Семья для мажора (СИ) - Зайцева Кристина

Он там, за дверью.

Злой и раздраженный.

Схватив тюбик с каким-то гелем, втираю его в свою кожу, решая, что есть вещи, в которых я могу Дубцова переупрямить. Если он хочет отгораживаться от меня, пусть отгораживается, но в этом номере только одна кровать, черт возьми.

Растерев свою порозовевшую кожу полотенцем, завязываю его на голове и кутаюсь в халат, чувствуя себя разомлевшей, как кошка на солнце.

Избавившись от футболки, Дубцов демонстрирует мне свою спину.

Сунув одну руку в возникшее откуда-то ведро со льдом, босой и голый до пояса направляется к кровати. Из-за пояса джинсов выглядывает широкая зеленая резинка трусов.

На его теле нет ни единого чертового грамма жира, и каждую мышцу на его теле можно найти не напрягая мозгов. Даже кубики пресса у него будто нарисованные. От его тела у меня в горле пересыхает. Особенно от того, что у него ниже пояса.

Его глаза проходятся по мне. От закутонной в полотенце макушки, до кончиков пальцев, торчащих из белых отельных тапок.

Усевшись на кровать, ставит на бедро ведрко, продолжая сосредоточенно купать во льду руку по самое запястье.

— Дай посмотреть, — останавливаюсь рядом.

— Ты что, рентген?

— Нет, Дубцов, — бросаю раздраженно. — Просто хочу понять, мне все придется сделать самой или ты сам справишься.

Подняв голову, смотрит на меня с глумливым вопросом.

— И че ты собралась делать? — уточняет.

Я перенимаю от него все самое худшее, поэтому и несу все что в голову взбредет!

— А зачем мы сюда приехали? — смотрю в его раздражающе насмешливое лицо.

— Зачем?

Он издевается.

В его глазах разгорается этот проклятый огонь, которым он мучал меня в те дни, когда даже имени моего не знал. А я не знала его самого. Теперь я знаю. Лучше, чем он думает.

Выхватив у него ведро, тихо прошу:

— Закрой глаза.

Глава 28

Аня

Обтерев о джинсы мокрую ладонь, Дубцов кладет локти на разведенные колени и смотрит на меня с ленцой, будто моя просьба кажется ему очень забавной. Мне самой не смешно, под халатом на мне нет ничего, кроме кожи, которая горит так же, как и мои щеки.

Глядя в его карие глаза, не двигаюсь с места, прижимая к груди ледяное ведро.

Демонстративно размяв шею, он бормочет себе под нос:

— Ладно.

Чуть откинув голову, закрывает глаза, подставляя моему взгляду свою сильную шею с выпирающим кадыком. Его покорность видимая, а я понятия не имею, что мне с ней делать, потому что не знаю, как принято проявлять чертову инициативу с парнями, но я помню его тело слишком хорошо и помню, что бывает, когда парню с тобой нравится.

От этих воспоминаний щеки разгораются еще ярче.

Спускаюсь глазами вниз от ямочки между его ключиц до пояса джинсов. Его грудь абсолютно гладкая, только внизу под пупком темноволосая дорожка, от вида которой у меня в животе дрожь.

Поставив на пол ведро, стягиваю с волос полотенце и пальцами зачесываю их назад.

Кир размеренно дышит. Неподвижный и большой. Он везде большой. Везде!

Опустившись на колени между его ног, ловлю носом запах его тела. Тонкий аромат его дезодоранта, который кажется незнакомым. Смотрю на его правую руку. Запястье выглядит распухшим. Оно выглядит так, будто ему и правда нужно к врачу.

Не зная, с чего начать, протягиваю ладонь и провожу кончиками пальцев по квадратной грудной мышце на его теле. От этого касания Дубцов вздрагивает, а на коже проступают мурашки.

Подняв глаза к его лицу, вижу абсолютную невозмутимость и тонкий слой щетины на подбородке.

Я не могу больше терпеть, поэтому, привстав, кладу руки на его плечи и приближаю свое лицо к его лицу. Так, что меня касается его дыхание, которое вдруг замирает. Чуть склонив голову, он приоткрывает губы, кажется, ищет мои. Интуитивно, потому что знает — они где-то здесь, рядом, и от этого у меня в крови разгорается сумасшедший азарт.

Подавшись на миллиметр вперед, задеваю губами его подбородок. Провожу ими по немного колючей щеке вверх. Целую его скулу, так легко, что сама почти не чувствую, но губы все равно горят, будто его кожа оставляет на них огненные следы.

От этого кружится голова. Она пустеет, потому что за пределами его тела я уже ничего не слышу и не вижу. Добравшись до его уха, целую ямочку под ним и прихватываю зубами мочку, мазнув по ней языком.

Дубцов вздрагивает и издает звук, похожий на стон, но такой тихий и глухой, будто пытался удержать его внутри. Его плечи под моими ладонями напрягаются, кожа кажется безумно горячей. К нему возвращается дыхание, но уже не такое ровное, как секунду назад. Мое собственное сбивается не меньше. По телу растекается дрожь, и мне становится немного страшно, потому что мое тело ведет себя, как сумасшедшее!

Запустив пальцы в волосы на его затылке, прижимаюсь к его полуоткрытым губам своими.

Это похоже на маленький взрыв.

Вечность! Вот сколько я тосковала по его губам!

Со стоном закатываю под веками глаза, ныряя в него языком. Его язык встречает меня в ту же секунду. Рука стискивает талию, впечатывая в твердое, как камень, тело.

А потом мы начинаем целоваться.

Сплетая языки и вжимаясь друг в друга так, что я чувствую бедрами головокружительный пинок в его джинсах, от которого в моем животе случается еще один безумный взрыв.

Оторвавшись от него, делаю жадный вдох.

Глаза напротив моих почернели так, что я вижу в них отражение лампочек под потолком.

Он больше не выглядит ленивым. Выражение его лица прожигает мои вены. Тяжело дыша, он прожигает меня своими черными глазами, а его тело дрожит вместе с моим.

Толкаю ладонями его грудь, молча веля упасть на кровать.

Дубцов подчиняется.

Выпускает мою талию, ложась и не отводя глаз с моего лица.

Глядя на его торс, глотаю слюну. Его пресс напряжен, но шум в моих ушах нарастает от того, как топорщатся его джинсы в паху, и, даже зная, что меня там ждет, я все равно чувствую смущение! Оно не позволяет пялиться в открытую. Поэтому мои глаза убегают и прячутся, хоть мне и хочется смотреть. Дико. Но даже мое очевидное трусливое смущение не вызывает у него веселья.

Шумно дыша, он смотрит на меня без этой чертовой насмешки. Наблюдает за тем, как на дрожащих ногах встаю и усаживаюсь на него верхом, седлая его бедра.

— Ммм… — жмурюсь, опустив лицо, потому что уселась прямо на каменный бугор в его штанах, и от этого контакта из глаз сыпятся звезды.

— Фффф… — выдыхает Кир, сжимая ладонью здоровой руки мое бедро.

Потянув за пояс халата, спускаю его с плеч и замираю, не решаясь сбросить совсем.

Он уже видел меня голой, ну и что? Здесь так много света. Слишком много. Я похудела, а грудь у меня просто огромная.

— Закрой глаза, — прошу хрипло.

Выпустив из себя воздух, он молча роняет на кровать голову, оставляя мою просьбу без комментариев, за что я благодарна.

Распустив халат полностью, стряхиваю его с себя, роняя на пол.

Пальцы Кира сжимают мою ягодицу. Качнув бедрами, падаю на него, упираясь руками в матрас рядом с его головой, и шиплю, когда окаменевшие соски соприкасаются с его грудью. Ответная дрожь его тела и еще один стон вызывают у меня всхлип. Опять ищу его губы, и теперь он встречает меня на полпути.

Это безумие, потому что я разом перестаю соображать.

Трусь о него везде, где есть хоть какой-то контакт нашей кожи. Его губы жадные, и они больше не подчиняются. Бедра взлетают вверх, навстречу моим. Я перестаю контролировать себя и его, со стоном поджимая на ногах пальцы.

Комната переворачивается вместе со мной, когда с тихим рычанием, Дубцов меняет нас местами. Накрыв меня собой, качает бедрами, выбивая из меня хрипы.

Выгибаюсь, обнимая его ногами, и выкрикиваю его имя, когда моя грудь оказывается в его горячей ладони.

— Че за нафиг? — бормочет изумленно.

Приоткрыв глаза, вижу шок на его лице, но его слишком много, чтобы я могла хоть что-то ему ответить. На мне, вокруг меня. Тяну к себе его голову, цепляясь за губы своими. Извиваюсь, царапаю спину.