Солёная Ириска (СИ) - Май Марика

— Кто-то говорил, что любит ощущение полета…

По его заявлению, я не успеваю увидеть и сотой доли красот Крыма, но на все просто не хватает времени.

И, к счастью, в отеле хорошая шумоизоляция — соседи не жалуются, что мы мешаем им спать.

В одну из ночей мы отходим по берегу подальше от нашего пляжа, на котором даже в это время дежурят спасатели, и купаемся голышом. Вода теплее воздуха. Тихо, ни звука, кроме мерного шелеста волн. В необъятном ясном небе горят мириады звезд. Ласки в воде дарят необычные ощущения. А то, что мы можем быть застигнуты за любовной игрой, делает наслаждение острее.

Излишне говорить, что это лучший отпуск в моей жизни.

Девять неполных дней проносятся, как один миг.

Глава 21

Мы прилетаем в воскресенье поздно вечером, почти ночью. Сережа отвозит меня домой на такси, поднимает в квартиру мой чемодан и на том же такси едет к себе. У меня еще неделя отпуска, можно продолжать расслабляться, а ему завтра с утра на работу.

В понедельник я просыпаюсь поздно. Завтракаю тем, что нахожу съедобного в холодильнике, без удовольствия варю кофе, слоняюсь по квартире с ощущением, как будто что-то потеряла.

Понимаю, что мне недостает Сережи. Я не просто скучаю, а чувствую себя неполной, неполноценной. Девять дней мы не расставались ни на минуту, и как бы странно это ни звучало, я привыкла быть с ним одним целым. Теперь кажется, что отсутствует часть меня, важная, значимая часть, и пустота тосклива и болезненна.

Так, наверное, чувствовали себя андрогины — мифические существа, разрезанные на две половины жестокими богами.

Чтобы отвлечься от неприятного ощущения и занять себя начинаю разбирать багаж, сразу отправляю в стирку грязную одежду.

На самом дне чемодана я обнаруживаю вещи, о которых и думать забыла. Эти находки заставляют меня задуматься о не самых приятных вещах: видимо, пора все же к гинекологу, раз цикл настолько нерегулярный. Я ведь уже не девочка-подросток, а у меня то и дело сбои.

В голове громко щелкает: или это не сбой? Да ладно?! Вероятность ничтожна! Чтобы это случилось именно со мной? Именно сейчас?

Но молоточек в голове продолжает настукивать: с тобой, Ирка, вечно что-то невероятное случается.

Запустив стиральную машину, отправляюсь в супермаркет за продуктами. Захожу и в аптеку, покупаю несколько тестов на беременность разных фирм. Знаю, что некоторые врут. Ну или недоговаривают. А какие надежные, не в курсе, просто никогда не интересовалась.

Мысль, которая сначала показалась мне абсурдной, спустя несколько часов таковой уже не кажется.

Дома беру первый попавшийся тест, читаю короткую инструкцию. Чувствую, что нормальное для такой ситуации волнение переходит в нервную дрожь. Замираю, не выпуская коробочку из рук.

Стоп, Ира. К чему этот мандраж? Ты взрослая женщина, тебе скоро тридцать. Прежде чем сделать шаг, подумай и ответь: какого результата ты ждешь? И что будешь делать, когда результат, положительный или отрицательный, получишь?

Перспектива приводить в порядок гормональный фон в случае отрицательного результата уже не кажется настолько неприятной. А что буду делать в другом случае?

Я зависаю на несколько минут. Ответ на последний вопрос мне тоже предельно ясен, а вот какой результат я хочу получить, какому буду рада, понять никак не могу.

Чтобы вопрос отпал сам собой, просто нужно сделать тест. Сердце бешено бьется. Пара минут, и готовый ответ лежит передо мной. И вместе с результатом теста я отчетливо понимаю, чего ждала сердцем, на что тайком от себя надеялась. Потому что при виде двух полосок из глаз неожиданно брызжут слезы.

Стою перед зеркалом в ванной, растираю красные мокрые глаза, хлюпаю носом и улыбаюсь своему отражению.

Именно в этот счастливый миг могу назвать себя не иначе как Соленой Ириской!

Сережа звонит около девяти вечера.

— Привет! Я страшно соскучился, но даже позвонить было особенно некогда. Весь день как белка в колесе. Увидимся завтра?

Отвечаю неопределенно:

— Не знаю, наверное. Давай завтра созвонимся, тогда и обговорим.

Сережу удивляет моя нерешительность, но он не лезет в душу, истолковывает мой ответ как-то по-своему. Ну и ладно. Просто мне нужно собраться с мыслями. Не хочу встречаться, если к этой встрече я еще не буду готова.

Уже с утра Сережа мне пишет. Приглашает в ресторан.

Туда точно нет. Отказываюсь, ссылаюсь на то, что пока не знаю своих планов на вечер, они могут неожиданно измениться. Обещаю написать, но в конце рабочего дня звоню по телефону:

— Когда ты сможешь быть дома? Я приеду.

Сережа немного удивлен, но называет время.

У меня в запасе еще полчаса, и я в сотый раз начинаю прокручивать в голове всевозможные сценарии предстоящего вечера. Я должна быть готова ко всему: не поверит, скажет, что он тут ни при чем, растеряется, рассердится, предложит дать денег на аборт. Какова бы ни была его реакция, я должна быть готова. Должна быть собранной и невозмутимой. Потому, что меня теперь двое.

Какова бы ни была его реакция, я приму ее. Я буду ему благодарна. Убеждаю себя, что буду, даже если… Сердце щемит, потому что люблю… Люблю, но отпущу. И буду ему благодарна, потому что самое лучшее, что мог, он мне уже дал.

Как только я захожу в квартиру, оказываюсь прижатой спиной к стене. Серёжа целует так жарко, словно не видел месяц. Его руки обвивают меня плотным кольцом, не дают шелохнуться. Его губы везде: в волосах, на щеках, на шее. Так приятно, что кружится голова, слабеют ноги. И можно утонуть в его объятиях, забыться, отложить все разговоры на потом. Подумать об этом завтра. Я ведь никому ничего не должна. Никто не осудит.

— Подожди, — выкручиваюсь я из крепких рук. — Подожди, мне нужно тебе что-то сказать.

Он отпускает меня, похоже уже привыкает к моему странному поведению после возвращения домой. Поскорее иду на кухню, чтобы не утащил меня в спальню.

— Я тоже хотел тебе кое-что сказать. Одну важную вещь.

Мое сердце вспархивает маленьким воробушком. Внутри шевелится любопытство: «одну важную вещь» — послушай, свое всегда успеешь сказать. Или это нашептывает трусость?

— Сначала скажу я. Я все-таки была первой. И…

— И девочек нужно пропускать вперед, — шутливо вставляет он.

— …после моих слов тебе, возможно, не захочется ничего говорить.

— Ты меня пугаешь, — взгляд его серых глаз становится серьезным. Этого мне и нужно.

Смотрю в эти два озерка, говорю напрямую, не подбирая слов:

— Я беременна, — пристально вглядываюсь — потемнеют или посветлеют, всколыхнется ли гладь. Ловлю каждый взмах ресниц, каждое движение мышц лица. Но ничего не происходит. Так долго. Я ведь ко всему была готова, почему же так страшно…

— Ириска! — выдыхает Сережа смесь изумления и восторга. Глаза широко распахнуты, брови съехали высоко на лоб. Такой смешной и …родной.

Я зацелована, нежно и бережно помята ласковыми руками и рвусь на свободу за глотком воздуха.

— А ты была права, после тебя говорить уже не актуально, — смеется Сережка.

Но мне позарез нужно знать:

— Что ты хотел сказать? — тормошу его я.

— Хотел сказать… — Сережка делает вид, что забыл, — …у меня завтра полдня свободно, хотел перевезти к себе твои вещи. Но теперь отменяется.

А мое мнение по поводу переезда он узнать не хотел?

— И почему же отменяется?

— Завтра мы идем в ЗАГС.

Я говорю, что такие решения не принимаются за пару минут, нужно подумать.

— Не о чем тут думать, — отрезает он. — Я считаю, быть незамужней беременной женщиной — это неприлично.

Я долго рассуждаю о том, что он вовсе не обязан жениться, что у каждого должна быть свобода выбора, что ответственность за ребенка лежит и на мужчине, и на женщине, путаюсь и противоречу сама себе.

Сережа слушает молча с легкой улыбкой, чуть наклонив голову. На лице ясно написано: «Мели, Емеля…». Я устаю, сбиваюсь и, наконец, выдаю свою единственную настоящую мысль: