Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

— Я думала, что справляюсь. Встречалась с подругами, старалась чем-то заниматься. Думала, что становится легче… Но, увидев его, всё вернулось. — Её нос морщится. — Для него сегодня был обычный день. Он даже не думал обо мне. А для меня каждый день – борьба. Это чувство, словно на груди давит тяжёлый груз. Я просто хочу позвонить ему, услышать его голос. — Слёзы текут по её щекам, пока она говорит. — Он был моим лучшим другом. — Она снова отворачивается к окну, её нижняя губа дрожит. — Все, кто должен был любить меня, покинули меня… Он меня не хотел, — шепчет она.

— Эйприл, это не так, — начинаю я, беря её за руку. Я переплетаю наши пальцы, пытаясь хоть как-то её успокоить, но она перебивает меня, так тихо, что я едва слышу:

— Оплакивать того, кто всё ещё жив – боль, к которой никто не готов.

У меня сжимается сердце.

Я кладу наши соединённые руки к себе на колени и большим пальцем нежно поглаживаю её костяшки, предлагая хоть немного утешения. Это кажется неуместным, но её боль сейчас важнее всего. Она выглядит так, будто потеряла всё.

— Лукас говорил тебе, что у меня были серьёзные отношения несколько лет назад? — спрашиваю я. — Они закончились незадолго до того, как вы познакомились.

Она смотрит на меня.

— Эбби?

Я киваю.

— Да, он рассказывал о ней.

— Он говорил, что случилось?

— Не совсем.

Я делаю паузу, а потом отвечаю:

— Она изменила.

— О, Джеймс, мне так…

— Эйприл, всё в порядке. Я в порядке, — прерываю я её, стараясь убедить. — Конечно, я узнал не так, как ты, но…

Я смотрю на неё, слегка поморщившись. Она закатывает глаза, но уголки её губ дрожат в слабой улыбке.

Я ненавижу возвращаться к этому дню, но чувствую, что ей нужно, чтобы кто-то понимал её, чтобы кто-то поделился своей историей, чтобы она почувствовала, что не одна. Прочищая горло, я продолжаю:

— Мы ехали на ужин. Это была наша годовщина, и я спланировал весь вечер. Как ты, наверное, уже поняла, я не особо романтичный, но тогда я хотел, чтобы всё было идеально. Я забронировал столик в нашем любимом итальянском ресторане. Даже попросил Оливера зажечь свечи у меня в квартире, пока нас не будет. — Я усмехаюсь, осознавая, каким наивным я был. — У меня было кольцо…

Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть её реакцию. Её глаза, влажные от слёз, расширяются.

— Что случилось? — шепчет она.

— Она забыла, что её телефон был подключён к моей Apple Play. На экране всплыло сообщение… Там было написано: «Не могу дождаться, чтобы снова тебя попробовать».

Эйприл прикрывает рот рукой.

— Боже мой.

Я выдыхаю и киваю.

— Она часто пропадала, и я почти её не видел, но думал, что она просто занята. У всех бывают такие периоды, правда? Но, как оказалось, она действительно была занята… — Я пожимаю плечами. — Просто она была занята трахаясь с Мэттом с работы.

— Я даже не знала. Лукас мне ничего об этом не рассказывал. Мне так жаль, — мягко говорит она.

Теперь уже её очередь поглаживать мой палец своим большим, её прикосновение успокаивает. Я опускаю взгляд на наши переплетённые руки.

Как так получается, что эта женщина, несмотря на свою собственную боль, находит в себе силы утешать меня из-за того, что произошло несколько лет назад, в то время как я пытаюсь облегчить её страдания?

Я открываю рот, чтобы ответить, когда нас прерывает водитель. Мы даже не заметили, что машина остановилась.

— Номер 85? Мы приехали.

Мы благодарим водителя, и Эйприл забирает свой телефон, пока мы выходим из такси.

Она поворачивается ко мне на тротуаре, удивлённая, когда я обхожу уезжающую машину. Её щеки слегка розовеют, когда она осознаёт, что я вышел вместе с ней.

— О, ты… ты не собираешься домой? — спрашивает она, нервно теребя пальцы.

— Собираюсь. Но сначала хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.

Она резко вдыхает, а затем говорит:

— Ладно.

Она поворачивается и шагает к входной двери, роясь в своей сумке в поисках ключа. Когда она открывает дверь, я снимаю куртку и следую за ней внутрь.

Дом выглядит так же, как несколько месяцев назад. Нельзя сказать, что Лукас больше здесь не живёт. На столике в прихожей всё ещё стоят фотографии их счастливых моментов, а на стенах висят те же картины. Хотя растения завяли, всё остальное осталось на своих местах. Одеяла разбросаны по дивану, деревянные полы усыпаны крошками и мелким мусором. Старые кружки, пустые тарелки и коробки из-под еды на вынос захламляют журнальный столик.

Кажется, после моего последнего визита в доме ничего не убирали.

Эйприл скидывает туфли, босиком идёт на кухню и включает свет.

Мой взгляд невольно следует за её изящной фигурой и движением её бёдер.

Я тут же одёргиваю себя. Я не ради этого здесь.

Бросив куртку на спинку дивана, я иду за ней на кухню. Я слышу хриплый, ворчливый звук и замечаю, как серое пятно мелькает в поле зрения. Бэзил выходит из-за кухонного стола, осторожно обходит меня и скрывается прежде, чем я успеваю его поприветствовать.

— Обычно он дружелюбный, — говорю я, глядя ему вслед.

— От него не дождёшься любви, если у тебя нет курицы, — отвечает Эйприл.

Я облокачиваюсь на стойку кухонного острова.

— Хм, — лишь бурчу я в ответ.

— Ему пятнадцать. Оставь его в покое, — смеётся она. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Конечно.

Эйприл достаёт бутылку красного вина и два бокала, ставит их на столешницу острова и начинает рыться в верхнем ящике, пока наконец не находит штопор. Я подхожу ближе, наблюдая, как она вкручивает спираль в пробку, готовясь открыть бутылку. Когда она делает последний поворот, я осторожно кладу руку поверх её, останавливая движение.

Моё сердце ускоряется, кожа под её прикосновением словно нагревается, и от этой искры по моей руке прокатывается волна тепла.

Она замирает, почувствовав контакт, и поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Её губы слегка приоткрываются.

Без каблуков она кажется ещё миниатюрнее, и я возвышаюсь над ней.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений. Моя рука всё ещё накрывает её, когда она шепчет:

— Эбби была дурой, что отпустила тебя.

Мой ответ рождается сам собой, прежде чем я успеваю задуматься:

— Лукас был дураком, что отпустил тебя.

Её брови чуть хмурятся.

— Почему ты всегда был таким тихим рядом со мной?

— Я не знал, что сказать.

— Я думала, ты меня не любишь.

— Мне нравишься ты.

— Правда?

— Очень.

— О.

Мы продолжаем смотреть друг на друга. Её голубые глаза удерживают мой взгляд, и я не могу отвести его. Кончик её носа и щеки чуть порозовели от холода, а её красные губы выглядят невероятно мягкими. Я не должен, но не могу перестать представлять, как мои пальцы скользят в её волосы, притягивают её ближе, чтобы поцеловать.

И всё же мысли о том, что могут сделать её губы, пробуждают во мне огонь.

Сдерживать желание коснуться её становится просто невыносимо.

Как Лукас мог так всё испортить?

Я моргаю, вырываясь из этого транса. Быстро убираю руку, словно её прикосновение обжигает. Она отпускает бутылку. Отводя взгляд, я провожу рукой по волосам. Эйприл тоже убирает свою руку и кладёт её на столешницу.

— Думаю, вино – не лучшая идея, — говорю я. Не потому, что я не хочу выпить. Поверь, я хочу. Но я знаю, что, если мы выпьем пару бокалов вместе, я не смогу держать себя в руках.

Её глаза опускаются к полу, печальные.

— Может, тогда чай? — предлагаю я.

Она прочищает горло.

— Да, конечно. Черный подойдёт?

— Подойдёт.

— Садись, я сейчас принесу, — говорит она.

— Ладно.

Пока Эйприл готовит чай, напряжение в комнате висит тяжёлой тенью. Я осматриваю помещение, пытаясь понять, что только что произошло. Уж я точно не могу быть единственным, кто это почувствовал – эту энергию, возникающую каждый раз, когда наши взгляды встречаются или руки соприкасаются.