Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна

— Надо же. Ты — и рисуешь. А ты не так безнадежна, — отозвался Кларский. — Откуда ты умеешь рисовать?

— Просто умею, и все.

— Моя подруга учиться на факультете искусствоведения и многое знает о искусстве. Разбирается в художниках и в направлениях. Обожает живопись и может говорить о ней часами. Ты можешь так?

— Нет. — Исподлобья глянула на него Карлова.

— Тогда почему ты умеешь рисовать, а она нет?

— Я с детства часто рисую! — нервно проговорила хозяйка квартиры. — Люблю и все! Люблю, поэтому и рисую, а не изучаю теорию.

— Вот как. Забавно. Сотри, — велел внезапно Никита, глядя на розовые губы ее отражения в зеркале, резко меняя тему разговора.

— Что? Зачем?!

— Мне не нравится. Стирай. — Естественный цвет ее губ, малиновый, нравился ему куда больше.

— Не буду.

— Мне сделать это самому? Не забывай, ты играешь мою девушку. — Напомнил Ник. — А я плачу тебе за это деньги.

— Может тебя еще боссом называть? — огрызнулась Ника, направляясь ко входной двери. Парень промолчал. Ладно, черт с ней, с ее помадой. Он последний раз оглянулся на картины, и они покинули уютную квартиру Карловых.

Когда молодые люди спускались вниз, Никита взглянул в окно, из которого совсем недавно Ника показывала ему совсем неприличные жесты, совершенно не думая, что делает и, неожиданно для самого себя (а уж какой это новый шок был для Ники!), взял ее за запястье и притянул к себе.

— Помнишь, как ты высовывалась в окно и орала? — припомнил он события прошлой недели. — Мне это очень не понравилось. Здесь всего лишь два этажа, — она посмотрела на него расширенными глазами, — но если я выброшу тебя отсюда, тебе будет чуть-чуть больно.

Ника нервно взглянула на парня. Думала, что он вновь поцелует ее — как дома у брата.

— Ты болен? — прошептала она. — Что ты все время лезешь ко мне?

— Просто я ненавижу таких распущенных девочек, как ты. Никогда не смей себя больше так вести, — отозвался парень, глядя на девушку, не мигая. — Тебе не кажется, что хорошая девочка не должна себя так вести?

— А я не хорошая девочка! Отстань от меня!!

— Иди, — подтолкнул ее вперед Никита. — Иди, нам действительно пора.

Все-таки он был недоволен, что она оделась так закрыто. А еще был удивлен: она рисует и рисует красиво. Но вел себя так же, как и обычно, не показывая искренних чувств.

Когда они подходили к машине, Ника проворно забралась на сидение и быстро закрыла дверь: увидела, как на нее удивленно смотрит компания из местных девчонок и парней, с которыми девушка с детства общалась. Похоже, они решили, что это ее парень, и, кажется, хотели к ней подойти, чтобы поздороваться и все поподробнее разузнать, а ей совсем не хотелось, чтобы они знакомились с Укропом, к которому явно обозлившаяся на нее за что-то госпожа Жизнь решила приклеить суперклеем.

Ник посмотрел на сидящую с воистину каменным лицом девушку и на пару секунд подумал вдруг, что поступает как-то не совсем благородно. Это хамка вроде и не сделала ему ничего плохого. Она не сделала, и он не сделает. Она просто помогает ему за деньги, не более. Ник улыбнулся, глядя на дорогу. Ника заметила это и чуть не закашлялась — с чего бы этому опрокинутому маньяку улыбаться? Совсем рехнулся?

Эти двое съездили в пару мест, в том числе в какой-то плохо освещенный прокуренный бар, находящийся в подвальчике старого дома. В баре гремела неясная музыка, народ был не совсем трезв, а воздух заменял сигаретный терпкий дым.

Никита целеустремленным шагом направился к какой-то лестнице, оставив свою спутницу одну ровно на минуту. Ему нужно было встретиться с кем-то по просьбе брата и что-то у него забрать (если бы Ника знала, что, она бы точно испарилась — в прямом смысле этого слова). Молодой человек ушел, к Нике тут же умудрился подкатить какой-то высоченный худой тип с блестящими ненормальными глазами и развязными манерами.

— Приветики. Какая задорная чика, — положил ей руку на плечо тип без стеснения, — пошли со мной.

— Эй! Убери руки! — возмутилась смелая, где не надо, девушка. — Никуда я не пойду.

— Ну чего ты такая? Оу?

— Отстань.

— Тебе понравится, — заверили ее.

«Почему меня всегда домогаются кретины и наркоманы??».

— Нет, не думаю.

— Чего это?

— Заточка у тебя противная, — ляпнула девушка, имея в виду скуластое лицо парня. — И сам ты не айс.

Блестящие глаза сощурились. И агрессии в них тут же заметно добавилось. Кажется, он хотел ударить ее.

— Че ты сказала? Вот крыса! Да ты знаешь, кому ты хамишь?

Его следующих слов девушка не слышала — подоспел Кларский, загородил ее собой (девушке сразу вспомнился милицейский участок, где Ник сел между нею и противным старым мужиком Краснозубовым) и немигающим взглядом уставился на скуластого парня. Ника тут же схватила Никиту за руку, и только потом, когда парень легонько сжал ее ладонь, словно успокаивая, поняла, что конкретно ступила. Но руку не вырвала, поняла вдруг, что Кларский — ее спасение.

— Она — моя, — произнес всего лишь два слова Ник, и молодой господин с блестящими глазами отвалил от светловолосой. Сказал только заплетающимся языком напоследок:

— Никки, друг, это че, твоя телка? Никки, в натуре, прости, я не прогнал фишку. Сегодня дурь позорная, вообще вырубает мосх. Прости, слышь? — Парень от переизбытка эмоций даже замахал худыми руками со вздувшимися венами.

— Да, вали уже.

— Все-все-все, ухожу, вот Nзапрещено цензуройN! Никки! Твоя девчонка — это святое!

И он исчез. Девушка облегченно вздохнула.

— Не тронул? — спросил Никита у Ники. Та отрицательно помотала головой.

— Тебя одну оставить даже на минуту нельзя. Не можешь никак прекратить строить глазки мужикам? — специально грубоватым голосом спросил девушку Никита и, наконец, отпустил ее ладонь. Правда, подумав, велел взять его под руку — чтобы все вокруг поняли, что она — его подруга. Она послушалась и, вместо того, чтобы мысленно ругаться, подумала с чего-то, что у этого парня сильные руки, правда, не демонстративно накаченные, а вполне обычные, правда, довольно ухоженные, с выступающими сухожилиями, но очень сильные.

Эти двое, все так же не разговаривая, вышли на улицу, на которой все больше и больше темнело, съездили домой к какому-то человеку — ему Ник отдал то, что взял в прокуренном баре, а затем его черная «Мицубиси» объехала едва ли не весь город, чтобы притормозить около пятиэтажного дома в спальном районе, окруженного с трех сторон деревьями и кустарниками. Свет в салоне Кларский предусмотрительно погасил.

Было уже начало двенадцатого. Ника занервничала — в клуб Никита пока не собирался.

— Что мы ждем? — спросила она, глядя на пустую детскую площадку.

— С моря погоды. Его, — неожиданно кивнул в сторону парень и довольно улыбнулся.

К подъезду, напротив которого они остановились, подъехал черно-красный дорогой мотоцикл, на котором сидели двое: парень и девушка.

— Так я и знал, что она с ним. — Сам себе сказал Ник, внимательно наблюдая за этими двоими. — Эх, девочка, я же звонил тебе, звал погулять, почему ты меня проигнорировала?

Ника прищурившись, смотрела на парочку — а она не сомневалась в том, что эти двое пара: высокий, смутно знакомый брюнет с хорошей фигурой и широкими плечами и светловолосая девушка с фигурой, как у самой Ники.

— Сейчас он смоется, она подойдет к подъезду, я догоню ее и поговорю кое о чем. А ты будешь сидеть в тачке. Уйдешь — найду и отвезу в тот самый лесок, на прокорм волкам, — быстро отозвался Никита, готовый в любую секунду открыть дверь машины. — Все ясно?

— Все.

«А еще то, что ты — ското-бой в последней инстанции», — подумала злобно Ника. Раньше бы она высказала эти мысли вслух, но теперь просто-напросто не решалась сделать этого.

А Кларскому не повезло — и он неприлично выругался. Парень на байке не уехал, а пошел провожать свою девушку прямо до квартиры. При этом он вдруг оглянулся, и Нике показалось, что он внимательно посмотрел в их сторону, как будто бы видел автомобиль насквозь. К тому же она вновь явно поняла, что где-то брюнета уже видела.