Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Флайт Танита

Мы продолжили свой путь. Вот и отель «Мамуния». По словам Эрика, это лучший отель в Марокко, а может, и в мире. Четыре человека в нарядных национальных костюмах открыли перед нами дверь. Мне нравится, когда передо мной открываются двери. Кажется, что весь мир лежит у твоих ног. Сногсшибательный холл в бардовых тонах с хрусталем и золотом, со скульптурами и богатыми картинами просто покорил меня. Женщина в белых одеяниях с лучезарной улыбкой встретила нас миндальным молоком и финиками на подносе. Да уж, шикарная обстановка богатства и роскоши, ничего не скажешь.

Шесть месяцев назад этот отель, в уже реконструированном виде, пышно открыли с участием многочисленных звезд. Расписной потолок, мозаика, дорогой текстиль, мрамор, расписанные двери, множество мелких деталей – все говорило о том, что ничто, ничто в этом здании не осталось без внимания. Специальный человек взбивает подушки. Потрясающие музыканты играют джаз. Если перечислять все роскошные детали, не хватит и целой книги. Скажу только, что, когда мы вышли в сад, он совершенно поразил наше воображение. Многоголосица поющих птиц и запах апельсиновых деревьев, перемешанный с запахом жасмина, зеленая трава и оливковые деревья. Сразу видно, что всё посажено в определенном порядке и со знанием дела.

Здесь все люди ходят в «Прада». Люди, а не дьявол, как сказано в одном популярном фильме. Эрик устроил мне скандал. Кричал, что мне нечего надеть, что я ношу не то что надо. Кто же в этом виноват? Отправляясь в Грасс, я не знала, что окажусь через неделю в другой климатической зоне.

В этот день Эрику написали с русского телевидения. Некая Иветта пригласила его на интервью на один из центральных каналов. Мы стали думать, как это осуществить. Сделать срочно визу в Москву или найти в Марокко оператора. Одновременно индусы на параллельной линии объясняли Эрику задачи нового рекламного проекта.

Как говорится, «картина маслом». Моему востребованному режиссеру надо быть в одно и то же время на телефонной связи с русским ТВ, с индусами и со служащим гостиницы, который уже торопит нас рассчитаться за номер. Время – четыре часа. Надо освобождать номер и рассчитываться с отелем. А мы не совсем собраны. Эрик висит на трех линиях одновременно. Поэтому он решает остаться здесь еще на один день, хотя это в его планы не входило из-за небывалой дороговизны отеля. Мы едем в Медину, где покупаем для меня украшение из опала. Возвращаемся в отель и идем в неземной красоты бассейн, выполненный в марокканском стиле. Причем в бассейне никого, кроме нас, нет.

Затем мы поднимаемся в номер. Со мной происходит что-то странное. Я хочу спать, не могу пошевелить ни руками, ни ногами, у меня просто нет сил. Эрик читает в интернете какие-то гадости про опал. Он говорит, что это камень на меня так повлиял и его надо сдать.

Эрик чуть ли не пинками поднимает меня с кровати. Я не могу пошевелить даже пальцами рук. В итоге только в одиннадцать часов мы смогли прибыть на ужин.

Утром мы идем на суперзавтрак, где нереально любезные официанты исполняют любую прихоть и откликаются даже на самый маленький жест. Затем Эрик учит меня играть в большой теннис. Мы купаемся в бассейне и идем в спа. Оказывается, у марокканского мужчины может быть четыре жены. Но только если он их обеспечивает одинаково, всех поровну, по всем законам справедливости. Мы шутим, что, если Эрик захочет жениться еще несколько раз, то, конечно, я буду выбирать остальных трех жен. Он добавляет, что это будут, естественно, самые страшные женщины мира.

Но нам скоро опять надо двигаться. На этот раз в городок под названием Исауира. В этом маленьком приморском городке нашли когда-то приют «Роллинг Стоунз» и Джими Хендрикс. А Орсон Уэллс снимал в этом месте своего «Отелло». А так как денег у него недостаточно, он попросил всех жителей принять участие и пошить бесплатно костюмы. Дед Эрика тоже откликнулся на призыв великого мастера и помог чем мог большому искусству.

Мы собрали вещи и съели свой ланч на балконе «Мамунии» в сопровождении звуков городской какофонии из птиц и цокота лошадей, молитвы мусульманского муллы из мечети и шума машин. Мы пошли брать в аренду автомобиль. Но прежде зашли в ту лавчонку, где купили мне опал. Обменяли его на малахитовое колье, но оно через несколько часов, увы, почему-то разорвалось.

Чего мы только не увидели по дороге в город Эссауиру. Осликин автобус (один ослик везет на повозке восемь человек), мужчин, вышагивающих бодрым шагом крепко обнявшись за плечи, степь марокканского разлива и многое, многое другое. Огромные грузовики тормозили движение, так как дорога, в две полосы туда и обратно, очень узкая и опасная. Мимо нас за окнами авто мелькали стада овец, баранов, коз, коров. Шли одинокие странники. Дорога длиной в три часа превратилась в кошмар (кстати, французское слово) из-за грузовиков, которые мы постоянно объезжали по встречке. Наконец показался долгожданный Эссауира.

Этот маленький приморский городок раньше назывался Магадир. В нем родился и вырос Эричкин отец, в нем же похоронен его прадедушка, а также находятся мощи иудейского святого – Хаима Пинто, к могиле которого мы и пришли помолиться на следующий день. А этим вечером мы устроились в маленькой гостинице под названием «Магада Магадир».

В нашем номере была огромная терраса с видом на море. Здесь меня и укусил местный полосатый «Васька». А когда вечером мы решили пройтись по темным узеньким улочкам, то оказалось, что таких «Васек» в городе больше, чем людей. Да и чувствуют они себя гораздо уверенней, чем местные жители, так как запах их присутствия чувствуется везде, а их фривольные походочки с длинными тенями от хвостов преследуют тебя всю прогулку по мощеным улицам. Засилье уличных котов и кошек оказалось вполне объяснимым. Дело в том, что в городе обнаружилось удивительное изобилие свежей рыбы, в чем мы и убедились на следующий день, когда попали на площадь, где, как тысячу лет назад, рыбаки, разложив весь свой богатый улов, предлагали отведать, предварительно приготовив на гриле, креветок, лобстеров, сардин и многое, многое другое. Вкусно. Не то слово. Бонусом к дарам моря шли марокканский салат и вода.

Но это будет завтра, а пока мы по-прежнему гуляем вместе с компанией четвероногих. Я слушаю истории Эрика о марокканцах и их традициях, периодически останавливаясь, чтобы подать монеты назойливо просящим милостыню нищим. Мы доходим до интересного антикварного отеля, где решаем поужинать под звуки национального музыкального инструмента. Все было, как всегда, очень вкусно. После ужина идем в отель мимо самодельного стадиона, где ребятня, которой майки под номером «22 КАКА» явно не по плечу, в двенадцать часов ночи оттачивает удары по мячу. Что интересно, помешанную на футболе детвору в Марокко можно найти везде. И в основе своей, судя по майкам, любимый их игрок – упомянутый Кака.

Вернувшись в отель, мы замертво упали в постель, даже не приняв душ. Сну не смогли помешать даже многочисленные комары, желающие подкрепиться нашей кровушкой. Предпочтение они все же отдали русской породе, а не марокканской. Моя кровь, видимо, редкая в тех краях, поэтому деликатесная для местных «кровопивцев». Искусали всю ладошку, недруги. А вот Эрика даже не стали пробовать. Его кровью в тех краях комаров не удивишь.

Сумасшедшие чайки, постоянно кружившиеся над нашей террасой, разбудили нас рано. В девять часов нам принесли скромный завтрак. Подкрепившись, мы направились к могиле почитаемого в здешних краях раввина Хаима Пинто. А затем пошли в синагогу и одновременно музей-квартиру, в которой он когда-то жил.

Мы увидели маленький и очень уютный дом, на последнем этаже которого находилась синагога. Я присела на деревянную лавочку. Прадедушка и дедушка Эрика были раввинами. И вдруг, совсем неожиданно для себя, я заплакала, потому что в синагоге, в мусульманской стране остро ощутила себя православной. Поняла всем своим существом, как для меня важна моя религия. И одновременно с этим я чувствовала глубокое уважение к иудеям, к кришнаитам, к буддистам и к мусульманам. Потому что я искренне верю, что Бог у всех нас один.