Звезды в моих руках - Лим Юлия

Идущие мимо люди закрывают мне обзор. Приходится протискиваться сквозь них, чтобы не потерять своего парня из виду.

– Жора! Жора! – зову, размахивая рукой.

На меня оборачиваются удивленные болельщики и игроки команд. Лавируя между мужчинами, женщинами и подростками, я наконец вырываюсь на свободу. Дышать тяжело, будто пробежала на лыжах несколько километров.

– Я слышала женский голос, – говорит женщина, оглядываясь. Ее взгляд останавливается на мне, и глаза сужаются. – Георгий, кто это? Кажется, она звала тебя.

– Не знаю, мам. Я впервые ее вижу, – отвечает Жора.

Глава 20. Жора

У меня нет выхода, поэтому вру, не глядя на Алю.

– Кристиночка, а ты ее знаешь? – Мать берет Крис за руку и прощупывает ее пульс. Она проделывает этот трюк со всеми.

– Ну. – Крис смотрит на меня, переводит взгляд на мать. – Она моя одноклассница. – Снова на меня. Незаметно мотаю головой. Она должна понять. – Видимо, они с подругой пришли… к Жилину. Вы ведь знаете его, Екатерина Михайловна?

– Нет, – отвечает мать, с облегчением выдыхая. Ее рука тяжелым грузом ложится мне на плечи. – Я лишь слышала, что он играет в команде Жоры. Большего мне знать не нужно.

Улавливаю движение краем глаза – Аля исчезает в толпе людей. Я бы тоже себя возненавидел, если бы услышал такое вранье, да еще и в лицо. Хочется все бросить и бежать за ней. Но я не могу. Нельзя, чтобы мать узнала о нас. Пусть думает, что у Кристины есть будущее со мной.

– Кристиночка, может, заглянешь как-нибудь в гости? – Мать поглаживает ее по волосам. Нежно, как давно не гладит меня. Двуличная сука. – Я по тебе соскучилась. Если придешь, я не буду вам мешать. Я же знаю, как сейчас молодые люди развлекаются. – Она подмигивает Кристине и притворно смеется.

Уверен, если мы с Крис запремся в комнате, мать подключится к веб-камере моего компа и снимет все, что мы делаем.

– Как-нибудь обязательно приду. – Кристина улыбается.

Дома мать садится на банкетку у входа и закидывает ногу на ногу.

– Сними туфли, – говорит, будто я ее раб.

Видимо, для этого она меня и родила, чтобы я корячился до своего совершеннолетия, выполняя ее прихоти. Дождусь июня и съеду. Хорошо, что мать перечисляет карманные деньги. После каждой ссоры она переводит крупные суммы.

Снимаю ее туфли, ставлю на пол мягкие тапки как можно бережнее, чтобы она не восприняла шлепок подошв об пол как личное оскорбление. Такое случалось не раз и не два.

– Георгий, почему ты не встречаешься с Кристиной? – Мать поднимается и поворачивается ко мне спиной. Снимаю ее шубу, вешаю в шкаф и только после этого раздеваюсь и разуваюсь сам. – Приличная девушка, из хорошей, богатой семьи. Думаю, и мне, и ее родителям такой союз будет выгоден.

Мешкаю, разглядывая серые носки. Если продолжу тянуть с ответом, последует череда унижений. Поднимаю голову, осторожно заглядываю матери в глаза. Она ждет, и ее терпение скоро кончится. Подобрать правильные слова очень трудно. Никогда не знаешь, после чего рванет.

– Я хочу сосредоточиться на экзаменах. Скоро ведь конец года.

Мать медленно кивает.

– Ты исправил ту двойку? – Она сжимает мой подбородок.

Черт, как же не хочется на нее смотреть… Но я должен.

– Да, не волнуйся. Я об этом позаботился. – В голове мелькает испуганное лицо классухи. Знала бы мать, какими методами я исправляю оценки.

– Ладно. Я тебе верю. А теперь иди и приготовь мне что-нибудь поесть.

Рублю ножом морковку и лук на одной доске, на другой – куски индейки. Промываю рис, забрасываю в мультиварку. Когда-то мама готовила вкуснейший плов, но теперь на кухне готовкой занимаюсь я. Рот наполняется слюнями от запахов мяса и лука. Приходится терпеть, сидя на стуле и вглядываясь в экран телефона. Пока мать его не обнаружила, у меня есть шанс на личную жизнь. Набираю сообщение Але, перечитываю, стираю текст. Нет, она ни за что не примет письменные извинения. Да и я буду выглядеть жалко. Извиниться нужно лично. Никакие «я все объясню» не исправят нанесенный урон.

Слышу шарканье в коридоре и прячу телефон. Матери еще рано знать об Але.

– Долго там еще ждать? – Мать садится за стол.

– Чуть больше часа.

– Плесни-ка мне красного вина.

Достаю для нее бокал, наливаю треть и ставлю бутылку с пробкой в горлышке на стол. Если незаметно споить ее, день может закончиться не так плохо.

– Прекрасное вино. – Мать причмокивает губами и вертит бокал за тонкую ножку. – Мой тебе совет, Георгий: нельзя упускать такую девушку, как Кристина. Она как это вино – с возрастом будет только лучше. – Мать подсаживается ближе и внезапно пихает меня плечом в плечо. – Я же видела, как она на тебя смотрит. Влюбилась девчонка по уши! Не упусти свой шанс.

Алкоголь уже ударил ей в голову? Быстро же она пьянеет. Не удивлюсь, если отец бросил ее потому, что узнал, какая она на самом деле мегера.

– Переспи с Кристиной до выпускных экзаменов. Так она никуда от тебя не денется. – Противно от ее слов и запаха алкоголя. Стискиваю зубы, сжимаю кулаки на коленях. – Может, она от тебя забеременеет, и тогда вы точно поженитесь.

– Прекрати, – говорю тихо.

Мать смотрит на меня пьяным взглядом.

– Что ты сказал?

– Я сказал перестань нести чушь. – Поднимаюсь со стула и смотрю на нее сверху вниз. – Мне не нравится Кристина. Я не хочу быть с ней и уж тем более не планирую лежать с ней в одной постели, жениться и делать с ней детей. Это отвратительно.

– Ты что, мальчиками интересуешься? – Мать презрительно скашивает взгляд и опускает бокал на стол с негромким стуком.

– Нет.

– Тогда какого черта ты тут устраиваешь?! – кричит она, поднимаясь. Ее пошатывает, но она опирается на стол и злобно смотрит на меня. – Ты не в том положении, чтобы выбирать! Я столько лет горбачусь на этой проклятой работе, чтобы у тебя было все. ВСЕ! А ты, сопляк неблагодарный, смеешь мне возражать?!

Мать идет на меня, прижимаюсь спиной к стене. Она ни разу не била меня, но от одного ее крика у меня темнеет перед глазами.

– Ты мне всем обязан, ублюдок. Весь в своего папашу! – Она тычет в меня пальцем. – Паразит. Ничего не ценишь, на все у тебя свое мнение. Даже телефон дома оставлять начал. Проваливай с глаз моих!

Пытаюсь сдвинуться, а ноги не слушаются. Дыхание сбилось, сердце болит. Вот-вот случится сердечный приступ. Забавно умереть в семнадцать лет во время ссоры с матерью. Мне определенно вручат премию Дарвина за нелепую смерть.

– Выметайся, я сказала! – Мать отходит и указывает на дверь. – Если высунешься, запру тебя в квартире.

Кровь приливает к ногам. Отделяюсь от стены и ухожу, опираясь на нее ладонями. Левой, правой, левой, правой. Сердце колотится в висках, лицо горит. Нужен свежий воздух.

Вываливаюсь на балкон и наконец могу вдохнуть. Из горла вырывается хрип, а затем и рыдания. Закрываю глаза, сжимаю волосы пальцами. Позволяю себе сдавленно покричать. Здесь, на восьмом этаже, никто не услышит моих страданий. Когда слезы заканчиваются, а горло саднит из-за полукриков, опускаю руки. Они измазаны слезами и слюной, а к пальцам прилипли выдранные волоски. С этой стервой я точно рано облысею.

– Тяжелый день?

Вздрагиваю и отворачиваюсь, вытирая остатки слез. Мои срывы должны остаться только моими! Раньше здесь никогда никого не было. Черт, черт, черт!

– Не боись. – Голос доносится с запахом сигарет. – Я про такие вещи не болтаю. Можешь поделиться, если хошь.

– Отстань, – хриплю. Во рту привкус соли.

Скрещиваю руки на груди и облокачиваюсь на перила балкона. Голова тяжелая, перевешивает вниз. Если поддамся, то…

– Такое нельзя в себе держать, пацан, – настаивает Вася. – Это ведет к нервным срывам, депрессии, а еще может довести до психозов, склонности к суициду и так далее.