Миллион поцелуев в твоей жизни - Мерфи Моника

Не сдержавшись, отвечаю ему загадочной улыбкой.

– Видимо.

Оставшуюся часть недели учебные дни проходят однообразно. Ничего особенного не происходит, и мы все готовимся к итоговым экзаменам и проектам в преддверии зимних каникул. Я изо всех сил стараюсь не замечать Фига и никогда не оказываться с ним наедине в классе. Даже опаздываю, хотя мое место всегда остается свободным и ждет меня. Больше никто не хочет сидеть за первой партой в центральном ряду.

Мэгги отдалилась от меня, наверное, без конца пытаясь помириться с Франклином, и больше со мной не общается.

Ну и ладно. Мне все равно.

Я наблюдаю, как со мной общаются в школе, в особенности одноклассники, и понимаю, что пребываю на задворках всех дружеских компаний среди старшеклассников. Никто не принимает меня по-настоящему и не ищет со мной общения.

Это удручает. Я ничего не замечала, пока Крю не обратил на это внимание, и порой кажется, что я хочу вернуться к своему прежнему восприятию. Когда я верила, что всем нравлюсь, и считала всех своими друзьями. Когда думала, что оказываю позитивное влияние, которое приносит пользу.

О, девочки из младших классов по-прежнему хотят со мной общаться, поэтому я сижу с ними за ланчем, ведь больше не с кем. Но они обращаются ко мне, чтобы почувствовать себя увереннее в выборе, который сделали. Большинство рано или поздно сдастся. Они найдут себе парней. Влюбятся. Будут заниматься сексом.

А я останусь не у дел.

Только урок психологии и проект вызывают у меня опасения. Необходимость каждый день видеться с вечно ухмыляющимся Крю не проходит бесследно, но я стараюсь улыбаться несмотря ни на что. Поддерживать максимально деловое общение, что непросто, ведь мы должны копнуть поглубже и попытаться понять друг друга.

Я уже сдалась. Не могу его понять, как бы ни старалась. Он подлый, но при этом постоянно сверлит меня пылким взглядом, словно представляет обнаженной или вроде того. Рядом с ним мне не по себе.

И не всегда в плохом смысле слова.

Но я не уступлю Натали. Знаю, она все еще злится, что Крю работает в паре со мной, а не с ней. Какая жалость. Ей придется с этим смириться.

Он мой.

Когда наконец-то наступает пятница, я могу выдохнуть с облегчением. В выходные планирую навестить родителей и с нетерпением этого жду. Не потому что очень хочу с ними увидеться – всего неделю назад мы вместе праздновали День благодарения, а потому что в субботу мы с папой пойдем на выставку, где представлены картины перспективной художницы, чьи работы мне очень нравятся. К тому же мне хочется уехать из кампуса. Я уже устала здесь находиться, а до зимних каникул еще две недели.

А еще впереди мой день рождения и большая вечеринка, которую я собиралась устроить для своих мнимых друзей. И зачем я утруждаюсь?

Отменю ее. Кто бы на нее пришел? Там ведь не будет ни наркотиков, ни алкоголя. Я удивлюсь, если кто-то заглянет.

Гоню эту удручающую мысль прочь, пока она не раздавила меня окончательно.

Я иду по коридору на последний урок, как вдруг слышу, как кто-то прокашливается позади меня.

– Рен, привет.

Я оборачиваюсь и вижу перед собой улыбающегося Ларсена фон Веллера.

Он, как и я, в выпускном классе. Тихий. Умный. Спортивный, но не придурок в отличие от некоторых качков, которые учатся в этой дурацкой школе. Он привлекателен, с каштановыми волосами и карими глазами. Худой, но мускулистый.

– Привет, – отвечаю я с легкой улыбкой, гадая, с чего он вдруг со мной заговорил.

Мы дружили в девятом и десятом классах, когда у нас было больше совместных уроков, и мы часто виделись в течение дня. Но можно сказать, что в одиннадцатом наши пути разошлись, когда мы выбрали разные учебные программы, и теперь редко общаемся.

– Как ты? – интересуется он.

– Хорошо. – Я киваю, оглядывая коридор, и ловлю на себе любопытные взгляды проходящих мимо людей, которые гадают, с кем я разговариваю. – А ты?

– Не жалуюсь. – Он непринужденно улыбается. – До меня тут дошли слухи.

– А? – Господи, что же он знает?

– Ага. Что ты едешь домой в эти выходные. – Ларсен улыбается.

Я хмурюсь.

– Где ты это услышал?

Выражение его лица становится смущенным, и он прячет руки в передних карманах.

– Моя мама упомянула об этом, потому что я тоже еду домой. Мои родители пригласили твоих на ужин в субботу вечером, и твоя мама обмолвилась моей, что ты тоже придешь.

– О. Да, видимо, приду. – Я и не знала, что наши родители дружат, но мой отец никогда не отказывается от дружбы. Он почти всех в своей жизни воспринимает как потенциальных клиентов, поскольку занимается недвижимостью. В его видении кто-то всегда хочет что-то купить или продать.

– Будет приятно поболтать, согласна? – спрашивает он, шагая со мной в ногу.

– Несомненно. – Я мимолетно улыбаюсь ему, останавливаясь возле двери своего класса. – Значит, завтра увидимся.

– Жду с нетерпением. – Он одаривает меня ослепительной улыбкой. – До завтра, Рен.

Ларсен спешно уходит, растворяясь в толпе, а я смотрю ему вслед, прислонившись к стене, чтобы не мешать ученикам, которые торопятся на последний урок.

– Что это такое было, черт возьми?

Я оборачиваюсь и вижу рядом с собой Крю, который провожает Ларсена свирепым взглядом.

– Ты о чем?

– О Ларсене. Почему он трется возле тебя?

Я морщу нос в отвращении от выбранного им слова.

– А это не твое дело.

Я спешу в класс, и Крю идет за мной по пятам.

– Мое, потому что я знаю, что этот парень – хренов извращенец.

– Видимо, вы с ним большие друзья. – Я ухмыляюсь ему через плечо и усаживаюсь на соседний стул.

Последнюю пару дней мы просто сосуществовали рядом, но в этот миг я рассержена и готова высказать ему все, что думаю.

– Этот мудак мне не друг. Он самодовольный болван, – выпаливает Крю, усаживаясь.

– Кого-то напоминает. – Я бросаю рюкзак на пол и устремляю на него сердитый взгляд. – Не лезь, Крю. Тебя это не касается.

– Касается, если он начнет подрывать твое психическое состояние. Нам еще вместе работать над проектом.

– Мое психическое состояние нестабильно только из-за тебя. – По привычке достаю тетрадь с карандашом. Крю ничего не станет мне рассказывать. Никогда не рассказывает. Я могу без конца засыпать его вопросами, а он все равно будет молчать. Это раздражает.

Он раздражает. Назвал Ларсена извращенцем, а они даже не друзья. Откуда ему знать?

– Он его усугубит, – парирует Крю.

– Как? – Мне искренне любопытно. – Что же такое ужасное он может со мной сделать?

– Боже, да ты и правда сама невинность?

Я вздрагиваю от его слов. Мне тошно от его попыток пристыдить меня за то, что я хороший человек. Я не такая испорченная, как он, и ничего с этим не поделаешь.

– Уж лучше я буду невинной, чем такой несчастной и пресыщенной, как ты.

Крю не реагирует на оскорбление.

– Ты правда хочешь знать, что задумал Ларсен?

– Сделай одолжение.

– Он прикидывается милым перед девушками. Будто и мухи не обидит. Весь такой стеснительный, понимаешь? Строит из себя приличного парня перед доверчивой девушкой, а потом она оглянуться не успеет, как уже стоит перед ним на коленях с его членом во рту, пока он снимает все взаимодействие на камеру, – объясняет Крю.

Я отпрядываю от его слов. Звучит прямо-таки ужасно. А Крю говорит об этом так цинично, используя слово «взаимодействие».

Неужели в его понимании к этому и сводится секс? Просто взаимодействие? Обмен телесными жидкостями? Отвратительно.

– Он это снимает? – спрашиваю я, понизив голос. Не желаю, чтобы кто-нибудь меня услышал. На нас с Крю и так слишком многие обращают внимание, и я не представляю почему.

Крю кивает с угрюмым выражением лица.

– А потом продает своим друзьям.

У меня вырывается громкий вздох.

– Что? Зачем?

– Чтобы отбить материал? Брось, Пташка. Думаешь, все парни в этой школе не пожелали бы увидеть, как ты стоишь перед кем-то на коленях? – Взгляд, которым Крю окидывает меня, наводит на мысли, что он и сам, возможно, хотел бы видеть меня в таком… уязвимом положении. – Если бы Ларсен сумел это заснять, то стал бы героем школы «Ланкастер».