Месть. Идеальный сценарий (СИ) - Вестова Лея

Дмитрий смотрел на меня, и в его взгляде была бесконечная боль. Он чувствовал мою муку. Анна же слушала с бесстрастным лицом патологоанатома, изучающего причину смерти. Она анализировала. Когда запись закончилась, она медленно выдохнула.

— Это не просто доказательство, — произнесла она тихо, но в ее голосе звенел металл. — Это — ключ. Ключ, который открывает любую дверь. Или закрывает любую карьеру. Голос Михаила Семеновича, правой руки Корчагина, здесь абсолютно узнаваем. Попался, голубчик.

— Нужно отдать это в полицию! В прессу! — выдохнула я. — Все должны узнать, что он за тварь!

— Нет, — резко оборвала меня Анна. Она посмотрела на меня своими холодными глазами хирурга. — И что это даст, Кира? Корчагин объявит запись фальшивкой. Его медиа-империя смешает нас с грязью. Его юристы затянут дело на годы, за которые от этой записи не останется и следа. А его люди… они найдут способ заставить замолчать и нас, и запись, на этот раз навсегда. Публичный скандал — это оружие слабых, рассчитанное на общественный резонанс. Против таких, как Корчагин, оно не работает. Мы будем использовать это как скальпель, а не как дубину.

Она развернула свой план, и он был гениален в своей циничной простоте.

— Корчагин не одинокий волк. Он вожак одной из стай, которые грызутся за власть и деньги. И у него есть враги. Такие же волки, как и он, которые давно мечтают вцепиться ему в глотку. Мы не будем кричать о справедливости на площадях. Мы тихо вручим этот кинжал в руки его врагов. И с удовольствием посмотрим, как они будут потрошить друг друга.

Дмитрий молча кивнул, соглашаясь. Он понимал этот мир гораздо лучше меня. Началась закулисная игра. Дмитрий, используя свои самые глубокие и проверенные контакты, организовал передачу. Это не был звонок или письмо. Это была сложная, многоходовая операция. Копия записи на зашифрованной флешке была оставлена в банковской ячейке в Цюрихе. Ключ от ячейки и пароль от файла были переданы через трех посредников доверенному лицу одного из главных конкурентов Корчагина, человека из конкурирующей силовой структуры, давно мечтавшего сместить «титана». Сообщение было анонимным и коротким: «Подарок. От старого друга вашего врага».

И мы стали ждать. Эти несколько дней были, пожалуй, самыми напряженными за все время. Мы выстрелили своей единственной серебряной пулей и теперь не знали, попала ли она в цель. Враги Корчагина могли использовать эту информацию. А могли просто передать ее ему, чтобы выторговать себе преференции. Мы сидели в новой квартире и ждали, прислушиваясь к каждому шороху в новостях.

Первые признаки появились через три дня. Мелкие, едва заметные. В авторитетном деловом издании появилась крошечная заметка о том, что крупный международный консорциум «отложил на неопределенный срок» подписание соглашения о слиянии с холдингом «Титан». Потом сообщение о том, что правительственный тендер на строительство скоростной магистрали, в котором компания Корчагина считалась безоговорочным фаворитом, неожиданно выиграла конкурирующая фирма. Акулы почувствовали кровь в воде и начали кружить.

А потом грянул гром. Короткое, сухое сообщение в ленте новостей: «В центральном офисе холдинга Титан и ряде его дочерних структур проводятся следственные мероприятия в рамках проверки по делу об экономических преступлениях».

«Маски-шоу». Обыск. Классический прием силовой борьбы кланов. Они не стали обвинять его в убийстве. Это было бы слишком грязно и громко. Они просто начали пожирать его бизнес, используя в качестве формального повода финансовые нарушения, информацию о которых мы им и предоставили. Над головой «кукловода» сгустились тучи. Ему стало не до нас. Мы стали для него мелкими, надоедливыми насекомыми, о которых он временно забыл, отбиваясь от нападения тигров.

Именно в этот день у Дмитрия зазвонил телефон. Он посмотрел на номер и напрягся. Это был следователь, который вел его дело.

— Да, — ответил он коротко.

Я видела, как меняется его лицо, пока он слушал. Напряжение медленно уходило, сменяясь сначала недоумением, а потом огромным, всепоглощающим облегчением.

— Понял. Спасибо, что сообщили, — сказал он и положил трубку.

Он повернулся ко мне, и я впервые за много недель увидела на его лице улыбку. Усталую, но настоящую.

— Дело против меня закрыто. За отсутствием состава преступления. Официальная версия свидетель из Испании внезапно «запутался в показаниях» и отказался от всего, что говорил. Неофициально… мне только что передали извинения «сверху». Сказали, «ошибка вышла».

Петля, которая так долго и мучительно сжималась на его шее, лопнула. Он был свободен. Я бросилась к нему и крепко обняла. И в этот момент, стоя посреди нашей безликой квартиры-убежища, мы впервые почувствовали вкус настоящей, выстраданной победы.

Но цепная реакция уже была запущена. Последняя костяшка домино начала падать.

Элеонора, запертая в своем роскошном особняке, который стал для нее золотой клеткой, тоже читала новости. Она была умна. Она прекрасно понимала правила игры в этом жестоком мире. Корчагин, чтобы спасти себя, будет топить всех, кто слишком много знает. Она была следующим расходным материалом. Ненужным свидетелем, которого проще и дешевле убрать, чем защищать.

Ею овладел животный, первобытный страх за собственную жизнь. И, как загнанная в угол крыса, она сделала единственный возможный ход, чтобы спастись. Она решила предать всех, чтобы стать ценным свидетелем для государства.

Звонок от следователя застал Анну Петрову поздно вечером.

— Анна Владимировна, у нас тут… неожиданный поворот, — голос следователя был удивленным. — Адвокат гражданки Яковлевой только что связался с нами. Его клиентка готова дать полные признательные показания по делу об убийстве Игоря Гордеева и по всем финансовым махинациям. Она готова пойти на досудебное соглашение о сотрудничестве.

Анна присутствовала на ее допросе в качестве моего представителя. Позже она пересказала мне его содержание. Элеонора, лишенная своего лоска, своей брони из дорогих нарядов и высокомерия, была жалкой, напуганной женщиной. И она рассказала все.

Она говорила несколько часов подряд, выкладывая следователю всю грязную изнанку их преступлений. Как Корчагин впервые вышел на Вячеслава, играя на его тщеславии. Как они вместе годами выстраивали схемы по выводу денег. Как, узнав о расследовании моего отца, Корчагин отдал короткий приказ: «Проблему нужно решать кардинально».

Она рассказала про врача, Евгения Сомова. Как люди Вячеслава раскопали историю с его сыном, сбившим насмерть человека. Как они пришли к уважаемому профессору и положили на стол выбор: либо его сын садится в тюрьму на десять лет, либо он «слегка корректирует» лечение Игоря Гордеева. Она назвала препарат. Редкое лекарство, которое, в сочетании с основными сердечными препаратами моего отца, вызывало неконтролируемую аритмию, приводящую к остановке сердца. Приступ, который невозможно отличить от естественного. Она призналась, что в то роковое утро лично проследила, чтобы отец принял «правильную» таблетку.

Она рассказала, как они планировали мою подставу, как Петр Михайлович нашел Зайцева, как они подсыпали мне наркотик. Она не щадила никого, вываливая на стол следователя тонны грязи, спасая только себя, выставляя себя вечной жертвой манипуляций жестоких мужчин.

Вечером мы снова собрались втроем. Анна была спокойна и сосредоточена.

— Итак, подведем итоги, — сказала она, словно зачитывая отчет. — Что мы имеем на сегодняшний день? Пункт первый: полное, записанное на диктофон признание непосредственного исполнителя подставы, Антона Зайцева. Пункт второй: детальные финансовые документы, доказывающие преступный сговор и мотив, подкрепленные личным расследованием Игоря Гордеева. Пункт третий: аудиозапись с фактическим признанием в организации убийства от ключевых помощников главного заказчика, Вадима Корчагина. И, наконец, вишенка на торте. Пункт четвертый: полная, исчерпывающая, официальная исповедь главной соучастницы убийства, Элеоноры Яковлевой, с именами, датами и названиями препаратов.