Любовь, которую ты вспомнишь (СИ) - Сивая Рина

– Проветрю мозги, а то совсем мне их съела, истеричка!

Я всегда открыто презирала тех баб, кто постоянно пилил своих мужчин. И вот теперь сама – истеричка. Понимала умом, что имелась правда в словах мужа, что порой (ладно, часто) я перегибала палку. Но ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, когда он предъявлял мне что-то, перед глазами словно красная пелена. И в голове скрипел противный голос его матери, заявляющей, что я не достойна Диего.

Пожалуй, это и бесило больше всего – что не могла отбросить чужое мнение и жить нормально.

– Ну и катись! – орала так, что горло неприятно саднило. – Может, хоть до чего умного додумаешься!

Вместо ответа Диего, не разворачиваясь, отмахнулся от меня. А я повторила то, что совсем недавно делал мой муж: громко хлопнула дверью.

По пути пнула ни в чем не повинную подушку, оказавшуюся на полу в процессе ссоры, и упала на диван, стараясь не смотреть в сторону моря. И так легко было представить, что сейчас делал Диего – шлепал босыми ногами по деревянному настилу, прыжком перебирался на свою яхту. Запускал двигатель. И срывался с места, поднимая волны.

Порой мне казалось, что свою лодку Ди любил больше, чем меня. Наверное, в его списке интересов я даже в десятку не попала бы. Сначала там яхта. Потом – море. Затем мама, брат, сестры и кузины. Работа. Футбол. Друзья. Машины. И уже потом, где-то в конце, моя скромная персона.

До того себя жалко, что пришлось прикусить губу, лишь бы не разрыдаться. Черта с два он дождется моих слез! Будто это я виновата в нашей ссоре. Нет уж! Устала каждый раз извиняться за то, что он – бесчувственных сухарь.

И все же где-то на краю сознания мелькает мысль, что на дворе быстро темнеет, а Диего так и не починил навигационные огни на своей пресловутой яхте. Но он ведь не пойдет в открытое море? Так, прокатиться вдоль берега, остынет и быстренько домой.

Ждать его я, конечно же, не стану.

Глава 2.

Посидев еще минут десять, шумно выдохнула и взяла себя в руки. Смешно, но даже вспомнить не смогла, из-за чего на этот раз поцапались. Тортильи пересолила? Вроде, нет. Опять ходила на рынок в короткой юбке? Тоже нет, я сегодня весь день дома, да и такие претензии обычно предъявляла сеньора Солер, а ее последние пару дней не видно, не слышно.

Переложила ноутбук на другое место?

А, черт с ним. Уверена, к своему возвращению Ди тоже ничего не вспомнит. Мы, конечно, подуемся друг на друга еще час или два, а потом встретимся в границах постели и бурно помиримся. Как и всегда.

Завтра, обещала себе, завтра я точно стану идеальной женой. Приготовлю ему завтрак в постель, отглажу любимую рубашку, возможно, уломаю на утренний секс. Выкину из головы его мать, и мы точно заживем так, как полагалось всем молодоженам: счастливо и влюбленно, а кричать будем только от накрывающих оргазмов.

Чтобы не заниматься самоедством, принялась за уборку. Подняла разбросанные в гостиной подушки и красиво разложила их на диване и креслах – это первое, что я привнесла в свой новый дом: уют. Вилла Ди была безумно красивой, но какой-то неживой, словно тут и не жил никто. Я поменяла шторы, развесила картины, купила пресловутые подушки. Мой муж смотрел на это все с улыбкой, а после целовал меня в макушку и на вопрос, нравится ли ему, отвечал, что ему нравится, когда я счастлива.

Воспоминания еще больше улучшили настроение, и, покончив с гостиной, я принялась приводить в порядок кухню. Запустила посудомойку, вытерла стол. Невольно на ум приходили все самые счастливые моменты моего брака – а их все-таки больше, чем негативных. Как по выходным мы с Ди вместе готовили завтрак, я – в его рубашке, он – в одних трусах. Смеялись, постоянно целовались, пачкали друг друга продуктами и давали попробовать что-то прямо с пальца. Иной раз и до завтрака в итоге добирались лишь к обеду, но кого это волновало?

Закончив с кухней, проверила два миллиона рубашек своего мужа и выбрала ту, которую он завтра наденет. Повесила ее отдельно, рядом с ней – брюки, ремень, на нижнюю полку положила чистые носки и ботинки. Моя мама, когда первый раз увидела Диего, назвала его дикарем – ведь он был в рваных джинсах и растянутой майке, но таким он бывал только вне работы. В остальное время Ди предпочитал деловой стиль, и я бы соврала, сказав, что тот моему мужу подходил больше.

Диего даже в обносках выглядел бы как царь и бог. Мой царь и бог.

Спустя еще час меня окончательно отпустило, и я вернулась на диван в гостиной, чтобы следить в окно за тем, когда яхта под названием Perla [Perla – жемчужина (исп.)] пришвартуется к пирсу.

Эта комната с панорамными окнами нравилась мне больше всех. Из спальни наверху вид, конечно, тоже красивый, но именно здесь море казалось таким близким, руку протяни – и достанешь.

Море я любила. Любила с тех самых пор, как папа и мама первый раз привезли нас с Лерой в Барселону: мне было двенадцать, сестре – восемь. Я влюбилась сразу во все: в пляжи, морскую пену, голубые волны. И в город с его шумными рынками, тихими переулками и широкими проспектами. С тех каникул я лелеяла мечту однажды перебраться в Испанию, даже язык учила по видео-урокам и приложению в телефоне. Без практики, конечно, получалось так себе, но, когда год назад я все-таки накопила на отпуск в столице Каталонии, мой корявый испанский пригодился.

Тогда я и познакомилась с Диего.

Глава 3.

Мы столкнулись в аэропорту: я шла, выискивая табличку с названием моего отеля, а он спешил куда-то, громко разговаривая по телефону и размахивая рукой со стаканчиком кофе. Не знаю, как так получилось и кто в кого врезался, но в конце концов именно моя блузка оказалась безвозвратно загублена, а его напиток растекался по мне и полу.

– ¡Gracias por no estar caliente! [Спасибо, что не горячий (исп.)] – от раздражения выдала, даже не запнувшись – слова сами возникли в голове.

Вот и пришелся к месту мой кустарный испанский, хотя, конечно, первую встречу с носителем языка я себе не так представляла.

– ¡Lo siento! ¡No sé cómo pasó todo! ¿Estás bien? [Простите. Не знаю, как так вышло! Вы в порядке? (исп.)]

Он так быстро это произнес, что я с трудом поняла. Оказывается, настоящий испанский совсем не такой, какой звучал в наушниках. Более быстрый, более рокочущий. Сложно восприимчивый, если коротко.

Логично, что для ответа мне потребовалось больше времени, чем готов был выделить незнакомец, да и я больше переживала о кофейном пятне на светло-желтой ткани. Поэтому о том, что нужно ответить хоть что-то, я вспомнила только тогда, когда поймала на себе слишком пристальный мужской взгляд.

– Espero que tengas más cuidado la próxima vez.[Надеюсь, в следующий раз вы будете осторожнее (исп.)]

Кивнув, незнакомец подхватил пустой бумажный стакан и двинулся в сторону. И лишь через два его шага до меня дошло, что именно он сказал.

Он выставил меня виноватой!

Вины за собой я совсем не чувствовала, поэтому со всей души зарядила в широкую удаляющуюся спину весомое русское:

– Мудак!

Каков был шанс, что в гуле оживленного аэропорта мужчина меня расслышит? А что в испанском городе найдется мужчина-иностранец, который поймёт мое русское оскорбление? Я, разумеется, не скрывала возмущения, но не настолько, чтобы мой обидчик вдруг остановился, резко крутанулся и смерил меня горячим взглядом.

А потом окончательно добил, произнося с заметным акцентом:

– Сумасшедшая!

Пока я стояла и хлопала глазами с раскрытым ртом, незнакомец вновь разворачивался и терялся в толпе. Никогда не чувствовала себя настолько глупо!

В итоге представитель туроператора нашел меня сам. Подошел, осторожно тронул за руку, спросил, я ли «сеньорита Литовцева», и вывел тем самым из прострации.

Дорога до отеля, заселение и знакомство с территорией быстро заставили меня забыть о происшествии в аэропорту, а вечером, когда я спустилась в бар, заказала коктейль и собиралась выйти на террасу, чтобы полюбоваться морем, в меня сбоку кто-то влетел.