Останься со мной (ЛП) - Фиорина Николь

Глава 8

“Оставить ее безжизненной

в моем послевкусии было ошибкой.

Самым жестоким способом уйти.

Лучше было остаться,

но она все еще не готова ко мне.”

— Оливер Мастерс

В четверг я пришла вовремя на свой первый сеанс групповой терапии и даже нашла свободное место в круге. К сожалению, среди других студентов, которых я видела мимоходом, здесь также присутствовала известная мне компания. Многие поприветствовали меня с легкой улыбкой, но большинство промолчало. Групповая терапия стала местом, где Айзек, Джейк, Алисия, Бриа и Олли были собраны вместе.

В темной комнате стулья стояли по кругу, а в углу рядом с включенным торшером стояло пыльное пианино. Оно манило меня, дразня. Мои пальцы зудели от желания прикоснуться к холодным клавишам, а в ушах звенела мольба услышать музыку, которую мои пальцы могли извлекать из каждого удара по клавишам.

«Музыкальный гений» — так меня называла моя мама, но я не играла с тех пор, как она умерла. Это было странно, из всех мест пианино находилось именно в этой комнате. Мой взгляд скользнул по черно-белому ряду, и я задалась вопросом, мой пульс по-прежнему учащается при мажорном звучании?

— Мия Джетт? — объявил темнокожий мужчина из круга, отвлекая мое внимание от пианино. Я не знала, что он был консультантом. С его юными чертами лица он легко мог бы сойти за одного из студентов. На нем не было ни единой морщинки или несовершенства.

Я кивнула, и он продолжил:

— Пожалуйста, представься.

— Похоже, Вы только что сделали это за меня. Почему бы Вам не назвать мне свое имя? — Все в кругу начали шевелиться, как будто я перешагнула невидимую черту.

— Ты можешь называть меня Арти, — сказал консультант, мой комментарий ничуть его не удивил. — Расскажи нам, почему ты здесь. Уверяю тебя, здесь безопасная среда, — на коленях у него не было ни блокнота, ни ручки. Арти хотел только слушать.

Зеленые глаза Олли уставились на меня, когда он уперся локтями в колени. Я не разговаривала ни с ним, ни с кем-либо из них после инцидента с Бриа. Пытаясь встретиться с ним взглядом, я спросила себя, осталась ли в его глазах подавленность. Олли должен был знать, что с ним случилось. Даже я всегда помнила о таком, как бы сильно не напивалась.

Правда я не могла вспомнить, что заставило меня стать такой бесчувственной.

Ирония жизни.

Олли отвел от меня взгляд. Он прекрасно все помнил, но видимо хотел, чтобы забыла я.

— Я пыталась покончить с собой, — у меня вырвался тихий смешок, — уже пару раз. Не потому, что я ненавижу себя или свою жизнь, а потому, что не могу ненавидеть. На самом деле, я вообще ничего не чувствую. — Олли поерзал на стуле, прежде чем поднести пальцы к подбородку, поэтому я продолжила: — Я подумала, что, может быть, в последний момент я смогу включить мысленный переключатель и позаботиться о том, чтобы остановить себя, но этого так и не произошло. Оба раза меня находил мой отец, и, если бы он не решил вернуться пораньше, меня бы здесь не было.

Мое внимание было сосредоточено на Олли, когда я выложила всю правду.

— Я не способна чувствовать или проявлять эмоции — вообще. Доктор Конвей перечислила несколько расстройств, которые на данный момент я не смогу вспомнить, но в целом, меня вполне можно считать мертвой. Я неизлечима и безнадежна.

В комнате стало тихо. «Как если бы можно было прислушаться и услышать отчетливый звук открывающейся банки Coca-Cola где-нибудь в Техасе. А если закрыть глаза, то услышать тихий вздох облегчения после первого глотка». Настолько было тихо.

— Спасибо, Мия, — сказал Арти, возвращая меня обратно в эту комнату.

— Она несерьёзно. — Олли недоверчиво рассмеялся и повернул голову в сторону Арти. — И вы купились на эту чушь, да?

— Безопасная среда, Оливер, — настоял Арти, подчеркивая это. — У Мии, — он указал на меня, — нет связи с эмоциями, и если она не сможет преодолеть свои барьеры, вероятно, наступит время, когда уже будет слишком поздно.

Олли снова повернулся ко мне. Он прищурился, словно пытался проникнуть сквозь ложь, и добраться до правды. Но она уже была ним, он просто не смог ее принять. Он дёргал коленом, но я оставалась спокойной, хотя и не могла понять, почему это произвело на него такое физическое влияние.

Бриа рассмеялась.

— Итак, позвольте мне прояснить ситуацию. Она здесь, потому что ей наплевать на других людей? Не похоже, что так было в ту ночь…

«Спасибо, что обратила на это внимание, Бриа».

Попытки защитить себя словами, могли бы привести ко многому, ведь рот был создан не для того, чтобы использовать его как оружие, и не все сражения приводили к битвам. Но я не собиралась позволять её словам засесть в головах других людей — в голове Олли.

Откинувшись на спинку стула, я скрестила руки на груди и поменялась с ней ролями.

— Хватит обо мне, Арти. Почему бы мне не узнать больше об этой группе? Давай начнем с Бриа.

Бриа одновременно скрестила ноги и руки, подражая моим действиям, «вытаскивая меч», готовясь к битве. После одобрительного кивка Арти, ее раздражающий голос эхом отозвался в темной комнате.

— Что ты хочешь знать?

— Подожди, дай угадаю, — я поднесла два пальца к подбородку. — Драки в школе, мелкие кражи, ты попала под влияние плохой компании… Тебе нравится угождать людям. Ты просто не знаешь, как сказать «нет» или принять «нет» за ответ.

— Именно! — выпалил Джейк и хлопнул в ладоши. Арти поднял ладонь, чтобы успокоить гудящую от моего комментария комнату. — Я же говорил тебе, что у нее есть кое-какие таланты, — прошептал Джейк Олли, толкая его в руку.

— Ты ни хрена не знаешь! — Бриа встала, ее бледные и тонкие черты лица покраснели, когда она указала на меня пальцем. Я сидела с ухмылкой, наблюдая, как ее внешность преображается у меня на глазах.

— Хорошо, давайте успокоимся, — сказал Арти, подняв обе руки в воздух, его успокаивающий баритон был громче, чем болтовня среди группы. Бриа в конце концов послушалась, прежде чем Арти продолжил: — Айзек, ты молчалив сегодня. Почему бы тебе не рассказать нам, что только что произошло?

Бриа выдохнула, надув щеки, а я подняла бровь, ожидая ответа Айзека. Тот сидел рядом с Арти, его взгляд метнулся к Олли, затем снова на меня.

— Это способ Мии манипулировать своим окружением. Судя по всему, у нее есть склонности к социопатии. Она получает удовольствие от этого дерьма. «Скажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю».

После пары секунд и вздохов, Арти взглянул на меня.

— Как видите, — он указал ладонью в моем направлении. — Ничего. Бриа бы уже ушла после такого замечания, но поскольку Мия такая отстраненная, ничто не может ее задеть или сломить.

«Потому что я уже сломлена».

— Может ли Мия быть нежной? — спросил Олли, застав всех, включая меня, врасплох.

Арти посмотрел на меня, ожидая, что я отвечу на его вопрос.

— Только под воздействием алкоголя, — сказала я. — Но даже в этом случае это никогда не будет по-настоящему. Мной двигает только похоть и кайф. Как только побочные эффекты проходят, я возвращаюсь к неспособности любить или поддерживать какую-либо форму личной привязанности. — Я указала на себя и одними губами произнесла: — Безнадежное дело, — Олли прищурился. — Все это ничего не значило, — добавила я, и в тот момент, когда слова покинули меня, медленная жгучая боль шевельнулась в моей груди. Я быстро проглотила горечь, оставшуюся на языке, и провела потной ладонью по джинсам.

Воздух вокруг меня стал тяжелым, удушливым, и Олли наклонился ко мне. Он оперся локтями о колени и убрал руки с подбородка.

— Я тебе не верю, — сказал он с другого конца круга, его тон был низким и равномерным.

Мне удалось пожать плечами, несмотря на внезапное смятение, появившееся во мне, в то время как он слегка покачал головой из стороны в сторону.

— Значит, Мия — социопатка? — спросил Джейк, снимая напряжение.