Растворяюсь в тебе (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Когда открываю дверь своего кабинета, в коридоре пусто. Не знаю, почему я ожидал, что Шэй все еще будет стоять там.

Возможно, надежда.

Иду по коридору и подхожу к секретарю за ее столом. Марион разговаривает по телефону. Когда она видит мое лицо, кажется, что она уменьшается в размерах.

Я стою рядом с ее столом и смотрю на нее с нетерпением, пока она не кладет трубку. Тогда я требую: — Где она?

— К-кто, сэр?

— Новая сотрудница.

— О, э-э, она спустилась вниз, сэр. Я вызвала Симону, чтобы она ей все показала.

В отличие от помощников моего отца и брата, которые находятся с нами на одном этаже, в каждый кабинет которых ведет отдельный лифт, мой помощник сидит вместе с другими административными и вспомогательными сотрудниками этажом ниже.

Чем меньше людей рядом со мной, тем лучше.

Я ухожу, направляясь к лифту, когда секретарь говорит нечто такое, что останавливает меня на месте.

— О, мистер МакКорд? Шэй попросила передать вам сообщение.

Я поворачиваюсь и сужаю глаза, когда вижу, как она смотрит на меня.

Это ухмылка?

Нет, должно быть, мне все привиделось. Эта женщина — как, черт возьми, ее зовут? — не ухмыляется. Она слишком боится меня, чтобы ухмыляться.

— Какое сообщение?

— Она просила передать, что, если вы еще раз будете разговаривать с ней так неуважительно, она подаст жалобу в отдел кадров.

Жар поднимается по моей шее и разливается в ушах, где начинает жечь. Когда она добавляет: — И, если вы уволите ее в отместку, она подаст в суд, — жжение распространяется на все мое лицо.

— Суд? — шиплю я, в ярости.

— Да, сэр. В суд. И на компанию... и на вас лично.

Секретарь действительно наслаждалась последней частью. Я точно это могу сказать. Теперь я знаю, что она ухмыляется.

Это беспрецедентный случай.

Не отвечая, я разворачиваюсь и шагаю прочь, стиснув челюсть и сжав кулаки.

Это подстава? Шэй планирует шантажировать меня? Знала ли она, кто я, в ту ночь в баре, когда подошла ко мне? Неужели связь, о которой я мечтал несколько недель, была ложью?

То, что всегда говорит мой отец, — правильно. Мы не можем никому доверять. Не с тем положением, в котором находится наша семья. Ни с нашим влиянием, ни с нашей властью, ни с нашей известностью.

Нашими деньгами.

Я спускаюсь на лифте вниз и врываюсь в двери, как только они открываются.

Пол выложен в классическом стиле «кабинетная планировка» с главной магистралью между лабиринтом столов, расположенных за синими перегородками высотой до груди. Все пространство кипит жизнью. Звонят телефоны, щелкают клавиатуры, голоса доносятся приглушенным шепотом. Для такого человека, как я, который не может сосредоточиться без тишины и терпеть не может, когда вокруг слишком много людей, такая обстановка — настоящий кошмар.

Если бы мне пришлось здесь работать, я бы сошел с ума.

Я сразу замечаю Шэй.

На дальнем конце комнаты, в одном из маленьких офисов со стеклянными стенами, что выстроились по обе стороны этажа, она стоит и разговаривает с двумя людьми. Одна — высокая, эффектная рыжеволосая женщина, которую я узнаю как Симону, нашего менеджера по бухгалтерскому учету, работающую в фирме столько же, сколько я себя помню. Другой — Дилан, старший бухгалтер, мужчина лет тридцати пяти с хорошим знанием цифр и раздражающей привычкой слишком много смеяться.

На самом деле, он смеется прямо сейчас. Как и Шэй.

Они смеются вместе.

Дилан рассмешил Шэй.

Что-то опасное собирается в бурю внутри меня. Видя красное, я мчусь через этаж, опустив голову и сохраняя хмурое выражение, едва замечая, как люди отскакивают с моего пути.

Симона — просто прелесть. Как только она представилась, я сразу поняла, что мы отлично поладим.

Этот Дилан, напротив, уже действует мне на нервы, а я только что с ним познакомилась.

Слово «скользкий» было придумано для таких мужчин, как он. За время нашего короткого разговора он полдюжины раз оглядел меня с ног до головы, пялился на мою грудь и практически пускал слюни на мои ноги. Он стоит слишком близко, говорит слишком громко и пользуется слишком большим количеством одеколона. У меня волосы в носу обгорели от этого.

Все до этого не так уж плохо, но он смеется, как гиена.

Или как вроде ослу вырывают зуб.

Отбросив воспоминания о милой истории, которую сочинил Коул о том, каким отвратительным был мой смех в ту ночь, когда мы лежали голые вместе на кровати в отеле, я вежливо смеюсь над неуместной шуткой Дилана и бросаю взгляд на Симону.

Я телеграфирую ей о своем дискомфорте, и она отвечает громко и четко.

Хвала небесам за женскую интуицию.

— Дилан, мне нужно провести время с Шэй, чтобы обсудить ее загруженность и ввести в курс дела по нашим текущим проектам. Извини нас, пожалуйста.

— Конечно, конечно, без проблем. Шэй, было приятно познакомиться. Добро пожаловать на борт. Мой офис находится по соседству, так что заходите в любое время, если вам что-нибудь понадобится.

Оторвав взгляд от моей груди, он вздергивает подбородок и подмигивает мне.

— Или если просто хотите поздороваться.

Я думаю, не попросить ли меня перевести в другое место, но тут меня отвлекает вид Коула, несущегося через офис, как бык на охоте, с опущенной головой и сжатой челюстью. Испуганные сотрудники разбегаются с его пути, как от выстрела картечью.

Он направляется прямо к моему кабинету.

Несомненно, для того, чтобы подвергнуть меня еще большему воздействию своего обаяния. Может, на этот раз он плюнет мне в лицо, а не захлопнет дверь.

Я поворачиваюсь и одариваю Дилана натянутой улыбкой.

— Обязательно, Дилан. Спасибо вам огромное. Было очень приятно познакомиться с вами.

Когда Дилан облизывает губы и хихикает, понимаю, что он думает, будто я только что за ним приударила.

Если бы только ударить коллегу в нос в первый день работы не считалось чем-то предосудительным.

Коул вбегает в дверь. Останавливается, отрывисто кивает Симоне, а затем обращает свой взор на Дилана. Он бросает на него такой злобный взгляд, что Дилану кажется, будто он вот-вот намочит штаны.

— О... Здравствуйте, мистер МакКорд. Мы как раз знакомились с вашей новой помощницей...

— Вон, — с рычанием перебивает Коул.

Дилан убегает, как нашкодивший щенок. Однако Симону не так легко запугать. Она сжимает руки на талии и ждет, подняв брови, пока Коул не вернет свое внимание к ней.

Он грубовато говорит: — Прошу простить мои манеры, Симона. Это было трудное утро. Я бы хотел поговорить с Шэй наедине.

Симона бросает на меня взгляд, который, как я понимаю, означает, что она находится на расстоянии вытянутой руки, если мне понадобится кто-то, кто позвонит 9-1-1. Затем она уходит, закрывая за собой дверь моего кабинета.

Спина Коула обращена в сторону кабинок, поэтому он не видит того, что вижу я через стеклянные стены от пола до потолка: море людей, глазеющих на нас.

Отлично. Какой хороший способ произвести первое впечатление. В следующий раз, может быть, я смогу облевать чьи-то ботинки.

Мое лицо краснеет, сердце бешено колотится, но я стою на своем под испепеляющим взглядом Коула.

Его голос звучит менее сдержанно, чем когда он говорил с Симоной: — Какого черта ты здесь делаешь?

— Думаю, мы это уже выяснили. Я работаю. — Чтобы поглубже вонзить нож, я добавляю саркастическое: — Сэр.

Это неправильное слово по нескольким причинам, но в основном потому, что яркое воспоминание о том, как я стояла на коленях в гостиничном номере с его твердым членом в моей руке, когда он предложил называть его Сэром ради блага Челси, теперь стоит между нами, накаляя воздух.

Я вижу, что он тоже об этом думает, потому что он переминается с ноги на ногу и рычит. А потом он огрызается: — Как?