Мой Призрак (ЛП) - Хара Кай

И снова впивается в мои губы, вместе с этим забирая последние остатки воли, способные его оттолкнуть.

Его руки блуждают по всему моему телу. Одна сжимает ягодицы, вторая обхватывает грудь, разминая жадными пальцами, прежде чем ущипнуть и потянуть за напряженный сосок. Когда выгибаюсь ему навстречу, из него вырывается довольный, глубокий рык.

— Я не могу дождаться, когда трахну тебя. Раздвину эти красивые губы и засуну свой член тебе в горло. Вылижу твою плачущую киску и похороню свой член между твоих ног. — Он прижимается ко мне, твердый член пульсирует у самого центра. Пальцы впиваются в мои ягодицы. — Погружусь в твою задницу, увижу, как дрожат твои бедра, пока ты учишься принимать меня там. Хочу взять тебя везде, наблюдая, как моя сперма вытекает из каждой твоей дырочки, — хрипит он.

Я задыхаюсь, моя киска и задница сжимаются в предвкушении этих обещаний. Я чувствую вкус его возбуждения, безумного желания ко мне, словно ток проходит по всему телу.

Хватаю его за волосы и выгибаю бедра, прижимаясь мокрой киской к его требовательному члену. Из горла Маттео вырывается сдавленный стон, а внизу живота разливается пьянящий жар. Он смотрит на мои губы, и в затуманенных глазах читается удовлетворение, когда видит, как они опухли и покраснели.

— Целовать тебя — это как поддаться первородному греху, — произносит он, наклоняется и целует.

Его слова достигают меня в тот момент, когда губы касаются моих. Мне требуется несколько долгих секунд, чтобы осознать их, понять, почему они звучат так знакомо, и, наконец, вспомнить.

Я слышала эти слова раньше.

Он уже говорил их.

Мои глаза распахиваются, и похоть в одно мгновение отступает, когда реальность со всей силы врезается в меня.

Внезапно все складывается. Все те моменты, когда мне казалось, что я уже видела изгиб его губ, ощущала твердость тела. Все те разы, когда отмахивалась от этих совпадений, считая их невозможными.

Маттео чувствует резкую перемену, когда замираю. Медленно отстраняется. Его губы покидают мои, и он отстраняется. Смотрит на меня, прижатую под тяжестью его тела. Замечает, как от изумления прикрываю рот рукой, и его губы растягивает самодовольная улыбка, отражая триумф в глазах.

Опасность витает в каждом слове, когда он говорит низким, бархатным голосом: — Теперь ты вспомнила меня, pavona?

ГЛАВА

14

Маттео

Полтора года назад

Уже два часа завороженно наблюдаю за ней, хотя ее лицо скрыто за маской. Мне не нужно его видеть, чтобы очароваться ею.

Не после того, как я уже видел, как она смеется, запрокинув голову, без малейшего притворства. Как наклоняется над барной стойкой, заказывая текилу. Опрокидывает шоты, будто это обычная вода, закусывая долькой лайма, при этом морщит носик и подпрыгивает на месте, тряхнув головой, чтобы заглушить жжение.

Не после того, когда видел, как она флиртует со всеми подряд. С мужчинами, женщинами, подругой, придурками, неважно. Всем достаются ее кокетливые взгляды, полуулыбки и убийственные танцы.

Не тогда, когда какой-то тип случайно толкает ее подругу, а она кладет руку на бедро и разносит его в пух и прах.

Я чувствую сразу все и ничего, но это из-за нее. И вот, в одну ничем не примечательную майскую субботу, когда меньше всего этого ожидал, переживаю опыт, меняющий жизнь: момент, когда кто-то захватывает с первого взгляда.

Нет, не захватывает.

Парализует.

Я замер на месте, будто меня ударили.

И я хочу ее.

Она околдовала меня, даже не зная о моем существовании.

Пока.

— Закрой рот, а то мухи залетят, — тянет Энцо, хлопая меня по плечу. — Иди уже, действуй. Или еще лучше, пойдем со мной. Грациела и Эстелла мечтают с тобой познакомиться.

Я бросаю взгляд через плечо на огороженную зону, где мы сидим. Две девушки кокетливо машут мне, и хихикают, когда в ответ слегка киваю.

— Нет, спасибо, — говорю кузену, и снова смотрю на толпу. На нее.

Энцо следит за мои взглядом.

— Ты что, собираешься просто тут стоять? Если задержишься еще хоть на минуту, пустишь корни.

— Сегодня здесь Рокко. Ты же знаешь, я не подойду ни к кому, пока он в Firenze. Я не стану рисковать.

— Гвидо сказал, что Рокко на встрече. Он уже несколько часов сидит в приватной комнате, сомневаюсь, что вообще сегодня выйдет, — говорит Энцо и кивает в сторону брюнетки. — Мы уезжаем завтра, кузен. Сейчас или никогда.

Это мой седьмой визит в Лондон с тех пор, как переехал в Рим. Я прилетаю раз в год, чтобы создать видимость нормальных отношений с отцом и братом. Они даже не подозревают, что тихо планирую переворот. И не должны. Если хочу, чтобы все получилось, мне придется и дальше играть свою роль — раз в год появляться, улыбаться, будто все в порядке, жать им руки, хлопать по спине, а потом возвращаться домой.

Энцо прав. Сейчас или никогда.

Когда смотрю на нее, в груди появляется странное ощущение, будто что-то тянет. Это чувство чуждо мне, я не узнаю его, но оно притягивает, как магнит, и хочу разобраться, что это.

Я вижу, как она пробирается сквозь толпу, направляясь к лестнице на второй этаж, туда, где стою. Толпа расступается перед ней, как Красное море перед Моисеем. Люди оборачиваются ей вслед, и я прекрасно понимаю, почему.

Даже с маской на лице она словно видение. Золотое платье-бюстье с корсетом обтягивает ее талию и приподнимает грудь так, что от нее невозможно отвести взгляд. Руки украшены браслетами в тон, а плечи и ключицы сверкают золотистыми блестками.

Из спины платья, взметая над плечами, торчат десятки, если не сотни перьев — они обрамляют ее лицо, как роскошная корона. Маска, идеально подходящая к ее наряду, закрывает верхнюю часть лица, оставляя полные губы открытыми. Такие же перья венчают верх маски, добавляя ей почти фут роста и создавая иллюзию величественного головного убора.

Прекрасна.

Неповторимая среди толпы в обычных карнавальных масках, она сияет так же ярко, как птица, чей образ выбрала этой ночью.

Павлин.

Моя pavona.

✽✽✽

Валентина

Адри наклоняется ко мне, стараясь перекричать музыку: — Кажется, я трезвею. Пора за новой порцией шотов!

Я смеюсь, обнимаю ее за шею и притягиваю ближе: — Рада, что тебе весело!

— Ну, не хочется признавать, но ты была права. Эта тема — просто огонь. И не хочу, чтобы казалось, будто соревнуюсь, но наши платья уделали всех.

Хватаю ее за руку и поднимаю над головой, заставляя покружиться.

— Ты выглядишь восхитительно. Я видела, как минимум пятерых парней, которые сегодня влюбились в тебя.

Ее руки ложатся мне на бедра, и мы начинаем раскачиваться в такт музыке, все время хихикая.

— В меня? Лени, ты видела того парня у бара? Он забыл, как глотать, когда ты ему улыбнулась. Половина его пива стекла по подбородку.

— Да, это было не самое привлекательное зрелище.

Она толкает меня плечом.

— Но это не значит, что рядом нет кого-то, с кем ты могла бы повеселиться. Желающих привлечь твое внимание тут хоть отбавляй.

— Уф, — отмахиваюсь я. — Пока никто не привлек моего внимания. Ни один не был достаточно умным или интересным.

— Справедливо, — вздыхает Адри. — Эти пикап-фразы про бабочек уже поднадоели.

— Серьезно? — дразню ее. — По-моему, тот парень, что начал с «Ты у меня в животе? Потому что у меня бабочки», был на что-то способен.

— Лени.

— Нет? Все равно лучше, чем тот псих, который сказал, что готов «утонуть в твоем сладком нектаре».

Она закрывает лицо руками.

— Планка флирта здесь где-то в аду, — стонет она. — И, кстати, там же сейчас и мое терпение.