Мистер Ноябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

— Это меня и пугает, — мямлит она.

— Что? — хмурюсь я, не понимая.

Она поворачивается ко мне лицом.

— Не боюсь воды, я — хорошая пловчиха.

Я бережно беру её за руку.

— Тогда почему ты не вернулась в воду?

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Потому что я знаю: ты сделаешь всё, чтобы меня защитить, и это делает тебя уязвимым.

— Ты переживаешь за меня? — удивляюсь я.

Она кивает.

Я усмехаюсь.

— О, Либ, за меня тебе не нужно волноваться.

— Так же, как и ты не волнуешься обо мне? — бросает она вызов.

Я чешу затылок.

— Это другое.

— Чем оно отличается? — спрашивает она.

— Мне не нужно, чтобы ты меня от чего-то защищала, Либби. Тебе нужен я. Я это чувствую, — говорю я.

Она выдыхает глубоко — мы входим в ту зону, где она сразу же закрывается. Ей не хочется рассказывать мне, что с ней происходит, и я смогу с этим жить — по крайней мере пока.

— Я не хочу, чтобы из-за меня с тобой что-то случилось, ты уже однажды рисковала жизнью, этого достаточно, Ретт. Я не вынесу мысли, что с тобой что-то может произойти, — в её голосе слышится истерика, и я уже не уверен, говорим ли мы всё ещё о плавании.

— Эй, — успокаиваю я, притягивая её к себе, — со мной ничего не случится. Я никуда не собираюсь.

Снаружи я спокоен, а внутри меня кипит ярость — злость на того, кто раньше обошёлся с этой женщиной так жестоко, что она до сих пор прячет правду.

Она скрывает что-то из прошлого; Джинни, Кэл и я это чувствуем, но я не знаю, в чём дело. Не понимаю, от чего она убегает, и, может, она права: из-за этого я становлюсь уязвимым. Но мне всё равно.

Я могу только держаться рядом и надеяться, что однажды она доверится мне.

— Я никуда не денусь.

— Ты обещаешь? — шепчет она.

Я отстраняюсь и приподнимаю её подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Куда я могу исчезнуть?

Она пожимает плечами.

— У меня всё есть здесь: пляж, солнце, женщина, которую я люблю, и…

— И что? — перебивает она.

Я улыбаюсь.

— Ты слышала меня: я люблю тебя, Либби.

Неуверенность сразу спадает с её лица; она широко улыбается.

— Я тоже тебя люблю.

Мне хочется слышать эти слова каждый день. Мне хочется запомнить это мгновение навсегда. Я хочу защитить её от всего. Хочу не совершать ошибок, чтобы всё было просто.

Она переодевается в купальник, и я веду её по песку к кромке воды.

— После тебя, — говорю я.

Смотрю, как она медленно заходит в воду. Я никогда не видел ничего более прекрасного.

Отпускаю её на пару шагов вперёд, прежде чем последовать за ней. Она может утверждать, что не боится, но я не знаю, как можно не бояться.

В тот момент, когда я тянусь к ней, понимаю: она права. Я поставил бы себя на кон снова и снова ради неё, и это делает её моей слабостью.

Но я не могу придумать лучшей слабости.

Я притягиваю её к себе, её спина прижимается ко мне, и мы медленно идём в тёплую, спокойную воду.

Быть уязвимым ещё никогда не казалось таким правильным.

ГЛАВА 16

Либби

— Девчонка, не думай, что я не вижу, как вы с ним каждую ночь проводите вместе. — Джинни может и хочет посплетничать, но она права.

Практически каждую ночь последнего месяца я провожу с Реттом — все, кроме пяти вечеров. Тридцать один день блаженства. Дышать легко, спать спокойно, и секс… О, Боже, секс.

Если бы стоял выбор между сном каждую ночь и сексом с Реттом, я бы с радостью отказалась от сна навсегда.

Проблема в том, что теперь, когда он у меня есть, я не представляю, как могу расстаться с ним, а реальность моей жизни делает такое расставание вполне возможным. Следов моего прежнего мира здесь нет, но я не настолько глупа, чтобы думать, что это продлится вечно. Ничего не длится вечно.

— Либби, земля вызывает Либби, ты тут? — Джинни возвращает меня из мечтаний.

Я прихожу в себя и моргаю.

— А? — отвечаю я.

— Я говорю, вы должны обручиться, и мы устроим одну из тех нелепых двойных свадеб.

Я фыркаю.

— Да, конечно, это наверняка в списке мыслей Ретта через месяц отношений.

— Тебя бы удивило то, что творится в его голове, — усмехается она.

Щёки у меня горят. Думаю, я примерно представляю, что у него там в голове. Он поклоняется каждому моему сантиметру, как будто я сделана из чистого золота.

— Если бы он сделал предложение, ты бы согласилась? — дразнит она.

— Он бы не стал просить, — отрезаю я.

— Если бы он попросил?

— Тогда я бы не согласилась.

— Врёшь.

— Ты невыносима.

— Ты меня не проведёшь.

Я почти собираюсь спросить её про свадебные планы и о платьях, когда слышу, как открывается входная дверь — звук, который до встречи с Реттом обычно приводил меня в панику, а теперь заставляет сердце биться по-другому.

Я поворачиваюсь и вижу его: идеальное лицо, улыбка, он идёт ко мне, как хищник. Никаких приветствий — только я в его объятиях, и он целует меня так, что я забываю обо всём.

— Ну, и тебе привет, — поддразнивает Джинни.

Ретт прерывает поцелуй, чтобы через мгновение снова коснуться моих губ.

Кажется, я никогда не перестану поражаться тому, что он со мной делает. Я вся раскраснелась, дыхание тяжёлое, пульс взлетел — только потому, что он поцеловал меня.

Он прижимает меня к себе, обхватывая своей сильной рукой.

— О, привет, Джинс, не заметил тебя, — дразнит он.

— Потому что ты был слишком занят, облизывая мою подружку, — отрезает Джинни.

— Кого? — я открываю рот от удивления.

— О, да, именно поэтому я пришла. Ты — моя подружка невесты, поняла? Поздравляю, ты утверждена.

В голове у меня крутятся мысли: счастье, восторг, страх. Свадьба через шесть месяцев. Я, возможно, уже уйду к тому времени. Мне стоит.

Меня преследует мысль, что я разобью Ретту сердце, когда придёт момент, и мысль, что я могу обмануть и Джинни, практически сводит меня с ума. Поэтому я редко подпускаю людей близко: держу дистанцию, чтобы никто не пострадал.

Но в этот раз пострадают люди, я это чувствую.

В ушах начинает звенеть от болтовни Джинни о цветовых схемах и фасонах платьев. Я киваю и улыбаюсь в нужных местах, но не уверена, что вообще слышу. Ретт всё ещё крепко обхватывает меня, и если бы он отпустил, я, наверное, рухнула бы прямо на пол.

Я люблю Джинни до смерти, но не могу подвести её в день свадьбы. Она что-то ещё говорит, затем машет мне рукой и уходит.

Дверь закрывается, и Ретт шепчет:

— Дыши, детка.

Я не могу от него ничего скрыть; он чувствует, даже если я не произношу ни слова, что у меня паника. Он такой терпеливый — понимает меня, даже когда я держу его на расстоянии.

Мне кажется, что я знаю его всю жизнь.

Я пытаюсь отстраниться, но он не даёт, а прижимает меня ближе.

— Это из-за Джинни? Я могу с ней поговорить, сказать, что всё это свадебное безумие на тебя давит… — предлагает он.

— Нет, — отвечаю я быстро. — Я не хочу, чтобы она была разочарована.

— И…? — настаивает он, поворачивая меня лицом к себе.

— Но я не могу быть её подружкой невесты.

Он сосредоточенно смотрит на меня, пытаясь разгадать.

— Иногда я не понимаю тебя, Либ… ты любишь Джинни.

— Именно поэтому я и не могу.

Он отпускает меня и раздражённо проводит рукой по волосам.

— Ты несёшь чепуху, детка, снова говоришь шифром.

Я знаю, что путаюсь. И понимаю, что поступаю несправедливо по отношению к нему. Он заслуживает правды. Он заслуживает кого-то, кто сможет дать ему гораздо больше, чем могу я.

Он раздраженно расхаживает по комнате, отбивая шаги, а я стою неподвижно, сражаясь с собственной головой.

Я могу просто всё рассказать. Я люблю этого мужчину. Я люблю его больше всех. Он заполняет моё сердце вечным летом.

Он снова подходит и сжимает мои плечи.