Девочка, я тебя добью(сь) (СИ) - Кьяр Яра

— Че там веселого? Расскажешь? — спрашиваю Макса, а он тут же блокирует экран, чтобы я ничего не увидел.

— Да там… Ниче, свое, — отмахивается он.

— Ты че как баба? Колись давай.

— Ой, Влас, знаю я тебя, еще чмырить начнешь. Ниче не буду говорить.

— Да когда я тебя чмырил? — удивляюсь. — Говори уже.

— С Алёной номерами обменялся, — нехотя отвечает Макс. — Вот, сижу, думаю, чего бы такого написать.

— Напиши, что вдул бы, — отвечаю ему и начинаю ржать.

— Блять, Влас, ну я же говорил! Нихера тебе нельзя рассказывать. Для тебя все девушки — дырки.

— Так если кругом только такие, че я могу поделать⁈

— А Алёна не такая, — заступается на нее.

— Ты че, влюбился за один вечер? Как баба, влюбился? — снова ржу.

— Влас, иди в жопу!

— Ладно, ладно, расслабься, я прикалываюсь.

— Ага, прикалываешься. Ну, ниче, я посмотрю, как ты заговоришь, когда перестанешь разменивать давалок и встретишь нормальную девчонку.

— Мне и с давалками хорошо, — хмыкаю я, а сам невольно вспоминаю Настю.

Блять, да что со мной такое⁈

Подкатываем к клубу и видим, что наши уже стоят на улице и ждут. Оля в своем коротком пальто и еще более коротком платье переминается с ноги на ногу, обнимая себя руками. Еще бы, блять! Нормальные люди в мороз надевают теплые шмотки, а не демонстрируют свой зад на каждом углу.

— И как мы сюда поместимся? — возмущается Оля, открыв дверь со стороны Макса. — Нас, вообще-то, еще четверо!

— Влезете как-нибудь, — отмахиваюсь я.

— Макс, вали назад! А я с Тимом сяду! — заявляет белобрысая.

— С хера ли? — усмехается Макс. — Это ты шестая лишняя, вот и лезь назад. Хочешь, в багажник положим.

— Я…

— В натуре, садись назад, — перебиваю ее, пока не закатила истерику. — Вон, Макару на коленки сядешь.

— А че сразу ко мне? — возмущается Макар.

— Оль, ко мне садись, — протягивает Дэн.

Выглядит он, как педик, и манеры такие же. Но баб клеит вообще на раз-два, хрен знает, как ему это удается. Я с ним вообще не очень контачу, зато Вэн — наш пятый, с ним знатно закорешился. А Вэн точно нормальный пацан, уже много лет с ним общаемся, так что я ниче не говорю насчет Дениса. Есть он, нет его — похрен.

Олька молча садится на колени к Дэну, но явно этим недовольна. Трогаюсь с места и еду первым делом отвозить пацанов.

— Так и где вы так долго были? — с наездом спрашивает белобрысая.

Отвечать не хочется. Нахер, что ли, послать? Хотя, девки все равно ей завтра обо всем расскажут, проще уж самому.

— Да подруги твои, дуры, нажрались, и их какие-то типы чуть не трахнули в сортире! — отвечаю с максимальным пренебрежением. — Ну мы ж не мудаки какие, чтобы пройти мимо такого. Начистили уродам морды и отвезли девок домой. А то в таком состоянии их бы и таксист отымел.

— Да ладно? — удивляется Олька. — Ты щас про моих соседок же говоришь?

— Про них самых, — киваю в ответ.

— Капец, — выдыхает она. — Вроде такие забитые, тихие, а тут… Блин, Тим, ты такой благородный! — с восхищением добавляет.

Ага, благородный, пиздец просто.

Развожу пацанов по домам, и Олька садится на переднее пассажирское рядом со мной. На улице уже светает, и пустые дороги потихоньку начинают оживляться.

— Тим, — с улыбкой протягивает она и тянется к моим брюкам.

— Че хочешь?

— Приятное тебе сделать, — закусывает губу и расстегивает ремень.

— Оль, я ж за рулем, — отвечаю ей, а у самого член уже стоит.

— Ну и что. Так даже интереснее.

Ну, раз ей хочется, почему бы и нет. Тем более, надо снять напряжение после сегодняшнего.

Глава 26

Тимур Власов

Белобрысая склоняется ко мне, и я чувствую, как ее влажный язык проходится по головке. Водит им по кругу неспеша, а затем обхватывает губами ствол и начинает сосать, медленно так, растягивая каждый сантиметр. Нет уж, подруга, взялась — делай, как следует.

Кладу руку на ее белобрысую макушку и насаживаю ее рот на член так, что заходит по самую глотку. Сучка стонет и разгоняется, причмокивая, явно получая удовольствие от процесса.

— Вот так, умница, — рычу сквозь стиснутые зубы, ахреневая от растекающегося удовольствия, и чуть не проскакиваю на красный.

В последний момент оттормаживаюсь на перекрестке и замечаю, как из тачки на соседней полосе на нас смотрит баба, разинув рот. Ловит мой взгляд и тут же стыдливо отворачивается, что-то приговаривая себе под нос.

Мне резко подкатывает, и я изливаюсь, вжимая белобрысую голову до основания члена. Выдыхаю, откинув голову на спинку сидения, и слышу, как сзади начинают сигналить.

Блять, уже зеленый!

Даю по газам и принимаюсь застегивать джинсы. Чувствую, что напряжение меня так и не отпустило даже после такого отсоса. Олька обтирает рот рукой и как-то странно таращится на меня.

— Че? — не понимаю, чего она хочет.

— Тебе понравилось? — растерянно спрашивает она.

Что за вопрос? Мало того, что я кончил?

— Понравилось, — сухо отвечаю и паркуюсь у ее дома. — Все, приехали. Выходи.

— Даже не поднимешься ко мне?

— Зачем?

— Трахнуть меня, — таким невинным голосом произносит, будто на чай приглашает, и задирает платье, демонстрируя свое полупрозрачное кружевное белье. — Или не отблагодаришь меня за минет?

А чего отказываться? Дают — бери, как говорится.

— Ну, пошли, — тут же соглашаюсь и думаю: заодно Настю днем увижу.

Блять, да что она никак не выходит из головы⁈

Заходим в квартиру и начинаем раздеваться. Взгляд падает на дверь Настиной комнаты, которая сейчас открыта. Делаю шаг вперед и вижу ее, спящую на кровати в той же самой одежде, в которой и была. Так и не переоделась. Но, хотя бы спит, а не продолжает обниматься с унитазом. Жестко, конечно, ее прополоскало.

Вспоминаю того урода, что хотел трахнуть ее в клубе, и сразу же берет дикая злость. А если бы нас сегодня там не было? Или Алёна не попросила бы о помощи? Но какого хера я так за нее переживаю⁈ Я ей не нянька, не брат и не парень. Почему меня тогда так это парит?

Белобрысая со звоном швыряет ключи возле зеркала и шумно скидывает с себя сапоги. Ей вообще пофиг, что она может кого-то разбудить.

— Оля, тише будь, — цежу сквозь зубы, а она так удивленно на меня таращится, будто все в норме.

— А че такого-то? Я у себя дома, делаю, что хочу.

— Так может и потрахаешься тогда сама? Мне слушатели нахрен не уперлись!

— Ладно, ладно, поняла, — лыбится как дура.

Хватает меня за руку, стреляя глазками, и тащит за собой. Иду следом за ней и по пути прикрываю дверь в комнату Насти, чтобы не разбудить.

Захожу в комнату Оли и закрываю за собой дверь. Настрой уже совсем не тот, и я уже подумываю послать Ольку к чертям и поехать домой. Но пока я решаю, че делать, она успевает стянуть с себя шмотки и становится раком, демонстративно покачивая бедрами.

Похер! Присуну ей по-быстрому и домой.

Провожу ладонью по ее упругой заднице и спускаюсь ниже. Сучка вся течет в предвкушении, видимо, минет, и правда, ее неплохо так завел. Тут же переключаюсь, а все левые мысли испаряются.

Достаю из кармана резину, потому что, ну его нахер, подцепить что-нибудь от этой давалки. Стягиваю брюки, раскатываю резину по члену, который уже в полной готовности, и вгоняю ей на всю глубину, по самые яйца.

Олька сильнее выгибает спину и стонет на всю квартиру. Блять, мы так точно всех разбудим! Хватаю ее за волосы, заставляя вздернуть голову, и зажимаю ей рот ладонью, чтобы хоть как-то приглушить стоны. А это дело она любит.

Двигаюсь быстро и жестко, не церемонюсь с ней. Притягиваю подушку и заставляю Олю уткнуться в нее лицом, чтобы освободить руку. Подаюсь вперед и сдавливаю между пальцев набухший сосок. Олька вздрагивает от удовольствия и срывается на крик. Я знаю, что она любит пожестче, а мне нравится, что не приходится ограничивать себя с ней.