Не родись красивой. Манекенщица - Королева Мария

— Понятно, не ходила, значит. Я тоже, — вздохнула она, — вообще-то мой тебе совет, после показа ноги в руки — и подальше от клуба. Даже грим лучше не смывать и туфли прямо в такси переодеть. Целее будешь.

— Но как же охрана! — воскликнула потрясенная Нина. — Ведь в ночные клубы так просто не пройдешь. Вон какие молодчики стоят в дверях. И между прочим, вооружены до зубов.

— Со мной знаешь что однажды произошло? — усмехнулась девушка, натягивая колготки. — У нас был показ мод в казино. Когда мы переоделись и собрались уходить, охранник объявил, что уйти нельзя без согласия менеджера. Потом какой-то очередной браток выбрал понравившуюся ему девчонку, и всех остальных отпустили. Так одна дурища вроде тебя поперлась в ближайшее отделение милиции.

— И что?

— Догадайся! Ее задержали, обвинили в проституции. Потом за ней родители приехали, штраф заплатили. Так что все они заодно.

…Потрясенная Нина решила поделиться увиденным с Татьяной. Хотя в последнее время соседки практически не общались. Нина еще пыталась завязать разговор, но Таня отвечала односложно, всем своим видом показывая, что эти дружеские беседы ей до лампочки. Наверное, Татьяна уже воображала себя голливудской звездой.

В тот вечер Нина застала Татьяну на кухне. Та, красиво накрашенная и одетая в роскошный красный пеньюар, внимательно изучала подшивку женских журналов. Увидев Нину, она, вопреки обыкновению, радостно улыбнулась:

— О, привет! А у меня радость!

— Что случилось? — В последнее время Нина редко видела Татьяну улыбающейся. А когда все-таки видела, это была скорее улыбка циника. Теперь же Танино лицо светилось неподдельным счастьем, девушка даже как будто похорошела — сквозь тонкий слой дорогого тонального крема проступил естественный розовый румянец.

— Наконец-то! Дождалась, — Таня показала Нине один из журналов, — на следующей неделе, во вторник, меня снимут для обложки. Я уже была на приеме у фотографа и у главного редактора журнала «Красота».

— Здорово! Надо будет это отметить.

— Вот только одна проблема — не знаю, что надеть для съемки. Как ты считаешь, этот красный пеньюар подойдет?

— Разве для съемки на обложку тебе не выдадут одежду? — удивилась Нина.

— Они сказали, что учтут и мои пожелания, — гордо заявила Татьяна, — что я могу быть и в своей одежде, если мне так захочется. Ты же понимаешь, я не обыкновенная модель, — она хитро улыбнулась, — меня привел туда… ну ты сама знаешь кто. Поэтому они обязаны считаться и с моими вкусами!

— Здорово, — вздохнула Нина, — может, ты еще и прославишься за счет этой съемки.

Взгляд Татьяны затуманился, словно у домашней кошки, которую ласковый хозяин потрепал за ушком.

— Надеюсь, что так оно и будет, — мечтательно заулыбалась она, — знаешь, я прямо вижу себя в этом пеньюаре на обложке. Губы блестят, ресницы такие длинные, волосы завиты на спиральные бигуди…

— Ты будешь самой красивой, — подбодрила ее Нина, — а у меня вот сплошные неприятности. Ты знаешь, сегодня на показе случился такой кошмар. Одну девчонку, совсем молоденькую, мою ровесницу, увели силой какие-то братки. Она даже не сопротивлялась, и другие девчонки сказали, что все равно было бы бесполезно.

— Разве Алька тебя не предупреждала? — хмыкнула Таня. — Когда показ закончится, девочки разбегаются, словно испуганные тараканы. Не успела скрыться — твоя вина. Впрочем, не так страшен черт, как его малюют. Это как в анекдоте. Помнишь? Если на тебя набросятся, надо расслабиться и получить удовольствие.

— Неужели ничего нельзя сделать? Может, ходить на показ с телохранителем?

— Ну ты скажешь?! — Смех Татьяны прозвучал резко и грубо. — Когда у тебя будут деньги на телохранителя, к тебе никто и так не пристанет. Это уже совершенно другой уровень.

— Буду теперь прямо с подиума убегать через служебный вход, — нервно засмеялась Нина.

— Да брось! На самом деле не так-то часто это и случается. А если ты приглянешься какому-нибудь авторитету, то никакой служебный вход не поможет. Иногда уже у входа в гримерку поджидают или на улице. Вот помнишь, когда ты первый день появилась, мы нашу прошлую соседку обсуждали, Любку, которая домой уехала?

— Ну!

— Если бы ты видела, в каком виде она уехала. Нос набок, глазки запали. Ее избили. Потому что была слишком упрямой. Не захотела идти. Так что старайся не попадаться им на глаза, но если что, не советую артачиться!

Нина все время удивлялась — насколько же противоречивы отношения между манекенщицами. Почти все они знали друг друга в лицо, мило щебетали при встрече, хвастливо рассказывали про удачные кастинги и гордо демонстрировали друг другу наиболее симпатичные снимки из портфолио. Они одалживали друг другу колготки и тампоны, вместе ходили полакомиться низкокалорийными японскими шашлыками из куриной кожицы (японская кухня только-только вошла в моду у московских гурманов — богема середины девяностых с удовольствием расслаблялась на татами и лихо запивала суши саке).

И они же придумывали друг о друге самые невероятные сплетни («Милая, ты не представляешь, она спит с карликом и увлекается уринотерапией!»), они же якобы нечаянно проливали липкий вишневый ликер на лучшую фотографию из портфолио соперницы. Но особенно хорошим тоном считалось отчаянно флиртовать с подружкиным кавалером.

На Нининых глазах одна девушка растоптала остренькими каблучками флакон дорогих духов своей приятельницы только за то, что та в очередной раз преуспела более, чем она.

— Что ты делаешь? — испугалась Нина, нечаянно ставшая свидетельницей этого хулиганства.

— Ничего особенного, — нагло усмехнулась девчонка, — это будет ей наука, чтобы нос особо не задирала. А если кому расскажешь, пожалеешь!

Однажды Нина приехала на один из показов на такси. Скользкий асфальт был плотно усыпан рыхлым желтым снегом, автомобили плелись, словно унылый караван сухопутных черепах. Нина опоздала почти на целый час, пропустила репетицию, ее еле успели наскоро загримировать, ей выдали платье — льняной балахон был ей безнадежно велик, в этом одеянии девушка походила на бездарную карикатуру на Понтия Пилата.

— Сама виновата, пришла бы вовремя, досталось бы тебе что-нибудь более приличное, — рявкнула на Нину пожилая костюмерша, — даже не знаю, хватит ли тебе обуви. Спроси у Людки, это наша ведущая модель, вроде ей дали померить две пары туфель. Возьми у нее, какие ей не подошли, и топай сразу на «язык»!

Людкой она называла Людмилу Барановскую.

Людмилу Нина застала за сокровенным процессом — с помощью коричневого косметического карандашика знаменитая модель делала более заметной родинку над верхней губой.

— Ну чего тебе? — резко спросила она. Люде явно не нравилось, когда кто-то бесцеремонно нарушал ее одиночество. Она недовольно обернулась и, увидев Нину, ядовито произнесла: — А, кажется, сама Нина Орлова пожаловала! Не тебе ли, если верить сплетням, я должна уступить свое местечко?

— Не я распространяю слухи, — спокойно возразила Нина. — А пожаловала я вот зачем: костюмерша сказала, что у тебя есть лишняя пара туфель.

— Подожди минут пятнадцать, вот закончу с макияжем и посмотрю. — Барановская вновь уставилась в зеркало.

— Но мне уже на «язык» пора, мой выход через пять минут!

— Ладно, сейчас! — Люда раздраженно отшвырнула карандашик и скрылась за дверью. Через несколько минут она появилась, неся в руках элегантные темно-серые лодочки на тоненькой шпильке. — Учти, я за туфли расписываться не буду, теперь они на твоей совести.

— Хорошо, хорошо, — вежливо улыбнулась Нина и, подхватив туфельки, унеслась к подиуму.

— Орлова! Где тебя носит?! — накинулся на нее режиссер показа. — Уже двоих выпустили перед тобой, надевай башмаки — и марш на «язык»!!!

Нина быстро надела туфли, сделала несколько шагов и вдруг почувствовала острую боль в ногах — ее ступни словно резали тысячи маленьких ножиков. Она хотела было присесть на краешек стула, снять обувь и посмотреть, что случилось, но в этот момент помощник режиссера буквально вытолкнул ее вперед, и Нина оказалась на залитом светом подиуме. Кто-то зааплодировал ее нелепому балахону, а может быть, ей самой… Ей пришлось ослепительно улыбнуться и мужественно пойти вперед, периодически останавливаясь, чтобы фотографам было удобнее запечатлеть ее причудливый наряд. Нина улыбалась и лукаво подмигивала многочисленным фотокамерам, а в это время миллионы миниатюрных палачей безжалостно терзали ее ступни. Она едва нашла в себе силы проделать обратный путь так, чтобы никто из зрителей ничего не заметил. Но, выйдя из поля зрения фотокамер, девушка буквально упала на пол. К ней подбежала костюмерша: