Никогда не говори «навсегда» - Тронина Татьяна Михайловна

Нелли! Жена Алексея! От неожиданности Катя едва не выронила трубку.

Сердце у нее забилось, как сумасшедшее, и тысяча самых разных мыслей закружились в голове. Зачем она понадобилась Нелли? Откуда у Нелли ее телефон? Кто рассказал Нелли о ней, о Кате? И вообще, что это значит?! А если это другая Нелли — разве только у жены Алексея такое имя?

— Ка… какая еще Нелли? — неуверенно спросила Катя.

— Разве ты не слышала обо мне? Странно, — удивился голос. И Катя наконец окончательно определилась — он принадлежал женщине. — Я — Нелли Караваева.

Все-таки она! Катя снова едва не выронила трубку.

— Нелли Караваева? — пробормотала она. — Что же, слушаю вас.

— Нет, это я тебя слушаю! — Собеседница на том конце телефонных проводов как будто обиделась.

— Но… но я не знаю… разве я должна вам что-то говорить? — растерялась Катя.

— А разве нет?

«Знает… она все знает… — догадалась Катя. — Но как? Кто ей сказал? Бедная Нелли — ведь она узнала о нас с Алексеем именно тогда, когда мы с ним расстались… Боже, как глупо!»

— Послушайте… — начала она, мучительно подбирая слова. — Нелли, все не так, как вы думаете. Скорее даже — наоборот! Мы с вашим мужем… то есть я…

Обычная Катина самоуверенность, как назло, куда-то исчезла.

— В общем, ничего не было. И не будет. Вы не должны переживать. Ваш муж очень вас любит, — торопливо закончила Катя.

— Я не должна переживать? — бесцветный голос на том конце провода вдруг усилился, приобрел окраску. — Замечательное предложение! Ничего не было… Ты же с ним почти три года встречаешься! Разве ты не знала, что он женат, что у него семья?

— Знала.

— Ты бы хоть на секунду представила себя на моем месте! — В голосе Нелли было столько страсти и скорби, что у Кати даже мурашки по спине побежали. — В каком аду я сейчас живу!..

Катя вскочила со стула. Именно этого она и боялась — что кто-то по ее вине будет страдать. «Моя душа умерла…» — пожаловалась доктору незнакомая Марьиванна — предвестница ее, Катиных, грядущих мук И Нелли, почти в унисон этой самой Марьиванне, добавила: «Я живу в аду!» Теперь Кате стало казаться, что она в ответе за всех брошенных жен…

— Не надо! — изо всех сил стараясь не кричать (не хватало еще разбудить сына), произнесла Катя как можно более убедительно. — Все хорошо! Я больше не буду встречаться с ним. Все кончено…

— Кончено, как же! Он заявил мне, что уходит, — перебила ее Нелли. — Ты потребовала, чтобы он бросил меня, и он меня бросил.

— Я ничего не требовала! — ужаснулась Катя. — В последнюю нашу с Лешей встречу я сказала ему, что не могу так больше жить, что мне вас жаль, и вообще…

Катя осеклась. Вспомнила, что Алексей, кажется, истолковал ее слова совершенно иным образом. Выходит, он и правда решил, что она требует от него немедленно уйти от Нелли?

— Бог тебя накажет, — надменно произнесла Нелли. — И моя смерть будет на твоей совести.

В трубке послышались короткие гудки.

Катя без сил снова упала на стул.

— Что это значит? — прошептала она, с недоумением глядя на телефонную трубку в своих руках.

За окном ворочалась черная, промозглая февральская ночь, в муках рождая весну…

Катя спохватилась и стала звонить Алексею на сотовый. Набрала его номер несколько раз — и все без толку. «Абонент временно недоступен…» Звонить на городской номер Катя не решилась — можно было нарваться на Нелли.

«Зачем она заговорила о смерти? — лихорадочно размышляла Катя. — Она что, руки на себя хочет на-дожить? Нет, нет, невозможно… Если бы она действительно хотела умереть, то не стала бы разыгрывать театральное представление. Но все равно — она очень страдает. И она считает во всем виноватой меня!»

Только сейчас Катя поняла, почему так страшилась причинить кому-то боль. Она явственно ощущала переживания Нелли, ее ненависть. Есть люди толстокожие, которые не чувствуют подобных вещей, — им все равно, если по их вине кому-то становится плохо. Вот, например, дядя Митя… Наверное, он и не подозревает, что такое муки совести… Или бессонница.

Утром Катя с трудом приготовила сыну завтрак — ночью ей так и не удалось поспать.

— Я, наверное, не пойду сегодня на работу, — сообщила она сыну.

— Ты заболела? — встревожился он и приложил ладошку к ее лбу. — У тебя температура?

Он, как и любой ребенок матери-одиночки, всегда беспокоился о ее здоровье.

— Нет, просто не выспалась… Позвоню начальнику, отпрошусь, — усмехнулась она.

— Ма…

— Что, милый?..

— Дядя Леша, он… — Мика нахмурился, подбирая слова. — У него ведь есть другая семья, да?

— О чем ты?

Катя никогда не говорила об этом с сыном и думала, что Мика ни о чем не подозревал. Что он уверен: дядя Леша — страшно занятой человек, который лишь изредка вырывается с работы к ним домой, но в будущем, возможно, у него все-таки получится окончательно переселиться к Кате и Мике.

— Да эта тетка вчера сказала, — неохотно признался сын. — И вообще…

— Больше не подходи к телефону, — быстро сказала Катя. — Та женщина — она… ну, она немного не в себе.

— Ясный перец! Мне бы тоже не понравилось, если б у нас был отец и он однажды вдруг решил нас с тобой бросить. Хотя, честно говоря, такие истории случаются довольно часто… — философски закончил сын.

Катя опять вспомнила о Григории Ганине. Нет, худшего отца, чем Ганин, и вообразить себе трудно!

Сын ушел в школу, а Катя снова принялась набирать номер Алексея.

Неожиданно вместо привычного «абонент временно недоступен» в телефоне раздались долгие гудки.

— Да?.. — хмуро отозвался Алексей.

— Леша, это я. Нам надо поговорить! Пожалуйста, не клади трубку…

— Ты где?

— Я дома. Я сегодня никуда не иду. Послушай, вчера кое-что произошло…

— Знаю, — перебил он. — Сейчас буду.

— Нет, мы можем по телефону обсудить все! — испугалась Катя, но Алексей нажал на кнопку отбоя.

Катя устало побрела в ванную, умыла лицо холодной водой. Потом с отвращением взглянула на свое отражение в зеркале. Неужели он хочет оставить семью ради этой усталой, измученной женщины с покрасневшими веками и нехорошей желтизной на висках? Но она принципиально не стала прихорашиваться.

Алексей появился меньше чем через час. Он вошел и сразу прижал Катю к себе.

— Погоди… — попыталась она освободиться. — Я вовсе не для того согласилась встретиться с тобой…

— Я так люблю тебя! — тихо произнес он. — Я сделал все, как ты просила.

— Да ничего я не просила! — рассердилась она.

Они прошли в комнату, сели друг напротив друга.

— Нелли звонила мне вчера, — коротко сообщила Катя.

— Она нашла твой номер в моей записной книжке. Не так уж много Кать у меня было там… — попытался он шутить. Выглядел Алексей тоже не лучшим образом — был хмур и озабочен.

— Хуже, что Нелли удалось пообщаться с моим сыном.

— Этого еще не хватало… — обеспокоился он. — Но ничего, скоро она успокоится.

— Ты думаешь? Она говорила о смерти.

— О смерти? Нет, ерунда… — отмахнулся он. — Пустое. Обычная женская истерика. Я уже раскусил ее.

— Неужели тебе ее не жаль?

— Жаль.

Катя взглянула ему прямо в глаза. И, как всегда, сердце ее предательски дрогнуло… Ну не могла она спокойно смотреть в глаза этому человеку! Он имел странную власть над ней — она каждый раз в его присутствии чувствовала себя словно под гипнозом.

— Зачем ты затеял все это? Не понимаю… — Катя отошла к окну. — Я же сказала в последнюю нашу встречу — мы расстаемся, возвращайся к Нелли.

— Ты хотела, чтобы я сделал выбор.

— Нет! Ты не понял меня! — с отчаянием произнесла она.

— Катя, милая… — Он подошел, снова развернул ее к себе. — Давай начистоту, а? Недаром же говорят: лучшая дипломатия — никакой дипломатии… Так вот, я не собирался бросать Нелли.

— Что?

— Да. Именно так. Меня вполне все устраивало. Я был уверен — до совершеннолетия дочери все сто раз еще поменяется. Как в восточной притче про Ходжу Насреддина…