Отпускай (СИ) - Сурмина Ольга

Послышался гул, словно кто-то с яростью бросил столовые приборы.

— То есть ей ты будешь готовить, а мне нет. Чудно. Эмме нужно поднести все на блюдце, а любимая женщина обойдется как-нибудь. Ну да, что это я.

— Именно так. — Рявкнул Штайнер. — Потому что Эмма — инвалид. А мы с тобой сильные, здоровые люди. Почему я должен тебе объяснять все это? Тебя в школе не учили с заботой относиться к больным?! Раз так, то я научу!!

— Да пошел ты!!! — Вновь гул, затем шаги. — Твоя Эмма даже не жрет твою стряпню!! Тошнит уже от такой жизни. Живу так, словно у моего мужика придаток в виде говорящего манекена, хорошо хоть еще в постели с нами не спит!! — Возня. — Знаете, мистер Штайнер, я беру сегодня отгул. У меня несварение от ваших блюд, справитесь сегодня сами. Счастливо. — Шаги становились все громче. Белита с яростью вышла в коридор, посмотрела на лестницу, и отпрянула. Глаза медленно сужались, и меж век оставалась только пара миллиметров. — Вот и вы, мисс Фастер. Идите, ешьте говядину, ваш «братик» старался. Приятного дня. — В голосе слышалась очевидная обида. Кин не ожидала увидеть здесь Эмму, и уж тем более не ожидала, что она будет что-то слышать. Быстро прошла мимо, чуть задев свою соперницу плечом.

Соперницу. Как ни старалась, Бел не могла её по-другому воспринимать. Нейтан спит с ней, а готовит кому-то еще. Мерзость.

Фастер тяжело вздохнула. Медленно спустилась вниз, с грустью глядя на белый свет в окне. Небо. Влажная листва после вчерашнего ливня. Хотелось вытрясти из головы случайно подслушанный разговор, который оставлял за собой отвратительный осадок. Из-за нее «брат» с подружкой ссорились. Эмма отчужденно посмотрела в пол. Лишняя здесь. Как ни посмотри — лишняя.

Она повела головой в сторону, и тут же вздрогнула. В дверях кухни стоял Штайнер, через прищур глядя на «младшую сестру». Чуть склонил голову, и скрестил на груди руки.

— Ты будешь есть? Или опять нет? — Он лязгнул челюстями, словно Фастер была обязана согласиться. Обязана, иначе от напряжения и ярости Нейт тут же сломает себе пару зубов.

— Я не голодна. — Эмма сдвинула брови. — Правда. Может, вечером.

— Вот как. — Штайнер прикрыл глаза. — Мило. А как же попытка доказать всем, какая ты сильная, и все прочее? Вчера… вышло не то что бы хорошо. Если не будешь нормально есть, совсем развалишься. Как-то это… не сходится с твоими стремлениями. Или я чего-то не понимаю?

— Нейт. — Фастер глубоко вздохнула, затем подняла на мужчину уверенный, отчужденный взгляд. — Отвяжись.

— Что? — Молодой человек вскинул брови. Казалось, он пару секунд осознавал, что только что услышал. — Что ты сказала?

— Отвяжись. — Безучастно повторила Эмма. — Вчера не вышло. Но, как видишь, я не реву из-за этого. Получится завтра. Или послезавтра, не важно. Если ты думал, что я сломаюсь из-за небольшого позора, то нет. Думаю, за двадцать два года существования в этом теле у меня уже сформировался иммунитет на позор. И ем я нормально. Забей подстраиваться под мое расписание, ты мне ничего не должен. А я из-за твоей благодетели чувствую себя виноватой. — Фастер выдохнула, и покачала головой. — Если хочешь что-то для меня сделать — надень футболку. Я понимаю, ты дома, и все такое, но все равно. Некомфортно как-то.

У мужчины, казалось, начали дергаться нижние веки. Сами собой подрагивать пальцы, он совсем не контролировал чудовищный нервный тик. Губы разъехались в ассиметричном, жутком оскале.

— Неблагодарная дура. — Тихо процедил Штайнер. — Как можно быть такой упертой? Беспомощная неудачница. Еще отказывается, кичится, воротит нос. Чем ты пыталась похвалиться вчера? Тем, что осилила три ступеньки? И как ты смеешь говорить мне «отвяжись», когда я — единственный, кому в этом гребанном мире на тебя не насрать? Ну как? Дна совсем не чувствуешь, да?

— Чувствую. — Эмма сжала кулаки. — Ты его только что пробил. Господи, я думала, хуже уже быть не может. Но нет, может. Ты мерзкий.

Он тяжело выдохнул. Медленно подошел, но она от него не шарахалась. Со злобой заглянул ей в глаза, но тут же высоко вскинул брови. Красные.

— Ты плакала? — Тихо спросил Нейт, и резко взял девушку за лицо. Та отступила на шаг назад, и попыталась потрясти головой, но щеки держали стальные руки. Ресниц касались большие пальцы. Выражение менялось, становилось каким-то странным. — Не говори так со мной. Я просто о тебе заботился. Заботился. Мне на тебя не плевать. — Он продолжал держать.

— Мыло. — Сдавленно сказала Фастер. — Мыло попало в глаза.

— Да, конечно. — Штайнер мрачно усмехнулся. Разжал хватку, но тут же потянулся вперед, схватил слабое тело, и прижал к себе. Она вытаращилась, и тут же ощутила, как её словно ударило током от страха и шока. Что он делает? Утешает?..

Горячее голое тело, от него становилось жарко. Тесно. Девушка чувствовала, как мужчина тяжело дышал ей на ухо, и пытался легко погладить по голове.

— Нейт, т-ты в своем уме? — Спросила Эмма, но голос дрожал.

— Тебе всегда становилось легче, когда я обнимал тебя. Когда гладил. Прости, что набросился, все хорошо, но признай. Просто признай, что тебе иногда нужна помощь. Помощь, чтобы подняться по лестнице. Чтобы приготовить еду. — Он на секунду замолчал, но затем шепотом на ухо добавил. — Ешь, что я готовлю тебе. Или мне придется привязать тебя к стулу, и кормить насильно. Ты же не хочешь этого? — Штайнер, словно, говорил это в шутку, но его глаза не смеялись. Неестественно широкие зрачки в лиловой радужной оболочке метались по чуть покрасневшему от недосыпа белку.

— Нейтан, пусти. — Фастер сжала зубы. — Я не хочу обниматься.

Он прищурился, и все же нехотя отпустил.

— Я вспылил с утра. — Притворно-спокойно сказал мужчина. — Недосып. Прости. Могу я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? В целом. Можешь попросить что угодно, я прислушаюсь. Чего бы тебе хотелось? — Взгляд становился странным, словно молодой человек на что-то намекал.

— Не корми меня насильно. — Эмма нервно улыбнулась, хотя уголки губ дрожали. — И не делай так, мне становится не по себе.

— Если ты не будешь есть, у меня не будет выбора. — Он вновь, будто, шутил.

— Я умею есть сама. И делаю это, когда ты на меня не смотришь. — Фастер вновь сжала кулаки. — И помощь… в какой-то момент мне больше не будет нужна. Нейтан. — Меж бровей пролегла морщинка. — Однажды я справлюсь сама. Без твоей помощи. Справлюсь… без тебя. — Сжимались зубы.

— Ну попробуй. — Его выражение менялось. Искажалось. Девушка впервые видела у Штайнера столь холодный, высокомерный взгляд и столь фальшивую, слащавую улыбку. Словно он бросал, или принимал от кого-то вызов. Пальцы вновь начинали дергаться сами по себе.

Эмма ничего не ответила. Попятилась, отошла, и стала застегивать на ногах любимые туфли. Пора в зал. Хорошо, что есть зал. Есть, куда бежать от нового Нейта. Тяжелого, нестабильного и навязчивого, помешанного на больной заботе.

Бежать от человека, который не был ей знаком. Человека, походившего на одержимого зомби. От мягкости, нежности… не осталось следа. В его зрачках сейчас жил только мертвый холод и мрак. В эту секунду Фастер даже казалось, что Штайнер не любил Белиту. Что не любил никого, кроме себя. И никого, кроме себя не считал хорошим человеком.

Он на самом деле был вот таким?

Мужчина так и стоял, разглядывал её, пока Эмма обувалась. Она нервно сглотнула и обернулась, затем вздрогнула. Стоял и смотрел, а глаза блестели. Девушка слегка подняла брови, внутри тут же все упало. Что происходит?

— Нейт? — Одними губами спросила Фастер. — Нейт, что с тобой?

— Все превосходно. Возвращайся к ужину. — Он сомкнул веки, и пошел куда-то в сторону гостиной.

Она проводила его испуганным, тяжелым взглядом. Так сильно расстроился? Но почему? Эмма чувствовала, как все внутри прорезало и точило. По спине ползли мурашки, сердце ускоряло темп ударов от непонимания и страха. Мерзли пальцы. Может, ему плохо? Может, у него что-то болит?

Фастер сглотнула ком. Медленно развернулась, и пошла прочь из дома. В пасмурный город, где не так давно лил теплый летний дождь.