Гарри Поттер и его наследие (СИ) - "TsissiBlack"

– Почему ты думаешь, что он не спросит о тебе? Он сутки просидел в сгоревшей спальне, держа твою голову у себя на коленях и уговаривая тебя, как маленького.

Азам быстро отвернулся, скрывая дрогнувшие губы и заблестевшие глаза.

– Потому, что я готов принять от него и жалость, но даже на это не особо рассчитываю.

– Адиль, – Драко прищурил свои серые глаза, а голос его стал вкрадчивым. – Я сейчас нарушу все самые строгие негласные семейные запреты, но скажу тебе, что отец очень испугался за тебя, хоть и попытался это скрыть. Я знаю его достаточно хорошо для того, чтобы утверждать: ты ему дорог. Не знаю, по какой причине и в каком качестве, но это так же верно, как то, что солнце встает на востоке.

– Спасибо, Драко, – вздохнув, отозвался ифрит. – Но, боюсь, тут уже ничем не поможешь. Симпатия либо есть, либо ее нет.

– Это мозги либо есть, либо нет, – фыркнул Драко. – Прости, Адди, но когда доходит до отношений, и ты, и папА одинаково слепы. Не выдумывай ничего лишнего. Это у вас, демонов, все решает запах… или что там еще? Короче, вы с первых мгновений знаете, подходит вам данный конкретный индивидуум или нет. Андрес чуть не сожрал меня при первой встрече, например. У людей же все иначе. Сегодня есть, завтра нет. Но и наоборот бывает куда как часто.

– Ладно, – Адиль сладко потянулся, вызвал эльфа и принялся завтракать, борясь с извечным желанием забраться в кресло с ногами или вообще лечь. – Я ухожу, – сообщил он буквально через пятнадцать минут, допивая кофе. – До вечера.

Драко лишь кивнул, и стоило порталу погаснуть, унося джинна прямо неглиже в его дубайский дворец, достал сквозное зеркало. Ждущий своей участи Андрес наверное уже совсем извелся.

***

– Профессор Дамблдор, нам просто необходимо поговорить, – с места в карьер начал Хар-Эрри Абигор ибн Анвар, лорд Принц и ученик седьмого курса факультета Слизерин, появляясь из камина в кабинете директора Хогвартса где-то ближе к десяти часам вечера (вернее, уже ночи) с воскресенья на понедельник.

Альбус Дамблдор, весь день проведший в министерстве, где отчаянно пытался продавить на все руководящие должности своих людей (в частности Шекелболта неплохо было бы сделать Главный Аврором, если уж не получится сместить Фарджа с должности Министра), поднял на решительного юношу уставшие глаза очень старого и много повидавшего человека. Появление Хар-Эрри не стало для него неожиданностью: в результате допросов Белатрисы Лестрейнж и Антонина Долохова (больше никто не уцелел), всплыло участие Северуса в некоторых весьма сомнительных операциях, а Альбус Дамблдор не спешил вступаться за своего отбившегося от рук шпиона, хоть и множество свидетелей утверждало, что и Снейп, и Малфой защищали учеников от Пожирателей, возглавляемых Лордом. С Малфоем тоже было нечисто, сиятельный лорд что-то темнил, и директору было просто необходимо выяснить, что именно скрывалось за явно гриффиндорским поступком истинного слизеринца. Сделать он это пытался руками авроров, конечно, дабы не прослыть предвзятым и раздувающим классовую вражду.

– Ты пришел просить за Северуса, мой мальчик? К сожалению, я пока ничем не могу ему…

Хар-Эрри издал странный звук, как будто лишь в последний момент подавил смешок. Дамблдор, конечно, предпочел счесть это подавленным рыданием.

– Ну что вы, директор! – весело заверил Эрри Дамблдора. – Это вы очень скоро будете просить. Меня. И не за Северуса, его-то я уж как-нибудь смогу защитить, а за себя.

Лишь огромный опыт ведения постоянной явной и скрытой борьбы с политиками и прочими… скользкими личностями позволили старому магу удержать на своем сморщенном лице выражение отеческой заботы и внимания. Юноша явно забывался. Видимо, от стресса.

– Очень… недальновидно с вашей стороны, Хар-Эрри, угрожать человеку, от которого зависит судьба не только вашего супруга, но отца вашего друга, Драко Малфоя. Спишем все на стресс и отчаяние. Еще раз повторюсь, что пока что я ничего…

Дальше произошло сразу несколько событий: Хар-Эрри взмахнул рукой, образуя магический купол, моментально отрезавший его самого и Дамблдора от всего остального мира, поменял внешность, ощутимо раздаваясь в плечах и прибавляя в росте, и достал прямо из воздуха толстую папку и небольшую коробочку.

На ошарашенного всем этим директора смотрели холодные глаза существа, явно не брезгавшего убивать и делать еще множество столь же нелицеприятных вещей. Старый маг постарался взять себя в руки, потому что магические приборы и артефакты, попавшие в зону, перекрытую куполом, как будто умерли, в них не осталось ни капли магии. Более того, он сам совершенно не чувствовал связи с Хогвартсом. И еще Альбус Дамблдор, считавший себя великим комбинатором и знатоком людских душ, никак не мог понять, как не разглядел в юном наивном мальчике монстра, готового откусить голову? Его собственную убеленную сединами голову.

– Очень недальновидно с ВАШЕЙ стороны, директор, действовать мне на нервы. Они у меня далеко не мифриловые. К делу. Ознакомьтесь, а потом уже будете делать выводы. Не поспешные, надеюсь. Не торопитесь, у нас впереди вся ночь.

С этими словами темноволосый гигант кинул на стол папку и осторожно поставил шкатулку прямо перед собой. Директору было страшно и любопытно одновременно. И страшно любопытно тоже. Он попытался при помощи своей собственной палочки проверить, не наложены ли на папку какие-нибудь хитрые заклятия, но… у него ничего не вышло. Палочка превратилась в мертвый кусок деревяшки. Нет, магия была, старый волшебник чувствовал, что полон ею, как никогда, но вот подчиняться она отказывалась, и Альбус ощутил себя эдаким закупоренным фиалом, зелье в котором есть, но наружу оно не прольется, потому что вместилище надежно заткнуто пробкой.

– Если бы я захотел вас убить или подчинить, то не стал бы тратить столько времени и сил. Мне бы даже не пришлось бы приходить сюда – вы бы тихо скончались от сердечного приступа еще пару дней назад, – низким голосом проговорил незнакомец (разве можно считать знакомым того, в ком так долго и страшно ошибался?) и устроился в кресле удобнее, увеличив его до размеров небольшого дивана. Одежду он тоже видоизменил, даже не доставая палочку (Кто же он такой, на самом-то деле?!), и теперь вместо обычной ученической мантии на нем был черный кожаный костюм. Обувь отсутствовала. Немного понаблюдав за тем, как длинные темные волосы неведомого существа шевелятся, отливая на свету фиолетовым, Альбус с тихим вздохом открыл папку. С лица он уже давно согнал отеческое выражение.

Это было замечательное досье на самого Альбуса. Буквально с рождения. От чертовой ищейки (кто бы это ни был, он потрудился на славу!) не укрылись ни первые поллюции Альбуса, ни страстный роман с Гриндевальдом, так печально окончившийся, ни подробности смерти сестры, ни роль Дамблдора-старшего в воспитании Томаса Риддла, ни его манипуляции с состоянием недавно почившего Поттера (суммы, пошедшие на финансирование Ордена со счета Избранного, были просто астрономическими), ни состояние здоровья Гарри, ни химический и магический анализ его крови, бывшей, фактически, набором различных зелий, ни перечень далеко не самых безобидных составов, содержащихся в крови профессора Снейпа, ни… ничего, в общем. Это была не просто бомба, подрывающая репутацию… это был приговор. Пожизненный срок в Азкабане. Опровергнуть ТАКОЕ было не под силу и самому дорогому адвокату на свете. Все результаты исследований были подтверждены документально, а уж его письма к Геллерту вообще говорили сами за себя. «Ради всеобщего блага», например. Это провал, крах, катастрофа. Смерть дела всей его жизни.

– Что вы хотите, мистер…

– О, вы можете по-прежнему звать меня Хар-Эрри, директор. Это мое настоящее имя. Фамилии у меня нет, наша раса недостаточно многочисленна для того, чтобы, помимо имен отцов, носить еще и фамилию. Так что безо всякого «мистер», пожалуйста. Хотите обращаться уважительно – зовите мессиром, как все остальные смертные, не входящие в мою свиту.