Распятая любовь (СИ) - Ковалева Анна

Миша это вполне заценил после того, как мы переместились на кровать для второго захода.

— Понравилось тебе, да? — с довольными нотками шептал на ухо, покрывая поцелуями шею и избавляя тело от белья. — Ничего грязного и пошлого в этом нет, Лана. Так ведь?

— Даа, — стонала в ответ, ерзая попой в нетерпеливом ожидании. Только вот мужчина был относительно сыт, так что желанное удовлетворение я получила нескоро.

Меня ласкали и мучили так долго и изощренно, что я вконец потеряла способность здраво соображать. Я хныкала, выгибалась, даже умоляла. А потом просто разлетелась на мельчайшие частички, когда волна удовольствия сотрясла до основания.

Миша что-то говорил мне, целуя, бормотал слова восхищения и благодарности, но до меня доходило как свозь толстый слой ваты. Удовлетворённая во всех смыслах, я провалилась в крепкий и глубокий сон.

Утро началось с прекрасного вида за окном. Я проснулась на рассвете и поняла, что уже не усну. При этом чувствовала себя вполне свежей и отдохнувшей, несмотря на то, что полночи мы занимались любовью.

Мышкой выбравшись из-под тяжелой руки мужчины, сладко потянулась. Снова все тело приятно ныло, а в голове царила пустота. Мозг, видимо, еще в анабиозе. Кофейка бы хлебнуть, что ли. Сразу мыслительные процессы запустятся.

Правда, до кухни так и не дошла. Застыла у панорамного окна, завороженная видом. А он был настолько притягивающим, что я не выдержала и подошла к стеклу вплотную.

Сердце гулко екнуло, ладони вспотели, дыхание на миг пресеклось от осознания того, насколько далеко нахожусь от земли. Но это мимолетная вспышка исчезла почти сразу. Постояв с минуту, я уже смогла спокойно разглядывать мельтешащих внизу людей, оценивать красоту архитектурных изысков и все разнообразие красок рассветного неба.

Пожалуй, ради одного этого вида стоит сюда переехать. Постепенно в голове зашевелились мысли и я начала заново прокручивать в голове события вчерашнего дня, особенно разговоры с Мишей и наш компромисс. Я не врала ему. Меня действительно пугала скоропалительность наших отношений.

Вздохнула, прикрывая глаза. Интересно, это вообще нормальная реакция? Или я после Глеба получила целый спектр душевных травм, от которых все еще пытаюсь вылечиться?

— О чем задумалась? — внезапно раздалось над ухом и я снова оказалась прижатой к мужскому телу.

— Вот опять ты подкрадываешься! — не преминула укорить любовника. — И как у тебя только получается так бесшумно перемещаться. С такой-то комплекцией.

— А какая это у меня комплекция? — ухмыльнулся мужчина.

— Ну… — помедлила, подбирая подходящие слова. — Мощная… Внушающая.

— И что, тебе это не нравится?

— Почему, очень даже нравится. — ответила честно, но тут же перевела стрелки на более насущную тему. — Миш, сделаешь кофе? Очень хочется. Я как раз за ним шла, но застряла тут.

— Да без вопросов. Тебе какой?

— Капучино, наверное.

— Принято к исполнению.

— Ай! — Белозерский отправился готовить кофе, но при этом умудрился ущипнуть меня за задницу. Вот тебе и солидный бизнесмен.

Почему-то сидеть на кухне не хотелось, так что пока варилось кофе, я притащила к окну плед и гору подушек. Вышло своеобразное гнездо. Пикник в городских апартаментах.

Там мы и устроились, сидя бок о бок, попивая кофе и уплетая приготовленные закуски. А снаружи разгорался новый день, привнося в наши жизни значительные изменения.

Глава 20

Другая я

Собственно, с того утра колесо событий и закрутилось. Отвоеванные мною дни постепенно таяли, а я собирала вещи. И наконец эпохальный переезд все же свершился.

И пусть вещей было немного, но все же я порядком замоталась. Хорошо, хоть распаковывать их мне помогла Люда. Она, кстати, оказалась на удивление приятной женщиной и первоначальная неловкость быстро сошла на нет. Так что в четыре руки мы быстро справились. Я еще и на кухне с ней повозилась, невзирая на протесты.

В общем, все прошло удачно. Ну, кроме того факта, что мой котяра к переезду отнесся крайне негативно. И это не пустые слова. Наглое животное вкрай оборзело и начало устраивать подлянки одну за другой.

Уж не знаю почему, но Белозерского кот невзлюбил категорически. И начал пакостить именно ему. Стоило оставить свежевыглаженную рубашку или брюки без присмотра, как Вась тут же бежал ее шерстить. Он сгрыз три провода от смартфона, подрал когтями дорогущее портмоне и дипломат. По ночам пытался выжить Мишу с подушки. Яростно того кусал и царапал при любой попытке контакта.

А апофеозом всего этого стали, стыдно сказать, мокрые ботинки. Раз за разом, стоило только нам отвернуться, в дорогущих ботинках из хорошо выделанной кожи оказывалась лужа. Я тыкала кота мордой, ругалась, но все было бесполезно. Извинялась перед Мишей, боясь, что тот предложит вышвырнуть кота куда подальше.

В общей сложности это длилось около месяца. А потом в одно воскресное утро я увидела странную картину: Миша сидел на корточках в прихожей, держал кота за шкирку и грозно смотрел тому в глаза. Одновременно указывая на свои ботинки. Видимо, так показывал, кто в доме хозяин.

После чего отпустил животное, и то с громким мявом продефилировало на кухню. И как ни странно, но после этого кошачий бунт прекратился. Я осталась в недоумении, а Миша лишь посмеивался, явно довольный своей ролью альфа-самца в отдельно взятой квартире. Не скажу, что после этого между ними воспылала любовь, но хотя бы больше мокрых неприятностей не обнаруживалось.

В остальном же между нами все складывалось хорошо. Медленно, но верно, я привыкла не только существовать бок о бок с мужчиной, но и появляться с ним в обществе. Мы постоянно куда-то выбирались, то на светские приемы, то на аукционы, то на вечеринки, то на ужины к друзьям Миши. К слову, они оказались глубоко женатыми людьми и вроде как вполне оценили выбор друга. Что не могло не льстить мне.

Мне даже пришлось перекроить свой график, освобождая вечерние часы для мероприятий. Что удивительно, в салоне никто мне и слова не сказал — видимо, репутация Белозерского сказывалась.

Естественно, везде ко мне было пристальное внимание, но я уже не смущалась камер. И даже сама начала позировать. И пусть сама себе казалась немного неловкой, но взгляды и слова Миши говорили о том, что он мной доволен. И это меня радовало и придавало уверенности в себе.

Начались разговоры, вопросы, куда же без этого. Я держалась как только могла. Как советовала Надька — голову поднимала повыше, спину держала прямой, а на лицо цепляла бесстрастную маску светской вежливости.

А спрашивали меня о многом. Кто я, откуда, как познакомилась с Белозерским, чем дышу, что из себя представляю. Реакции тоже были разными. Кто-то был искренне радушен и приветлив, кто-то ухмылялся за спиной, кто-то открыто фыркал, когда узнавал, что я не дочка олигарха, а всего лишь мастер маникюра. С лицемерами я держала маску безразличия, а самым наглым давала отпор. Пару раз пришлось вмешиваться Белозерскому и стервозные дамочки быстро стихали, получив еще и втык от своих мужей с туго-набитыми кошельками.

Но самым поразительным открытием для меня стало то, что я вошла во вкус всего этого. Мне стали нравиться все эти мероприятия, общение с людьми, интересные разговоры, шум толпы, блеск и пышность обстановки. И даже неприятные стычки не задевали, а скорее приводили в тонус.

Что ж, для серой мышки, двумя годами ранее не видевшей ничего, кроме кухни и рабочего кресла, я продвинулась довольно далеко. Иногда в голове мелькали непрошеные мысли о Глебе, хотя я всячески старалась их от себя отогнать.

Но все равно на крошечный миг в сознании мелькали мысли о том, как бы он отнесся к изменениям, произошедшим во мне? Понравилась бы ему та женщина, которой я стала? Счел бы теперь достойной парой для себя?

Нет, вернуться к нему я не хотела. Ни за что. Слишком больно он мне сделал, слишком много дерьма на меня вылил. Просто не отказалась бы разок взглянуть ему в глаза и плюнуть в наглую рожу.