Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна

— Прошу, молодые люди, — пригласил нас на борт своего железного воздушного коня пилот — крепкий с виду коренастый мужчина с басовитым уверенным голосом. — Закат увидим. Так что ждите ярких впечатлений!

— Дэн у нас как раз по ярким впечатлениям спец, — с замиранием сердца произнесла я.

— Так, застегивайте ремни, надевайте наушники и удобно устраивайтесь. — Продолжал пилот и еще раз напомнил. — Как вы уже знаете, экскурсия займет около получаса в одну сторону. Полет будет выполняться по левому берегу реки, далее мы направимся по руслу на юго-запад, пролетим заповедник и, — пилот назвал пару населенных пунктов и достопримечательностей, — а потом рванем покружить над озерами. Приземлимся на аэродроме «Озерный», там вас будет ждать глинтвейн и вечерняя прогулка.

Если бы в это время рядом оказался орел, он бы потирал крылышки, готовясь к полету, а монстрик приплясывал от нетерпения, похлопывая перепончатыми крыльями по бокам, но, увы, никого из них рядом не было. Кажется, полупрозрачный Дэн и протянувшая ему тонкую, но надежную руку помощи фея остались где-то в небе, словно заранее знали, что Маша и Денни поднимутся туда.

Мы оба, предвкушая полет, расположились позади пилота (между передними и задними сидениями не было перегородки). Места в вертолете было мало, и мы сидели вплотную друг ко другу, крепко застегнутые на ремни безопасности, которые просто-таки приклеивали к сидению. Сердце замирало от того, что сейчас мы прорвемся через силу притяжения и окажемся в обители ветров.

— Боишься? — спросил Смерч, перед тем, как мы взлетели. Его голос непривычно раздался в закрытых наушниках, защищающих уши от гула двигателя и создающих полнейшую тишину.

— Нет, конечно. Ты же рядом, сверхчеловек, спасешь, если что. — Ответила я, все же волнуясь, как перед праздником.

— Точно. — Он улыбнулся.

— Готовы? — весело спросил пилот. — Поехали!

Я думала, взлет будет долгим, но всего лишь пара секунд — и мы оказались на высоте, постепенно набирая и набирая ее, и, кажется, все ближе приближаясь к небу, начинающему играть предзакатными цветами и прощающемуся с солнцем.

Город все уменьшался и уменьшался, и выглядел аккуратной игрушкой, которую хотелось взять в руки — мы поднялись на высоту 100 метров, а потом и еще выше. Кварталы, парки, дороги, река, мост МВД, корпуса родного университета — все проносилось над нами очень быстро, и все казалось необычным, словно я увидела свой город в первый раз!

Скорость тоже все увеличивалась, и через пару минут мне показалось, что мы летим со скоростью света, но голос пилота, раздавшийся в наушниках, тут же любезно сообщил, что со скоростью 200 кмчас.

Смерч кайфовал. Я видела в его глазах едва ли не экстаз, и была рада, что ему хорошо.

А я восторженно глядела вниз, замирая от пейзажей, на которых железная дорога казалась игрушечной, поля — совершенно бескрайними, уходящими за горизонт, а город и расположенные на нашем пути населенные пункты — ненастоящими.

Дэн был восхищен не меньше, и на его красивом лице, на которое почему-то то и дело попадали последние косые лучи бронзового солнца, как будто бы оно было обрадовано появлением этого парня на небе, вблизи своих владений, появлялись то восторг, то удивление, то наслаждение от полета и от увиденных красот.

— Свобода! — прокричал он, уже устав фотографировать.

Тут же раздался голос пилота, который, кстати говоря, почти все время тоном профессионального экскурсовода рассказывал интересные факты о местных достопримечательностях:

— Дело говоришь! Небо — это свобода. И если ты человек воздуха — то сможешь расслабиться только тогда, когда покинешь тяжелую землю!

Как оказалось, дяденька увлекался эзотерическими представлениями о стихиях.

Я, на секунду убрав мобильник, на котором тоже делала фотографии, чтобы не забыть потом об этом прекрасном полете, вновь внимательно посмотрела на Смерча. А ведь действительно, на «Робинсоне» он спокоен и расслаблен, как будто бы груз его пока что неведомых мне проблем, остался где-то на земле.

— Точно, — прокричала я в микрофон, — Дэн у нас человек воздуха. Он к нам прямо с неба свалился!

Пилот засмеялся:

— А крылья прячет что ли, раз с неба упал?

Смерчинский ничего нам не ответил, только улыбнулся счастливо, и я погладила его по щеке.

— А я кто? — спросила я разговорчивого пилота веселым тоном, — я ведь не человек воздуха, хотя в воздухе мне круто!

— Ты, наверное, огненная леди, — тут же сказал наш небесный водитель, — огонь и воздух — родственные стихии, поэтому тебе хорошо в небе! Воздух разжигает тебя и дает кислород! Смотри только, чтобы воздуха не было много — под его напором иногда огонь еще и угасает.

— Спасибо за совет, — отозвалась я. — А мне что, чтобы почувствовать себя свободной, нужно к жерлу вулкана опуститься?

— Не думаю. Просто дать волю своему внутреннему огню, — было мне ответом.

И мы продолжали лететь дальше.

Закат, который я увидела в этот день, был самым памятным за всю мою жизнь. Потому что он был не надо мной, а передо мной: яркий, играющий сначала голубыми, перламутровыми и розовыми цветами, а потом фиолетовыми, золотистыми и темно-синими с вкраплениями брызг бордо. С земли закаты не казались такими красивыми. И это чувство было сродни тому, если бы ты всю жизнь смотрел спектакли в театре откуда-нибудь с галерки, а потом резко оказался в ложе.

— Я бы пару дней подряд смотрела на этот закат. — Сказала я, не отрывая взгляда от величественного неба. — Жаль, топлива не хватит.

— Ничего, — весело отозвался пилот, — если что, сгоняем до бензоколонки, заправимся и опять рванем в небо, ребята!

— В смысле в бензоколонке?

— «Робинсон» может заправляться простым Аи-95, на заправке, — тут же пояснил Дэнни и добавил что-то про двигатели и карбюратор, удивив пилота.

Через полчаса мы подлетали к озерам, расположенным в километрах шестидесяти от города. С неба они казались синими блюдцами с ровными краями, вокруг которых располагались поселки, домики для отдыхающих, санатории, пока еще пустующие пляжи, готовых через неделю-две, когда вода совсем прогреется, принимать первых туристов.

Мы довольно плавно приземлились на небольшом местном аэродроме и, оставаясь под впечатлением от вертолетной экскурсии, были препровождены в местное кафе. Оно располагалось около большого, чьи берега не было видно, бархатного спокойного озера. Там нам, слегка замерзшим от полета, подали вкусный горячий глинтвейн и горячий шоколад. Сначала бармен думал, что шоколад предназначается для меня, а глинтвейн — для Смерча, и изрядно удивился, когда выяснилось, что шоколад заказал Дэнни.

Я и Дэн пили горячие ароматные напитки, грея о бокалы ладони, и болтали. Хотя, в основном это делала я, потому что во мне после полета проснулось столько эмоций и впечатлений, умолчать о которых было для меня чревато разрывом мозга. Я говорила, Дэн слушал, кивал мне и вновь улыбался, только не своей широкой улыбкой, а уголками губ, спокойно и с пониманием.

Затем оказалось, что до обратно отлета в нашем распоряжении есть еще полчаса, и Смерч повел меня на пристань к озеру, около которого находилось наше кафе. Там нас ждала двухместная темно-коричневая прогулочная лодка с веслами.

Головастики совсем обалдели и начали писать благодарственное письмо своим коллегам, проживающим в голове Дениса. Правда, ее обитатели для головастиков были сродни загадочным инопланетянам. Но разноцветные мысли все равно жутко желали познакомиться с ними.

Писцом назначили ярко-сиреневого, с бабочкой-галстуком и отменных каллиграфическим почерком. Этот головастик имел слегка дурной характер, и никак не желал учить Марию умению красиво писать — оттого ее подчерк был неразборчивым и неровным, зато этот парень от всего сердца одарил девушку подозрительностью и любовью перечить.

Сиреневому диктовали, а он писал на дорогой гербовой надушенной бумаге.