоял вчерашний голодный крик Патриши. Наверное, я уже никогда не забуду его.

— Сегодня тепло. Давай вместе собаку выгуляем.

— Патриша в тёплом не влезет в карман.

— А мы её в автокресло посадим и одеялом прикроем. Надо же колеса к нему опробовать.

Аманда улыбалась, и я не смогла отказать. Мы вместе зашли за собакой, и хозяйка протянула Аманде открытку и игрушку-собачку, яркую с разными колечками на лапках и с косточкой в зубах. Мы повесили её на ручку автокресла, хотя Патриша уснула, как только мы вынесли её в коридор. Мы гуляли молча, не зная, наверное, с чего начать беседу, пока Аманда не тронула под кофтой грудь.

— Опять течёт, а Патриша небось ещё час дрыхнуть будет.

— Какие вы, мамы, смешные — нет молока, плохо, есть молоко — тоже плохо.

— Ты не представляешь, как это больно, когда молоко прибывает. Будто иголками грудь колет.

— Сама хотела кормить грудью.

— Говорят, скоро это пройдёт.

— Ну жди…

И мы ждали, когда Патриша проснётся, а она в этот раз проспала почти пять часов, из которых мы успели урвать два для себя. Так наступила среда, и мы стали собирать вещи, чтобы в пятницу выехать рано утром в Рино.

— Завтра приедет Стив, — сообщила Аманда. — Надеюсь, ему хватит получаса.

Я кивнула, выражая ту же надежду, но она не оправдалась. Он обещал зайти утром, понимая моё нежелание видеть его, но я застала его в квартире сидящим на стуле в полной тишине. Аманда, отвернувшись к балконной двери, наверное, кормила Патришу. Но на самом деле она просто сидела спиной к гостю. Патриша спала в гнёздышке из подушки. Я поздоровалась. Стив буркнул какое-то приветствие, а Аманда даже не повернулась ко мне. Я, похоже, пропустила что-то интересное, но нарушать тишину ещё раз мне не захотелось.

— Я убеждаю Аманду поехать в Рино со мной, — наконец сказал Стив.

— В плане — с тобой? Ты не возвращаешься в Девис?

— Я съездил в Рино, помог миссис О’Коннор с очисткой гаража и обещал привезти Аманду.

— Они всё решили, без меня! — наконец открыла рот сама Аманда. — Вдвоём с моей матерью, будто я вещь.

— Хватит нести чушь, Аманда! — начал криком Стив, но тут же смолк, опасливо поглядывая на спящего ребёнка. — Зачем гонять в Рино Кейти? Зачем?

— Потому что она хочет поехать со мной, — пробубнила Аманда.

— Нет! — вновь громко выдал Стив. — Потому что ты хочешь, чтобы она поехала с тобой. Потому что ты боишься матери. Потому что тебе так лучше. Ты не думаешь о Кейти вообще! Признайся в этом!

— Я не собираюсь тебе ни в чём признаваться! — взвизгнула Аманда и тут же обернулась. — Мы решили так и так сделаем.

— Нет, вы так не сделаете! Кейти должна учиться. Ты и так испортила ей семестр.

— Я ничего ей не портила!

— Хватит, Аманда! Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Вы обе не спите. Как она поведёт машину столько часов?

— Мы остановимся…

— Хватит! Я специально приехал сюда за тобой. Я сейчас единственный вменяемый здесь водитель, пойми ты хоть это!

— Мне не нужна твоя помощь!

— А я её и не предлагаю. Это не для тебя.

Лицо Стива было абсолютно пустым.

— Ты надоел мне с Майком! Надоел!

— Майк тут ни при чём. Я делаю это ради Кейти. Поняла?

Непонятно, кому из нас Стив адресовал вопрос, но я ответила:

— Я сумею доехать до Рино.

— Но ты туда не поедешь. Потому что мы уже всё решили. А вы всё упаковали, потому самое лучшее время выехать — ночь. Пустая дорога. Мы действительно доедем за пять часов.

— Стив!

Аманда явно собралась ругаться, а я почувствовала подступающие слёзы, но успела сказать:

— Вы уж тут как-нибудь без меня решите, а я пока погуляю.

И осторожно, чтобы не разбудить Патришу, закрыла входную дверь.

Глава семьдесят девятая "Первый месяц"

Они уехали около полуночи. Даже толком не простились. Патриша раскапризничалась, и Аманда отправилась катать автокресло по парковке, а я помогла Стиву отнести в машину одну сумку, вернулась за новой и, не найдя её на диване, осталась ждать в квартире, уверенная, что Аманда вернётся проверить, всё ли взяла. И когда через пятнадцать минут никто не пришёл, я спустилась в подземный гараж, чтобы обнаружить парковочное место пустым. Таким же пустым в тот момент стало и моё сердце. Вернее оно заполнилось вакуумом, в котором не нашлось места даже обиде.

Я просидела на диване, обхватив колени, часа два, не в силах уснуть. Тишина вокруг с каждой минутой звенела всё сильнее и сильнее, и я даже подошла к балконной двери проверить, не цикад ли слышу. Они были там, в чёрной ночи, вместе, а я была здесь — по другую сторону стекла, абсолютно одна.

Утром я почувствовала одиночество ещё острее. Открыла глаза и поняла, что не хочу вставать. Живот молчал, будто у всего организма, а не только души, пропала необходимость в пище. Впереди маячило три пустых дня, и на долю секунды я даже решила схватить ключи и сбежать в Салинас, но потом вспомнила про незаконченные проекты. Если включить компьютер прямо сейчас и выключить в воскресенье вечером, я сумею не думать про Аманду и про её молчаливый отъезд. В квартире не осталось и следа её присутствия — скинь сейчас в чемодан и мои вещи, эти белые стены позабудут про наши три года вместе.

Помнила Аманду лишь кухня. Когда я заставила себя доползти до холодильника, я заодно открыла и шкафчик рядом с плитой, откуда на меня пахнуло ароматами со всего Востока и всей Европы. Можно выкинуть все специи, я не стану для себя готовить. Меня устраивает университетская еда. Мне и домой приходить рано не стоит — можно сидеть в библиотеке до самого закрытия. Там варят довольно приличный кофе.

Я до рези в глазах пялилась в экран ноутбука, понимая, что иначе не отведу глаз от телефона. Аманда не позвонила. Наверное, посчитала, что брошенной Стивом эсэмэски довольно. Им, наверное, довольно, а мне она лишь добавила боли, с которой не справились даже три шоколадки. Тогда я отправилась бегать и потянула ногу. Теперь я хромала и не могла выгуливать собаку. Но и встать из-за компьютера тоже не могла и закончила два проекта, подготовилась к тесту по испанскому и отредактировала пару фотографий для курса. Снимки Логана появились на странице Аманды. Моих фотографий Патриши среди них не было.