Сводные. Игра на желание (СИ) - Арро Агния

В следующем перерыве я отыгрываюсь и Вит тащит свою задницу в деканат, приглашать на свидание секретаря, ровесницу нашей исторички. И эти уговоры должны принести результат, только тогда желание будет засчитано.

Даю ему время на его выполнение. После лекций дожидаюсь Ладу и везу ее в торговый центр. Хотела она мороженого? Будет ей и мороженое, и новые шмотки. Главное, не сдохнуть со скуки.

Останавливаюсь у ближайшего ларька. Покупаю бутылку воды и под ее удивленным взглядом еще раз полощу рот и делаю несколько глотков.

— Ты чего? — не понимает «сестренка».

— Да так, — морщусь, делая еще глоток и заворачивая на парковку ТЦ. — Не крась губы, когда со мной.

— Почему? — удивляется Лада.

— Просто не крась! — рычу в ответ и выхожу из машины.

Глава 23

Лада

Ходить с ним по магазинам оказалось довольно забавно. Он даже выдавал минутки юмора. Это правда было в стиле Кирилла Толмачева, но, когда я отворачивалась, ловила в зеркалах бутиков его улыбку.

Оставив покупки в машине, Кит со скорбным лицом ведёт меня в кафе с самой наибанальнейшей вывеской: "Мороженое".

Выбирает столик, делает заказ, складывает руки на столе, сцепив в замок пальцы, и пристально смотрит на меня.

— Что? — сдаюсь, не выдержав игры в гляделки.

— Объясни мне, какой в этом смысл? — он позволяет официантке расставить на столике наш заказ.

— Не совсем понимаю твой вопрос, — с удовольствием погружаю ложку в крем-брюле с топингом из соленой карамели и отправляю в рот.

Кит не притрагивается к своему десерту.

— Вот мы ходили с тобой по магазинам. Это я могу понять. Я должен тебе гардероб. Зачем тратить время на остальное? Тупо сидеть в кафе или шляться по улицам за ручку? Это время можно провести гораздо приятнее.

— Гулять и есть мороженое тоже приятно. Твоё, кстати, скоро растает.

— Аппетита нет, — морщится он, отодвигая от себя стеклянный стакан с шоколадными шариками и грецким орехом так, будто у него там огромная жаба, а не подтаявшая вкусняшка.

— На свиданиях люди обычно разговаривают. Узнают друг друга лучше, — поясняю Кириллу.

— Тебе то откуда знать? У тебя не было ни одного. В книжках своих прочитала?

— Даже если так, что в этом плохого? Вот что ты любишь читать? — цепляюсь за это, чтобы раскрутить его на разговор.

— Что эта информация тебе даст? — Толмачев продолжает отвечать вопросами на вопросы.

— Кит! — раздражённо закатываю глаза и топаю ногой под столом. — Просто ответь. Я ведь ничего сверхъестественного сейчас не спросила.

— Качественную фантастику, историю... — задумавшись, постукивает пальцами по столу, — стихи.

— Стихи? — неприлично приоткрываю рот. Не ожидала.

Кирилл только пожимает плечами и отворачивается к окну. Долго смотрит на проезжающие мимо кафе машины, на редких в это время суток прохожих.

— Теперь ты можешь меня о чем-нибудь спросить, — подталкиваю его к общению.

— Все, что мне нужно о тебе знать, я знаю, — не глядя на меня, отвечает Толмачев.

— Да? И что же ты знаешь? — кладу в рот еще ложку мороженого и облизываю губы. Он залипает на этом жесте. Пошло ухмыляется и отвечать не собирается. Ладно. Возвращаю его к предыдущей теме. — А какие стихи ты больше всего любишь?

— *Ты чужая, но любишь,

Любишь только меня.

Ты меня не забудешь

До последнего дня.

Ты покорно и скромно

Шла за ним от венца.

Но лицо ты склонила —

Он не видел лица.

Ты с ним женщиной стала,

Но не девушка ль ты?

Сколько в каждом движенье

Простоты, красоты!

Будут снова измены…

Но один только раз

Так застенчиво светит

Нежность любящих глаз.

Ты и скрыть не умеешь,

Что ему ты чужда…

Ты меня не забудешь

Никогда, никогда!

И снова как-то так ухмыляется, что у меня по позвоночнику пробегают мурашки и волоски на руках встают дыбом.

— Красиво, — выдыхаю, взяв себя в руки.

— Наверное, — равнодушно пожимает плечами — Ты доела? — киваю. — Поехали, я помогу с переездом, как обещал, потом мне надо на тренировку. Могу взять с собой.

— Я буду раскладывать вещи. А когда у вас гонка?

— В выходные. Хочешь прийти? — он почему-то удивляется.

— Я бы посмотрела. И поддержала тебя. Идем? — поднимаюсь со стула.

Радость на его лице меня ничуть не расстроила. Я же знала, что будет непросто.

Кирилл открывает для меня дверь машины. Докуривает на улице и только после садится за руль. Всю дорогу до дома, наблюдаю, как он ведет Ягуар. Небрежно держит руль одной рукой, внимательно глядя перед собой или в зеркало. Поворачивает на нашу улицу, открывает с пульта ворота и въезжает во двор. Нас уже ждет грузовая газель и двое крупных парней в синих комбинезонах.

«Помогу с переездом от Толмачева» равно «Проконтролирую, чтобы твое барахло погрузили в машину, которую прислал отец».

Примерно так он и заявил, усевшись на качели под деревьями и прикурив очередную сигарету. Ситуация повторилась и когда мы добрались до дома, где я выросла. Правда с изменением гримасы на красивом лице со скучающей на брезгливую.

Ему не понравилось все от двора до обоев в прихожей. Не снимая обуви, Кит обошел всю квартиру, скорбно вздохнул и сел на табурет на кухне, предварительно вытерев его первой попавшейся тряпкой.

— Уверен, идея сделать такой убогий ремонт принадлежала не тебе. Ты реально хочешь здесь жить? Это же конура, обклеенная безвкусными обоями в цветочек.

— Знаешь, можно быть немного поуважительнее к труду других людей, — раздражаюсь на сводного. — Мама вырастила меня одна и то, что у нас есть свое жилье, значит немало.

— Поняла, что ничего в жизни не добилась, ничего не смогла дать дочери и быстренько захомутала богатого мужа, — переворачивает мои слова на свой лад. — Да-да. Я знаю эту историю.

— Прекрати! — сжимаю ладони в кулаки. — Мама многое дала мне! И она действительно любит твоего отца.

— Угу, — усмехается Кирилл. — Мне так нравится, когда ты злишься, — поднимается и медленно надвигается на меня.

Кухня у нас маленькая и я начинаю отступать по коридору в сторону комнаты. Толмачев настигает, обнимает своими наглыми руками.

— Прекрати, — уклоняюсь от попытки меня поцеловать. — Тебе сначала придется извиниться за то, что ты наговорил, — заявляю ему.

— Забавно. У моей чердачной мышки есть зубки, — вжимает меня в себя еще сильнее. Я теперь чувствую всю его выпуклую анатомию. — За что ты предлагаешь мне извиниться, «сестренка»? За правду?

— За то, что опять обидел родного для меня человека, — стараюсь хоть немного от него отодвинуться, но Кир разворачивает меня к стене, лишая возможности шевелиться.

— Интересно, мать будет заступаться за тебя так же, если придется? И что она выберет: бабки моего отца или свою дочь? — он водит пальцами по моему лицу. — Не отвечай. Это был риторический вопрос. Поцелуй меня.

— Нет! Пока не извинишься и не подумаю! — на своей территории я чувствую себя немного увереннее и стараюсь удержать оборону, хотя Толмачев продолжает вгонять меня в краску, вдавливаясь в низ живота внушительной эрекцией.

— Окей. Извини, — без грамма искреннего сожаления.

— Не верю, — отвожу взгляд, не выдерживая его.

— Маленькая шантажистка, — хмыкает Толмачев. Наклоняется еще ближе к моему лицу. Коснувшись пальцами подбородка, заставляет повернуть голову и выдыхает прямо в губы, касаясь их своими при каждом слове: — Извини меня, пожалуйста. Я больше так не буду. Сегодня, — и впивается в мой рот жадным, очень горячим поцелуем, пока я ему не ответила.

Трется о мои губы своими, делая прикосновения нежнее и легче. Сам закидывает мои руки к себе на шею. Больше не давит корпусом, просто обнимает и поглаживает пальцами в районе поясницы. Провожу ладонью по его затылку. Он закрывает глаза и рвано выдыхает. Всегда тянется за лаской. Я уже знаю. У него получается неосознанно. Простое прикосновение пальцев к его щеке и Кит ловит его, довольно жмурясь. Провожу по его шее и снова на затылок. Слегка массирую, пока он касается влажным языком моих губ.