Предательница! Единственная. Любимая - Лисовская Ирина

У Марка были аргументы для взбалмошной сестры:

– Твоя подруга может хоть целый день слоняться, где вздумается. Но ты с хвостами по учебе сейчас же отнесешь задницу в машину. И будешь учиться дома, пока я не удовлетворюсь твоими знаниями.

Но и Аня не собиралась словесно проигрывать брату:

– Заведи себе девушку, а то у меня впечатление, что у тебя секса давно не было. Больно рожа неудовлетворенная.

Я поперхнулась слюной и закашлялась от неожиданности. Ну, я знала, что Аня при разговоре с братом никогда и ничего не стеснялась, но… Но это был контрольный выстрел мне в голову.

Побледнел и Марк, хотя он и до этого был серее тучи. Только вот, не посмотрел он в мою сторону. Не бросил даже косого взгляда, а это значило, что память парня стерта напрочь.

И пока молчание не превратилось в лютую неловкость, я поддержала Марка:

– Анют, тебе и, правда, подтянуть бы парочку предметов. Ну а потому уже с чистой совесть будем гулять хоть до утра.

И если я думала, что получу в ответ хотя бы взгляд благодарности, то крупно ошиблась. В меня пульнули явным ехидством.

– Тоже иди учись, – вот что я получила по итогу, – а не шляйся где попало.

Да что он все заладил… Если бы я не знала, что ему пофиг на меня, точно бы решила, что Марк заревновал. К кому и чему только, не понятно.

– Да у нее и так все автоматы, куда еще учиться? – пробурчала Анюта, Марк пожал плечами.

– Вот и бери пример с подруги.

На этой ноте он снова сцапал сестру, на этот раз под локоть и уже явно не собирался ее выпускать. Аня промолчала, смирилась со своей участью.

– Иди в общагу. В любом случае, нефиг разгуливать, стемнеет скоро.

Да в целом, и так собиралась к себе в комнату. Но почему, блин, чужой мне парень указывает, что и как делать?! Еще и не помнит ничего, ну не козлина?

Как бы я ни пыталась себя убеждать в обратном, но забывчивость Марка хлыстом била прямо по нежной коже. Он был равнодушен, как если бы общался со стеной. Вот кто я для него… Мебель!

Проводила Марка и Аню взглядом, пока они не скрылись за деревьями. И что теперь мне делать, идти гулять? Но одной? И куда я пойду? В кафешку? Без Ани не интересно. Поэтому, ворча себе под нос, ушла в общагу топить боль в подушку.

***

Марк проследил, чтобы сестра засела за учебу и только после вернулся к себе в комнату.

В который раз за день оглянулся. Вроде, все было на местах: и его беспорядок в виде валяющихся шмоток и пыль на полках, и даже учебники, которые давно пора сдать на макулатуру. Учебу то он давным-давно окончил. И рамки с фотками на прежних местах. Но почему Зельману все еще казалось, что спальня изменилась за ночь.

Подойдя к кровати, Марк уселся и его сразу окутал тот самый запах: будто леденцы барбариса и что-то еще. Те самые нотки, которые он уловил на той, на которой не хотел бы. Совпадение?

Зельман сорвал застеленное Аней утром одеяло и убрал в сторону. Оно пахло порошком, ведь сестра сменила белье. Но подушка все еще хранила в себе «память»! Она вся была пронизана тем самым запахом, что туманил сознание. Оно и так подвело Марка прошлой ночью, а запах сейчас еще тонко издевался над психикой.

Зельман не понимал, во что верить и кому. Судя из слов сестры, в его комнате никого не было. И Марк реально проснулся один, но почему-то в его туманной памяти мелькали странные сексуальные воспоминания. Парень не понимал: сон или явь, слишком размыты были картинки.

К тому же, утром у него так сильно раскалывалась голова, что махнул рукой и даже думать ни о чем не хотел.

А сейчас, когда алкоголь практически выветрился из тела и головы – ужаснулся. Что, если те обрывки секса как-то связаны с подругой сестры?

– Да ну нет! – убеждал он себя, но сомнения и запах от подушки никуда не делись.

Ну, бред же! Или не бред? Марк напрягся, прислонил пальцы к вискам и зажмурился. Еще раз прокрутил в памяти те малые крупицы, что вертелись у него в голове. Ни лица, ни хоть какой-то детали! Только стоны и хрипы. Да и не был он все еще уверен, что ему приснился тупо эротический сон.

Но что, если нет?

– Бля!..

Глава 4

И ведь запретил же Ане пускать в его комнату подругу. Ослушалась? Ничего не было понятно. Однако, ему хотелось верить, что в комнате, реально, никого не было в момент его возвращения. А если и был, то Марк сдержал себя в руках.

– Смешно…

Зельман бы не сдержался и он прекрасно понимал горькую истину. Но, все же, он успокоил себя тем, что и подруга, и Анька, молчали. Значит, никакого криминала не произошло.

На этом он решил закончить тупое размышление. Как и убрать провокацию из квартиры. Зельман схватил подушку и, выйдя во двор, без зазрения совести выбросил ту в мусорный бак.

А, вернувшись, засел от греха подальше в комнате сестры. Заодно проконтролировал ее, ведь засранка вместо учебы листала тик-ток пока его не было.

Пока Аня зубрила предмет, он мысленно проклял своего друга – Артема Новицкого. Зельман с ним точно больше пить не будет! Хорошо же они отметили совместный бизнес-план! Это был всего лишь план, а отметили так, будто уже с Артемом открыли собственное дело!

И если Новицкий, сволочь, все помнил, то Марк… Не стал утром признаваться другу в идиотских подозрениях. Лишь порадовался, что это Новицкий отвез его домой.

После того случая Марк несколько месяцев намеренно избегал встреч с подругой сестры. А вскоре та и вовсе пропала. Уехала на летние каникулы домой, загород, а после не вернулась уже на учебу. Бросила все и даже с подругой не связалась, будто оборвала все связи. Зельман если и удивился, то не сильно. Просто пожал плечами и сказал Аньке, чтобы забыла про некогда любимую подругу. Забыл и он. Размыл в памяти и ее лицо, и имя. В его жизни и без того появилось много проблем, чтобы еще помнить какую-то там призрачную типа-влюбленность.

***

– Дамир, зайчик, пойдем уже домой!

Я снова посмотрела на фитнес-часы и вздохнула. Все понимала – сыну скучно дома, ведь я не водила его в сад и поэтому он максимально долго каждый раз игрался на площадке с другими детками. Но есть же предел, в конце концов. Моя доброта по отношению к нему точно рано или поздно выльется в проблему. Я уже с ним, пятилеткой, не могла справиться, а что будет дальше?

Правильно мама говорила – нужно с ним построже. Ну, и что, что он немного особенный. Не солнечный же ребенок, а вполне себе здоровый. Вот только аллергик жуткий.

Это мы поняли не сразу, а как только начался прикорм. Практически от всего ему становилось плохо, что ни день – то или скорая, или уколы от аллергии. А порой доходило и до практически борьбы за жизнь. Иногда у меня панически опускались руки, я тупо боялась еды, как огня. И если бы не мама с ее поддержкой, наверное, уже б слетела с катушек.

Вообще, если бы ни мама, был бы у меня сейчас Дамир? С ужасом и вздыбленными волосами на руках вспомнила, с чего все началось.

Шла сессия и большую часть предметов мне нужно было сдать самой, лишь малая часть преподов поставили «автомат». Я, может, и видела в себе некоторые изменения, но не придавала им значения. Слабость, сонливость и головокружение я списала на перенапряжение от учебы. А на нервы списала тошноту и рвоту.

Тем не менее, когда я вернулась домой к маме после сессии, все мои симптомы усилились и родительница с трагической улыбкой сказала мне:

– Доча, похоже, ты беременна.

А потом тест, больница, УЗИ. Я еще, дура, хотела пойти к Марку. И даже пошла! Но… Но не все случилось, как планировалось.

А затем слезы, сопли, мысли об аборте. Хорошо, что мама напрочь выбила из моей «тупорылой» головы дурь. Ну просто, я не видела будущего. Не понимала, как я буду учиться, как жить и воспитывать одна ребенка? В восемнадцать лет…

В тот вечер мы поговорили с мамой по душам, она ведь тоже растила меня сама. И после всего мои сомнения от ее поддержки испарились. Да, пришлось переводиться на заочный. Искать деньги на обучение. Мы даже продали дом в пригороде и купили однушку в дальней части столицы.