Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

Прошлым вечером мы с семьей вернулись с благотворительного вечера, и я попробовала поговорить с отцом, но в конечном итоге что-то снова пошло не так. Я пообещала, что не стану женой Руслану Басманову, сказала, что отец только зря тратит деньги на мой наряд, на стилистов и на красивые строчки в СМИ.

Но в этот раз я получила удар куда больнее, чем физический — мать встала на сторону отца. И Мурад, конечно же.

— Все решено, — отрезал Мурад, прожигая меня жгучим взглядом. — Не смей перечить отцу и иди к себе в комнату. Подумай о своем поведении.

Мурад хотел выслужиться перед отцом и прогнал меня из гостиной, где собралась вся семья. Будь мы наедине, он бы ударил меня за непокорность воле отца или еще чего хуже — схватился бы за ремень, принявшись воспитывать сестру.

Меня перекосило от горечи, ведь и мама поддержала их. Мурада и отца. Она подошла ко мне и повторила слова своего сына:

— Все решено, дочка. Слишком поздно. Поднимайся к себе и не выходи сегодня из комнаты. Ты же видишь, отец не в настроении.

Я обвела взглядом всех троих.

И, развернувшись на сто восемьдесят, я побежала вверх по лестнице. Ненавижу!..

Лучше бы у них родились одни мальчики.

И не было бы мне мученья!

На утро я была подавленной и обмякшей. Со мной делали, что хотели, и я не противилась — зачем? Басмановы в пути, охрана дома усилена и предупреждена, а сам дом начищен до блеска. Я даже проверяла, могу ли я выйти за пределы дома.

Не могу.

— Извините, София Эминовна, у нас приказ не выпускать вас за пределы двора. Для прогулки пройдите, пожалуйста, в сад.

Я не пошла в сад. Вернулась домой, пытаясь согреть собственное сердце. В нем был холод, я чувствовала себя пленницей. В СМИ такого, конечно, не напишут. Заголовки пестрят о масштабе события и о слиянии двух влиятельных династий.

А я не хотела этого слияния.

И только ночи с Эмилем, те дни свободы согревали тело и душу. Я бы снова хотела встать на сноуборд, и чтобы вечером Эмиль снимал с меня носки и ругался матом от того, как сильно я замерзла.

— Ты невероятно красива! — воскликнула мама, увидев меня с макияжем. — Ты понравишься Руслану, вот увидишь.

— А что дальше, мам? — равнодушно спросила я.

Мама будто не услышала меня. Она нацепила на себя счастливую улыбку, но я видела, что за ней кроется обычная безысходность. Она смирилась, я так не умею.

Поэтому я сбежала неделю назад.

С Эмилем в одной кровати лежала поэтому. От поцелуев его таяла, хотя так и не успела понять их сладости.

После макияжа мама помогла надеть мне белое хлопковое платье. Сидело оно очень нежно и минималистично, если не знать его ценник. Папа не скупился и купил дочке самое лучшее платье, самые дорогие украшения.

Повернув меня к зеркалу, мне вставили в уши серьги-капельки, на шею надели тонкую нежную цепочку и браслет защелкнули за запястье.

Приготовления были завершены.

Мама взяла меня за руку, повела в гостиную. Здесь все состоится. Здесь я впервые увижу того, кому меня продали двадцать лет назад.

— Я так и не поняла, мне кольцо сегодня надевать будут или просто поглазеть придут? — сухо уточнила я.

— София! — воскликнула мама. — Что за сленг?

— Я же игрушка. Сленг соответствующий, — бросила холодно.

Маму перекосило от моих слов. Она одернула от меня руки и отошла на пару шагов.

— Детка, сегодня приедет много людей. Пожалуйста, веди себя хорошо, иначе отец придет в гнев. Кольцо сегодня надевать не будут. Настоящая помолвка состоится через несколько дней.

— Мам…

— Мне очень жаль, София. Мне тоже больно, но… в конце концов, у вас в любом случае все начнется лучше, чем у нас с отцом.

Мама ушла собираться, ничего не объясняя.

Папа надел костюм и все это время ходил с недовольным лицом. Он ненавидит Басмановых — это чувствуется сразу. Его заставили продать дочь, чтобы сохранить власть, и… он согласился.

Мне было его не жаль.

Братья тоже выглядели хорошо. Эльман был настоящем красавцем, он поддерживающе обнял меня, и я успокоилась.

Ненадолго.

— Басмановы прибыли, — оповестил начальник охраны. — Пять внедорожников у ворот, не считая журналистов. Пускать, господин Шах?

— Давай быстрее, — ответ сквозь зубы.

Мама повернулась и взяла меня за руки.

— София, оставайся в гостиной и жди, пока придут гости и жених. Я давала тебе книгу, ты должна была изучить традиции глубже.

Я кивнула. Книгу я, конечно же, не читала. Стало стыдно, но делать было нечего. В общих чертах я понимала, как у нас проходит знакомство и основы обручения.

Я осталась в гостиной одна, когда снаружи зазвенели голоса. Невеста должна была спрятаться, а жених — ее найти.

У меня вспотели ладони, я опустила голову с бешено бьющимся сердцем. Хотелось сбежать — в холодные горы, в горячие объятия Эмиля.

Но в присутствии гостей мне даже думать о нем было стыдно. За спиной стоял богато накрытый стол, самые изысканные блюда и много стульев.

Все решено. Бежать некуда.

Когда дверь в гостиную открылась и меня нашли, сердце пропустило удар. Все быстро заговорили, завидев меня. Поздравляли, перекрикивали друг друга. Гостей было много.

Пришло время поднять голову.

Эльдар Басманов с женой стояли рядом с папой. Отец улыбался им сквозь зубы — не приветливо, но и не радужно.

Я молча выдержала взгляд пожилого мужчины и приняла от них цветы. Стебли жгли руки, я сразу отдала их маме, чтобы она поставила алые розы в вазу.

— Детка, улыбнись, — шепнула мама на ухо. — Не показывай характер, не надо проблем.

Я поджала губы, но быстро исправилась. Губы ведь тоже были подведены карандашом. Папа никогда не разрешал мне краситься, а здесь велел подчеркнуть мою красоту.

Товар нужно было продать выгодно.

Я нервно пригладила уложенные волосы. Лоб вспотел, хорошо, что передние пряди были убраны заколкой. Здесь были все, кроме Камаля и моей бабушки из Калининграда. Они должны приехать на помолвку.

Мои глаза лихорадочно бегали по незнакомым людям, среди них я заметила родителей Руслана. Мама показывала мне фотографии и заставляла запомнить имена. Красивая пара. Рустам и Полина, они встретили меня улыбкой.

Я же не смогла ответить взаимностью. Я едва стояла на ногах.

Рядом с ними стоял Руслан Басманов…

Глава 20

Ноги стали ватными: передо мной стоял тот, кому меня продали. Он выглядел моложе Эмиля и был чуть ниже его ростом, но в целом мне пришлось высоко поднять голову, чтобы ответить ему на приветствие.

Все гости были с цветами и подарками, я не могла принять больше и натянула извиняющуюся улыбку. Мама помогла освободить руки. Я отдала ей самый большой букет — он состоял только из белых цветов, и наткнулась на темный взгляд.

Мой будущий жених что-то сказал мне, я проигнорировала. И все смотрели на нас, это было унизительно.

Они улыбались, хотя знали: я не желаю этого брака.

Я ничего не запомнила. Щеки горели огнем, а глазах почти стояли слезы — сердце так и не застучало от томления. Мама ошиблась: я не полюблю его. Меня насильно выдадут за него замуж, и я стану принадлежать ему телом, но душой, наверное, никогда.

Меня кто-то подтолкнул, сказали, нужно сделать фото. Папа же созвал лучших фотографов города, чтобы в телевизоре все показали красиво. Мне вручили в руки цветы, приказали улыбнуться и встать друг от друга на расстоянии, но недалеко.

— Красивые, какие красивые дети. Да благословит их господь, — сказал кто-то.

Я прижимала белые цветы к белому платью. Справа стоял Руслан: высокий, красивый, с характером, но я мысленно считала расстояние между нами. Сантиметров двадцать, слава богу.

А потом мне разрешили сесть за стол вместе с остальными. Я сидела на женской половине, а не рядом с ним.

Но взгляд… я чувствовала на себе взгляд Руслана Басманова. Все произошло так сумбурно, что меня немного трясло. Я не запомнила, что он мне говорил — если говорил…