Доктор Sex (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

- Но не в твою больницу. Сделали кардиограмму, УЗИ, анализы... Говорят сердце как у быка. Но, ведь, болит! Вздохнуть не может. В общем, нас отпустили. Мы решили заехать к тебе, дождаться, чтобы ты все бумаги и его посмотрел.

- Ну, правильно, да, - вздыхаю я. - Через пару часов буду.

Смотрю в окно. Холодно сегодня. А Люба шарф мне вернула и без перчаток...

- Так и... Любочка! - напоминает шепотом мама. - Она тебе кто?

- А пусть сама на этот вопрос ответит, мне тоже интересно! - психую я.

- Костя... - осуждающе шепчет мама. - Ты это прекращай - третировать девочку. Такая хорошая, нам очень понравилась!

- И?

- Я внуков хочу, слышишь! - с давлением и ещё тише.

- Ой, всё, мам, - закатываю глаза.

В грудной клетке - вакуум.

По стоянке идёт Горыныч с сыном на руках. А рядом его беременная Юля Юрьевна...

И что-то меня это тоже сводит.

Хотя, нет, я не тороплюсь с этим. Тридцать два мне, успею. Это ведь ещё такую принцессу надо встретить, с которой этого всего захочется.

Перед глазами образ Любы.

Блять, ну почему так?!

Рефлекторно мну в кулак лист с отчетом.

- Черт!

Переписываю заново.

Иду к дверям, чтобы разогнать нахрен практикантов, уже трындящих в полный голос.

- Гарик, так мы приглашены на день рождения? Обновим твою бэху?

- Только Любочка, девочки! - надменно и ехидно. - Селяви. Праздник дома, с родителями.

Застываю у приоткрытой дверей, пульс громко стучит в уши.

- Будешь знакомить Любу с родителями?

- Да! И если нам повезет, то полетим вместо этой гребанной практики вместе на Гоа или Мальдивы. Отец обещал раскошелиться.

- Любочка не дура... - хихикают девчонки. - Я бы тоже с тобой на Гоа!..

- Это, Светочка, только если таки Любочка - дура, - цедит Игорёк.

Ка-а-ак же хочется втащить!

Ну что, Любочка, ты, как и любая красивая девочка - не дура, да? И бойфренда выбрала себе самого перспективного. Не любишь... Оскорбляет он тебя... И трахает убого… Но это же мелочи, правда, когда бэха и Мальдивы?

И навевает мне это сразу Зубареву. И тошно.

А Гарика ее хочется втоптать просто!

Он, пацан, Истомин. А ты - взрослый мужик. Какой смысл в этом конфликте? Не он трахнул твою девушку, верно?

Но мне опять дохера чего есть ей высказать!

Открываю дверь.

- Свободны. Завтра не опаздывать. Журнал где?

- Мы к Вам на стол положили.

С грохотом закрываю дверь. Забираю со стола журнал. Открыв окно, сажусь на подоконник с сигаретой.

Итак...

Листаю в конец, где весь список студентов с телефонами.

Щелкаю зажигалкой, разглядывая язык пламени. Глубоко затягиваюсь.

Вот и номер...

Но Любочка мне в верности и любви не клялась. Что я могу ей предъявить?

Швыряю журнал на стол обратно.

Собираюсь домой. По дороге из принципа покупаю Няшиной теплые кожаные перчатки. Потому что я обещал… А я за свои слова отвечаю.

Глава 22. Родители

- Здравствуйте... - растерянно мнусь, не выходя из прихожей и глядя в глаза мужчине.

В очень знакомые глаза... А сам мужчина не знаком. У него седые волосы и трехдневная небритость на лице. Прямо как у... Истомина! Только с сединой.

- И Вам ее хворать, - измеряет меня удивлённо взглядом.

- Захар!... - осекается, врезавшись ему в спину женщина лет пятидесяти, светловолосая и приятная. - Ой... А Вы?..

- Я живу здесь, - неловко киваю на свою комнату.

Именно из нее и вышла эта женщина.

Переглядываются.

- А я - Наталья Ивановна, мама Кости, - вдруг оживает она, с улыбкой протягивая мне руку. - А это Захар Петрович - отец.

- Очень приятно... Люба... - жму ее пальцы.

- Любочка, значит! - с инициативой. - Захар, ну что ты встал как столб соляной! А пойдёмте за стол, Любочка.

Подхватывая меня за плечи, ведёт на кухню.

- Мы как раз собрались перекусить.

Бросаю взгляд на нарезку на столе.

Захар Петрович, морщась, достает из бара в кухне спиртное.

- Виски... Текила... Ром... - всё вражеское. Лучше б коньяка хорошего купил! - ворчит он.

- Захар! - шикает на него Наталья Ивановна. - Ты с ума сошел? Только со Скорой же.

- Так, за знакомство, Наташ, - делает он ей бровями. - Сам бог велел.

- За знакомство мы без тебя выпьем! - отбирает у него початую бутылку и ставит на стол. - Ты садись… садись. Ты нас прости, что мы так ввалились. Костя ничего не сказал, паразит такой!

Они очень простые и позитивные. И я расслабляюсь немного, хоть и положение у меня здесь дурацкое!

- Сваргань что-нибудь, посущественнее, - просит Наталью Ивановну Захар Петрович.

- Оу, - отмираю я. - А у меня там наготовлено. Нужно только разогреть.

Наталья Ивановна смотрит на меня с умилением.

Я, смущаясь, достаю из холодильника кастрюлю, сковороду...

Наталья Ивановна идёт в спальню к Истомину.

- Ой! - дергаюсь я, заливаясь краской.

Она замирает с ручкой в руке.

- Там не убрано... - мямлю я.

Мы же даже постель не застелили. И там... шоколад этот чертов. И все постельное в нем. И даже возможно презервативы. Кошмар...

- Поняла! - тактично одергивает она руку от ручки.

Уходит в мою комнату. Гостиная... что поделать?

Захар Петрович наливает в рюмочки виски.

Открывает крышки разогревающихся блюд, втягивает носом запах.

- Мм! Красота какая...

Всовывает мне в руку рюмочку.

- Ну, за знакомство, Любочка!

- А Вам же нельзя...

- Да, ерунда. Сказали я в порядке.

Но сам морщится, прижимая ладонь к сердцу.

- В каком порядке?! - отбирает Наталья Ивановна рюмку, чокаясь со мной сама.

- На Скорой с сердцем с утра увезли... - Кивает на бумаги на столешнице. - И не нашли ничего. А он как вдохнет, так за сердце хватается.

Делает маленький глоток из рюмки. И мне тоже приходится. А то как-то неуважительно.

- А можно я посмотрю? - поднимаю бумаги.

- Посмотри...

Наталья Ивановна режет хлеб и зелень.

- Любочка, а тебе сколько лет?

- Двадцать будет, - хочется мне немного увеличить возраст.

- Молоденькая совсем. Учишься?

- Учусь...

- Где?

- В меде, - взмахиваю бумажками.

- Надо же! А вы, наверное, с Костей по работе познакомились?

- Мм... Нет.

Коротко рассказываю ей про мою бабушку и Костиного деда. И историю с завещанием.

- Удивительно! А у нас даже где-то фото дома есть в семейном альбоме. Где ты маленькая с бабушкой и мамой.

- Правда? - поднимаю на неё глаза.

А наш фотоальбом остался в квартире, которую отобрал дядя.

- А Вы не могли бы его сфотографировать для меня? - вздрагивает мой голос и на глаза накатывают слезы.

- Конечно, милая, - берется за телефон. - Ты мне номер свой дай, я тебе скину.

Диктую номер подрагивающим голосом.

- Просто у меня ничего не осталось, - поясняю я зачем-то.

- А мама где? - настороженно.

- А мама умерла… недавно.

- Оу…

Опускаю взгляд в бумаги. Читаю анализы крови. Заключение по УЗИ, кардиограмме… И тропонины в норме. Это не сердце. А вот биохимия - не очень.

- Захар Петрович, - вжимаю пальцы ему в спину, в районе грудных позвонков, пережимая нерв. - А так? Не легче? Вдохните...

- Легче! - удивлённо.

- А у Вас, вероятно, межреберная невралгия, а не сердце. Она создаёт фантомные боли в области груди. Это нерв отдает.

- Вот так-то! - стягивает он рюмку, выразительно и победоносно глядя на Наталью Ивановну. - Невралгия! За тебя, Любочка!

Я кормлю их, едва прикасаясь к еде сама.

Меня щедро хвалят. Много расспрашивают. Мне не хочется врать родителям Истомина. И я рассказываю правду.

Без конца пишет Гуров. Не читая, отключаю на телефоне звук. Не хочу…

- Что ж вы к нам в гости не едете? И Костя - молчун. Не познакомил даже, - сердится Наталья Ивановна.

Я открываю рот, и не нахожу что ответить. А что я могу ответить? Что мы и недели друг друга не знаем, переспали без отношений. И, видимо, на этом наш роман закончен?! А я даже не знаю почему.