Предательница! Единственная. Любимая - Лисовская Ирина

– Т-с-с! – он закрыл мне рот рукой и, нагнувшись ниже, прошептал прямо в лицо: – ты же не хочешь ее разбудить, верно? Не знаю, кто ты и как втерлась к ней в доверие, чтобы пробраться ко мне ночью, но… так и быть, за проделанное старание трахну тебя. Обычно так не делаю, но сегодня я чертовски добрый.

Он точно пьяный? Вроде и соображал что-то, но, понял ли Марк, кто я? Похоже, что, нет. Стало обидно, практически до слез.

Если я и была возбуждена, то весь запал резко потух. Но влага между ног, к сожалению, не могла раствориться по щелчку пальцев.

– Уже готовая, м-м-м, – его пальцы бессовестно пролезли под трусики и спустили всю мою убежденность уйти, в унитаз.

Тело пело от его ласк, искрилось и потрескивало, как дрова в том не погасшем самом камине.

Как я могла противиться и сопротивляться, если в тайне представляла себе такой пикантный момент раз сто, если не больше? А будет ли у меня еще хоть раз шанс ощутить Марка в полной мере?

И даже понимая, что на утро он, скорее всего, ничего не вспомнит, сдалась. Ну, глупо отпираться. Марк Зельман – моя недостижимая мечта. И прямо сейчас она сама плыла мне в руки. Откажусь и буду корить себя потом всю жизнь!

Да и потом, я же не девственница, чтобы зажиматься и робеть. По сути, мне нечего было терять этой ночью.

Поэтому, опустив тонну сомнений, просто расслабилась и простонала в руку от очередной ласки пальцем по клитору. Я позволила себе, пусть и на кроткий промежуток времени, быть счастливой и удовлетворенной.

Пока Марк «издевался» надо мной, потянулась рукой к его груди и очертила пальцами рельефное тело. Хотела как можно больше ощутить, чтобы отпечатать потом в памяти и снова фантазировать.

Но, опустить руку ниже, к члену, оказалось не так просто. Я… смутилась, будто реально была невинной и не знала, что там у мужчин ниже талии. Марк разорвал мое смущение: схватил ладонь и опустил себе на член.

Глава 2

Ну а я сомкнула на нем пальцами и задвигала в медленном ритме.

– М, да… вот так… – поощрял он, но и обо мне не забывал.

Ласкал все тело и губами, и руками, а я полностью отключилась, отдалась в обїятия пучине страсти. Клацнула где-то в голове выключателем, чем погасила мозги. Отправила их в спящий режим.

Нет, в режим нереального удовольствия. Марк вдруг отстранился и чуть спустил меня ниже, а затем перевернулся так, что его член мелькал сверху около лица. Его же лицо опустилось прямо мне в лоно.

Я, может, и не была девственницей, но поза шестьдесят девять стала немым потрясением. Это Марк был пьян и мог, опустив всякое сомнение, делать, что вздумается. И он делал – трахал меня языком так умело и методично, что в прямом смысле поплавился мозг.

От пролетевшей искры удовольствия по всему телу я громко застонала и, опомнившись, резко заткнула рот рукой. Оторвавшись от своего занятия, Марк возмутился:

– Не халтурь!

Наверное намекал, что вместо ладони, я могла бы заткнуть себе рот его членом.

В тот момент, когда Марк снова принялся дразнить меня языком, плюнула на стеснение и прочие мелочи. Взяла в рот только головку и пососала ее, а рукой помогала себе. Не могла, как бы ни пыталась, взять полностью член в рот. Не делала я этого раньше… Не хотела и отмахивалась. Да и парень, что был у меня первым, не особо парился, между нами был просто трах, чтобы удовлетворить похоть и потребность.

Марк же, даже не совсем трезвым, методично бил по всем уязвимым точкам, отчего мне тоже хотелось дать ему наслаждение.

Шире раскрыв рот и расслабившись, попыталась взять член максимально глубоко, но тут же подавилась. Резко откашлялась и услышала сквозь толстую вату в ушах:

– Не насилуй себя, – и, немного промолчав, добавил вдруг с хитринкой, – оставь это мне.

Не поняла, к чему он клонил, но довольно быстро осознала. Марк слез с меня и без предупреждения одним движением перевернул на живот. После чего просунул ладонь под него и вынудил меня встать на четвереньки.

С волнением и неугасающей дрожью в теле прогнулась для него, Марк не стал ждать. Не стал нежничать или осторожничать. Вошел резко и глубоко, отчего мы оба застонали. Он, от явного удовольствия, а я от легкой боли.

– Вот бля… ты чего такая узкая? – спросил, но на самом деле не ждал ответа: – Хотя, похер, это так кайфово…

Думала, будет и дальше неприятно, но спустя несколько толчков мое тело привыкло и больше я не испытывала дискомфорта. Только наслаждение, граничащее с эйфорией, что била импульсами в кожу.

Каждый шлепок наших тел эхом разносился по комнате и усиливал мои и без того страстные ощущения. Кайф, как дофамин, струился по крови и наполнял каждую клеточку в теле невообразимым теплом.

Чтобы не заорать от стремящегося на меня оргазма, как потерпевшая, прикусила ладонь и тут же ощутила выброс полнейшего наслаждения. Я тряслась и мычала себе в руку, а Марк все вдалбливался в меня, будто не желал все еще освобождать и свой кайф.

Но все же, не смог побороть себя и резко повалился вместе со мной на кровать. Опустив лицо в подушку, дико зарычал, но недостаточно громко, чтобы разбудить сестру. Он долго дергался, пока его оргазм полностью не стих продолжал порыкивать от удовольствия.

После чего с невнятным бормотанием скатился с меня. И он и я, мы оба молчали. Ну, я точно не знала, что сказать. Да и Марк не стремился к душевному разговору.

Лишь выпалил:

– Я в душ.

И ушел. Вернее, пошатался в ту сторону. Его тело двигалось на автомате: открыл дверь, затем, судя по шороху, вошел в ванную. И даже включил воду. Наверное, в раковине.

А я уселась на кровати и подтянула к себе колени. И все, больше не двигалась. Тупо не знала, как себя дальше вести. Может, Марк прямо сейчас протрезвеет и все поймет? Сердце хотело верить в чудо, поэтому посылало в голову позитив, но отклика не было. Ведь мозг понимал – чуда не произойдет.

Тем не менее, ждала Марка с опаской, придумывала кучу оправданий, которые в итоге не пригодились. Вернувшись, он просто завалился на кровать и спустя пару мгновений, уснул.

– Вот и все… – горько и тихо подытожила я для себя. – Сказка закончилась.

Нужно было и мне выйти в ванную, но я еще долго сидела без мыслей в одном положении. Пока вдруг не поняла, что за окном рассветает.

С болью, как на сердце, так и в теле от неудобного положения, кое-как поднялась и тихо пробралась в ванную.

Только не плакать… только не думать! Между ног было липко и гадливо от спермы, но я отмылась. К счастью, не было абсолютно никаких мыслей в голове. Только стыд и отвращение к самой себе.

Ну, Руся, ты получила, что хотела? Тебе стало легче?

Легче мне точно не стало. Поняла горькую истину, как только оделась и настал черед позорно убегать. Но прежде, отыскала в своей сумке тетрадку и вырвала из нее листок. Достала ручку и дрожащей рукой написала подруге записку.

В целом, я знала, что у нее крепкий сон, поэтому без проблем вошла в ее комнату и оставила листок на тумбочке возле кровати. Еще раз перечитала, вдруг ошиблась и написала не то:

«Ночью вернулся твой брат. Он был настолько пьян, что сразу завалился спать. Ухожу до его пробуждения, чтобы никому потом не было неловко. Не говори ему, что я ночевала в его комнате».

Кивнула. Марк не вспомнит. Ну а если вспомнит… Думая об этом, спешно ушла из комнаты, а после из квартиры. Тихо захлопнула за собой и быстро, будто за мной гналась стая собак, побежала прочь.

Если же Марк вспомнит, будет точно неловко нам всем троим.

Поскольку было раннее утро, я бродила с тяжелой головой по окрестностям около общаги. В целом, мне не стыдно было, что позволила пьяному Марку трахнуть меня. Я просто пыталась жалеть себя заранее. Ведь он не вспомнит, зато я буду хранить одну единственную ночь долго в памяти. Глупо? Возможно. Но мне так хотелось быть хотя бы на десять минут счастливой, что наплевала на все остальное.

Наконец, открылась общага и я, минуя грымзу на посту, поднялась к себе в комнату. Двух соседок тоже не было, ночевала только Ксюха. Вообще, мы не были с ними настолько близкими, поэтому лишь поздоровались.