Мистер Октябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

Это не совсем то место, которое мне нужно... черт, у меня снова встает при одной мысли об этом.

— Почему ты никогда не снимаешь здесь рубашку? — рассеянно спрашивает она, и я опускаю книгу еще ниже.

На ней солнцезащитные очки, и я не могу сказать, открыты или закрыты ее глаза.

— Что?

— Я здесь… сколько? Два месяца? И ни разу не видела тебя без рубашки.

Я поднимаю бровь и смотрю на нее, а она краснеет.

— Ты понимаешь, о чем я.

Я пожимаю плечами.

— Я не Джош, мне не нужно выставлять свое дерьмо напоказ.

Она садится, подтягивая под себя длинные худые ноги.

— Мэйсон Леннокс, ты стесняешься того, что у Джоша есть рельефный пресс с шестью кубиками?

Я хмуро смотрю на нее.

— Нет, блядь.

— Так и есть. — Она хихикает, как будто это самая смешная шутка, которую она когда-либо слышала, а мне приходится бороться за то, чтобы уголки рта не поползли вверх.

— Я же, блядь, сказал, что нет! — огрызаюсь я, сползая на край шезлонга и опуская ноги на пол, чтобы оказаться лицом к лицу с ней.

— Тогда в чем проблема, важная шишка?

Я ухмыляюсь.

— Ты когда-нибудь видела на мне следы загара, сладкая?

Она на мгновение задумывается, а затем медленно, с опаской качает головой, как будто может попасть в какую-то ловушку.

Я наклоняюсь ближе, и она автоматически повторяет за мной это действие.

— Подумай об этом минутку.

Она прищуривается и хмурится.

— Единственный способ иметь равномерный загар — это ходить голым. — Фыркает она от смеха, прежде чем до нее доходит, и на ее лице появляется коварная ухмылка. — Что же, в таком случае не буду мешать тебе заниматься тем, к чему ты привык.

Она снимает очки и бросает их на полотенце рядом с собой, словно готовясь к шоу.

Я качаю головой и подаюсь вперед так, что нависаю над ней.

Она ахает и отшатывается назад, а я снова придвигаюсь ближе, не желая отпускать ее ни на дюйм.

— Как ты думаешь, что произойдет, если я начну раздеваться, а? — я обвожу взглядом ее едва прикрытое тело, и она вздрагивает. — Думаешь, мы бы все еще сидим здесь и расслабляемся?

Она протягивает руку, ее ладонь скользит по моей груди, обтянутой футболкой, и по шее.

— Надеюсь, что нет, — вздыхает она.

Она резко дергает меня, и я падаю на нее, наши губы мгновенно встречаются.

Черт, она слишком хороша на ощупь, слишком приятно пахнет, слишком чертовски сладка на вкус...

— Найди себе комнату, чувак. — Голос Джоша раздается у меня за спиной, и я стону.

Лодыжки Билли скрещены за моей спиной, и, когда я встаю, она поднимается вместе со мной, обхватывая мою шею, как тиски, пока я усаживаю нас на шезлонг.

Джош наблюдает за нами с широкой и непринужденной улыбкой.

Я знаю, ему нравится, что мы с Билли вместе. Не знаю, что, черт возьми, я буду с этим делать, когда все закончится, но об этом я побеспокоюсь позже.

Сейчас у меня в голове нет места ни для чего другого.

Он переводит взгляд с меня на Билли.

— Тебе лучше пойти туда. Она заставила меня купить ей все известные человеку журналы светской хроники, и она, блядь, разбрасывает их повсюду.

Билли хмурится, и я внимательно изучаю ее, полностью поглощенный тем, как меняются черты ее лица, когда она говорит.

— Что? Кто?

— Твоя лучшая подруга. Кстати, спасибо, что выложила ей про то, что я богат, это был настоящий мудацкий поступок.

Я смотрю, как она закатывает глаза.

— Нет, заставить бедную студентку платить за всю твою еду — это было мудацким поступком, но дело не в этом, зачем она собирает этот мусор?

Джош хихикает, и какая-то часть меня ненавидит то, что они общаются так непринужденно и так чертовски легко, словно они дружат уже много лет.

— Ты на обложке почти каждого журнала, ФД.

Ее спина выпрямляется.

— Заткнись, это не так.

— Так и есть. — Он хихикает, когда она сползает с моих коленей. — И, смею добавить, что ты выглядишь там очень привлекательно.

— Спасибо, Джошу. — Она улыбается, проходя мимо него, ее сексуальная попка покачивается на протяжении всего пути в мой дом. Он дает ей пять, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не предупредить его о том, что он не должен больше прикасаться к тому, что принадлежит мне.

Я откидываюсь на спинку и надеваю солнцезащитные очки, как только она скрывается из виду, и жду, когда он придет и начнет меня доставать, а он обязательно придет, это то, что он умеет делать лучше всего.

— Никогда не думал, что доживу до этого дня! — усмехается он, садясь на шезлонг слева от меня

Началось...

— До какого? — лениво протягиваю я.

— До дня, когда ты, наконец-то, проникся чувствами к девчонке. Должен сказать, чувак, я не думал, что это случится, но она тебе подходит — черт, она даже может быть лучшей.

— Этого не произошло. Нет никаких чувств.

— Ты думаешь, я поверю в это?

— Это правда.

Он фыркает от смеха.

— Ты явно не видел фотографии с прошлой ночи.

— Какое это имеет отношение к делу?

Краем глаза я наблюдаю за тем, как он достает свой мобильный телефон, несколько секунд что-то на нем нажимает, а затем протягивает его мне, чтобы я посмотрел.

Я выхватываю его из его рук и сдвигаю очки на голову, чтобы как следует рассмотреть изображение.

Это мы с Билли вчера вечером на красной дорожке. Она в моих объятиях, как награда, которой она и является, а на моем лице сияет улыбка, которой, вероятно, никто никогда у меня не видел.

Черт.

— И что тут такого? — спрашиваю я, передавая телефон обратно, как будто не увидел ничего особенного, хотя на самом деле это действительно большая, черт возьми, проблема.

— Не пытайся, блядь, провернуть со мной это дерьмо. Я знаю тебя, Мэйсон, знаю тебя с одиннадцати лет, поэтому не морочь мне голову. Мы друзья — да что уж, братья — уже двенадцать лет, и я никогда не видел, чтобы ты выглядел таким счастливым.

— До сих пор мне никогда не приходилось работать над своим публичным имиджем.

Он хмурится, глядя меня, и я опускаю очки обратно, чтобы спрятать от него глаза, потому что он чертовски прав — абсолютно на сто процентов прав — я никогда ни на что и ни на кого не смотрел так, как на Билли на этой фотографии.

Даже когда мои альбомы становились платиновыми, или я выступал на заполненных до отказа огромных стадионах, или когда мои песни становились хитами номер один, или я зарабатывал миллионы долларов. Нет, вместо этого я приберегаю свои улыбки для слишком милой гребаной девчонки, черт бы ее побрал.

Я не знаю, что за херня со мной происходит.

Я беру сигарету из пачки и прикуриваю ее, отчаянно пытаясь успокоить нервы.

Я хочу поговорить с ним об этом, потому что он прав в том, что мы с ним как братья — он единственный человек, который был рядом со мной, когда все превратилось из плохого в ужасное, но я не могу. Просто не могу.

— Это не по-настоящему, брат, — вру я вместо этого. — Мы просто играем свои роли.

— Что бы ты ни говорил, чувак, верь в это, если это поможет тебе спать по ночам... но меня ты не обманешь.

Он срывает с себя рубашку и с разбега несется к бассейну.

Ублюдок.

***

— Сладкая, пойдем со мной.

Она поворачивает голову в сторону, глядя на меня через обнаженное плечо.

— Только, если ты скажешь мне, куда мы идем?

Я наклоняю голову и начинаю уходить, а она пойдет за мной, я знаю.

Я усмехаюсь про себя, когда слышу, как ее ноги ступают по твердому деревянному полу позади меня, бормоча слова, которые я не могу разобрать.

Я оглядываюсь на нее через плечо, когда дохожу до двери на лестницу, и ее глаза удивленно расширяются.

Она спускается за мной вниз, проходит мимо дорожки для боулинга и попадает в мою студию. Я практически слышу, как ее любопытство кричит на меня всю дорогу.