Развод. Чужая родная дочь (СИ) - Келлер Николь

Воздух выходит из меня рывками. Я не плачу, у меня не осталось ни сил, ни эмоций. Внутри абсолютная пустота. Вакуум.

Катя не дочь Натана.

И не моя.

Что, черт возьми, произошло в день ее рождения?! Чья ты, моя чужая родная девочка?!

Натан оказывается рядом и опускается на колени. В его взгляде боль, растерянность и что-то ещё. Какой-то непонятный и мощный коктейль.

Внутренности ошпаривает кипятком от осознания и накатывающего вслед ужаса.

- Донор…Ей нужна срочная операция…Господи, это же такие деньги…А у меня только восьмая часть…

- Оля, посмотри на меня. Дыши. Ещё. Глубже. А теперь задержи дыхание. Выдыхай. Ни о чем не волнуйся. Операция состоится. У меня есть благотворительный фонд на пару с товарищем, мы проведем операцию через него. Все будет оплачено. Лишь бы Катюша выздоровела. А с остальным…мы потом разберемся и все выясним. Обещаю.

Подаюсь вперед и утыкаюсь лбом в часто вздымающуюся мужскую грудь. Сильные руки смыкаются вокруг моей талии и прижимают ближе. Дышу в такт биению его огромного, размером с Галактику, доброго сердца и немного успокаиваюсь.

Поднимаю голову и окунаюсь в задумчивый взгляд. Тону в его неожиданной нежности, приоткрываю рот, чтобы ещё раз поблагодарить, но не успеваю издать ни звука.

Потому что губы Натана обрушиваются на мои.

Глава 32

Оля

Две недели спустя

- Ольга Павловна, - ладонь молоденькой медсестры Софии осторожно касается моего плеча. Приоткрываю глаза и натыкаюсь на дымящуюся кружку с ароматным чаем. - Вот, возьмите, пожалуйста. С мятой и мелиссой. Мы с мамой сами собирали летом. Очень помогает успокоиться. Я, когда на экзамены собираюсь, всегда выпиваю кружечку. Вам нужно взять себя в руки. И обязательно держаться. И верить. Ваша Катюша в надежных руках. Доктора сделают все возможное, чтобы спасти ее. Мы ее тут всем отделением полюбили и в обиду не дадим!

София буквально вкладывает кружку в мои ладони и обхватывает двумя руками, согревая мои ледяные пальцы.

- Спасибо, - шепчу, отстукивая зубами чечетку. Прикусываю язык до крови, чтобы не разреветься. - Спасибо, Сонечка, за поддержку…Вы замечательная! Мы с Катюшей тоже всех вас очень сильно любим!

- Пейте!

Под внимательным взглядом медсестры практически залпом опрокидываю в себя обжигающий напиток. Тепло распространяется внутри и действительно помогает немного успокоиться.

- Умница.

- Спасибо вам огромное, Соня. Без вас я бы не справилась…

Девушка молча обнимает меня, даря капельку своего тепла.

До самого дня икс я держалась изо всех сил. Успокаивала Катюшу, отвлекала ее, обнимала и целовала. И практически не спала, ночами держа ее за руку.

Как будто кто-то может отнять.

Это очень страшно, когда твой ребёнок совсем рядом, буквально в нескольких метрах от тебя, а ты ничего не можешь сделать. Сейчас его жизнь зависит не от тебя. Ты сделала все, что могла. И все, что тебе остается - довериться врачам и ждать. Самое сложное, невыносимое и выматывающее.

И молиться.

Чем я и занимаюсь вот уже почти три часа. Я не умею и не знаю никакой молитвы, но мысленно прошу у Вселенной не отбирать у меня самое дорогое, что есть. Плевать на все, лишь бы моя родная чужая дочь была рядом.

Это мой ребёнок.

И плевать я хотела с высокой колокольни на все тесты ДНК.

Я никому не отдам мою Катюшу. Даже смерти.

По коридору раздаются тяжелые уверенные шаги. Ударяются об стены и рикошетом бьют прямо по моим нервам.

Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять, кто это. Я его чувствую. Этот внимательный и ласковый взгляд. Его силу и уверенность, передающиеся и мне.

- Ну, Ольга Павловна, оставляю вас в надежных руках, - мягко улыбается медсестра и поднимается с места, быстро удаляясь в сестринскую.

Все же поднимаю голову и сталкиваюсь с пристальным взглядом. Он проезжается по мне, подмечая каждую мелочь. Я сканирую его в ответ снизу вверх, задерживаясь на губах. Они искривляются в легкой улыбке, а я краснею, как дурочка. Две недели прошло, а я всё ещё краснею от воспоминаний о поцелуе с этим мужчиной.

Да, мы не виделись с Натаном целых две недели. На следующий день он написал, что улетает в срочную командировку. Я все понимаю и не обижаюсь. Совершенно. Он женатый человек, мой босс и мы перешли грань. И Петранскому понадобилось время, чтобы остыть.

- Прости, что задержался, - опускается рядом. Непозволительно близко. Наши колени и плечи соприкасаются. - Рейс задержали. Операция ещё идет?

- Да. Я боюсь, что что-то не так…Так долго…

- Тшшшш, - босс переплетает наши пальцы и чуть сжимает. - Всё хорошо. Все будет хорошо. Поверь, если бы было что-то не так…В общем, ты бы поняла. Не могу объяснить, просто поверь.

Киваю и осторожно высвобождаю ладонь, отодвигаясь на другой край лавки. Натан удивленно вскидывает брови и разглядывает меня.

- Что такое?

- Все…в порядке, - пожимаю плечами. - Просто жду окончания операции.

- Оля, посмотри на меня и повтори то же самое.

Поворачиваю голову на эмоциях, а слова застревают в горле. Силюсь что-то сказать, но не могу! Как будто парализовало.

Натан терпеливо ждет, насмешливо вздернув брови.

- Послушай…

- Внимательно.

- Я про тот поцелуй…

- Таааааак.…

- Да не перебивай ты! - вскипаю и всплескиваю руками. - Я все понимаю. Это было ошибкой и никогда не повторится. Ты - босс, а я - подчиненная, ты не знал, как меня утешить и успокоить…Ты женат…И если ты не знал, как сказать, то про командировку…

- Намешала-то всего, Оля, - цокает Натан и тяжело вздыхает. Я также вздыхала, когда в детстве выговаривала Катюше за шалости. - А теперь послушай внимательно. Во-первых, я действительно был в командировке, - пинает ботинком небольшую дорожную сумку, на которую я из-за волнения совершенно не обратила внимания. - Хотел перенести, чтобы быть рядом, но не вышло. Я даже соревнования Алисы по гимнастике пропустил.

- Поздравь ее от нас с Катюшей ещё раз, - мгновенно расплываюсь в улыбке. - Она писала, что заняла первое место.

- Передам. Дальше. Я, кажется, никогда не проводил между нами параллель и черту. Не разделял. И относился я к тебе не как к подчиненной, а, прежде всего, как к женщине.

Вспыхиваю и опускаю взгляд на сцепленные пальцы. Сердце горит и разгоняется до невероятной скорости.

- И я достаточно взрослый, чтобы знать, как утешить женщину. Более того, я отдаю себе отчет в каждом своем действии, Оля. В каждом. И делаю то, что хочу и считаю нужным. Если я хочу помочь своему сотруднику, я помогаю. Если хочу приехать навестить - навещаю. Если я хочу ее поцеловать, я целую.

Хлопаю ресницами. Заливаюсь краской ещё больше.

- Я хотел и сделал это, Оля. Ясно? И поверь, я бы точно не стал сбегать на две недели из-за поцелуя.

Натан пытается притянуть меня к себе, но я всё ещё сопротивляюсь.

- А твоя жена?

Босс тяжело вздыхает и чешет в затылке.

- Встретив тебя, узнав получше, я понял, что моя женитьба на Марьяне была ошибкой. А когда увидел, как ты общаешься с девчонками, точно это осознал. Плюс произошло ещё кое-что, и я решил поставить точку в нашей истории. Вот только она как чувствовала - сбежала накануне к маме, а потом эта командировка… Я поговорю с ней сегодня же, а на днях подам заявление на развод. Думаю, это дело не затянется - у нас с ней брачный контракт.

Я киваю и перевариваю информацию, факт за фактом раскладывая ее по кирпичику у себя в голове.

Но не успеваю закончить «работу», как двери оперблока распахиваются, и врач выходит к нам, устало застегивая ремешок на часах.

Мы с Натаном одновременно подскакиваем и молчаливо ждем оглашения результата. Я кусаю губы до крови и не знаю, куда деть свои руки. Поэтому Натан встает позади и обнимает меня сразу двумя руками.

А доктор произносит слова, от которых у меня неконтролируемым потоком брызжут слёзы:

- Операция длилась чуть больше, чем положено, не без сложностей, не скрою, но прошла успешно. Вы все огромные молодцы. Дальше все зависит только от организма Катюши. Но, думаю, она справится. С такой-то поддержкой. А теперь всем отдыхать. Это приказ. Вас, Ольга Павловна, это особенно касается.