Ни единого шанса (ЛП) - Джейн К. Р.

— Где?

— На вершине Эйфелевой башни.

Это был самый волшебный день в моей жизни.

Конечно, я не помнила большую часть своей жизни, так что, возможно, в этом не было ничего удивительного.

Тем не менее, я должна была признать… Я не думала, что кто-то смог бы устоять перед очарованием такого дня и такого человека.

Когда мы поднялись на борт частного самолета Грейсона, я не могла отделаться от ощущения, что что-то не так. Я не совсем доверяла ему, и все же обнаружила, что влюбляюсь в него, несмотря на свои сомнения. Его одержимость мной казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой. Была ли я слишком нетерпеливой, потому что так долго была одна?

Кэрри вводила меня в мир свиданий и предъявляла смехотворно низкие требования, а Грейсон заставил меня почувствовать, что мир — волшебное место.

— Шампанское? — спросил Грейсон, предлагая мне бокал, когда мы устраивались в наших роскошных кожаных креслах для полета домой.

— Я слишком устала, — сказала я, зевая.

Вид на Париж с Эйфелевой башни был потрясающим, когда по всему городу зажглись огни. Но я была измотана.

Сотовый Грейсона зазвонил, и после того, как он проверил номер, он сказал:

— Извини. Мне нужно ответить.

— Все в порядке.

Это был первый звонок, который я когда-либо видела, чтобы он принимал. Он бросила на меня извиняющийся взгляд, затем скрылся в спальне, чтобы побыть наедине. Я прикусила нижнюю губу, чувствуя, что Грейсон хранит страшные секреты… и чувствуя, что совать нос в эти секреты может быть опасно.

Но я сказала себе, что могу позволить всепоглощающую привязанность Грейсона, потому что это вело меня по пути к истине.

В действительности я боялась, что это вело меня по пути любви к нему.

Картер и Джек так хотели рассказать мне правду о нем, уверенные, что это отпугнет меня, но вышло наоборот.

— Я сожалею об этом, — сказал Грейсон, когда вышел. — Мне просто нужно минутку поговорить с пилотом.

Совершенно нормальный. Конечно. Совсем не схематично. Я улыбнулась ему, независимо от того, насколько встревоженной я себя чувствовала.

Он направился в кабину пилота, оставив меня одну в роскошно оформленной каюте.

Я решила пойти в спальню и приготовиться ко сну.

Войдя в спальню, я заметила мобильный телефон Грейсона, лежащий на кровати. К моему удивлению, он был разблокирован. Мое сердце бешено заколотилось, когда я взяла его и начала просматривать его текстовые сообщения, надеясь найти какой-нибудь ключ к разгадке его намерений.

— Кеннеди, — голос Грейсона напугал меня, когда он вошел в спальню. — Что ты делаешь?

— О, я просто так устала. Я подумала, что мне пора ложиться спать, — заикаясь, пробормотала я, пряча телефон за спину и поворачиваясь к нему лицом.

— Действительно? — он пристально посмотрел на меня, его тяжелый взгляд задержался на мне всего на мгновение дольше, чем нужно.

Телефон казался свинцовой тяжестью в моей руке. Как, черт возьми, я собиралась избавиться от него так, чтобы он не узнал, что я шпионила?

— Ты измотал меня самым прекрасным днем в Париже, который я только могла себе представить, — тихо сказала я, подходя к нему ближе. — Спасибо.

Тепло вспыхнуло в его взгляде.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я встала на цыпочки, прижимаясь губами к его губам, надеясь, что это убедит его отвлечься.

Грейсон заколебался, и мое сердце заколотилось в отчаянной панике.

Я знала, кем он был. Я знала, что должна подождать. Почему я была настолько глупа, что полезла в его телефон сейчас?

Но затем его руки обхватили мои бедра. Он ответил на поцелуй, медленно углубляя его.

Когда его язык дразнил уголок моего рта, я позволила своим губам раскрыться. Я почувствовала знакомую тяжесть желания. Сильные руки Грейсона обхватили меня за талию, притягивая еще ближе. В этот краткий миг близости я вытащила сотовый телефон из-за спины и беззвучно уронила его на кровать.

— Кеннеди, — пробормотал Грейсон. — Моя хорошая девочка. Посмотри на себя, берешь на себя ответственность и целуешь меня первой.

— Я хотела поцеловать тебя с тех пор, как встретила, — призналась я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, несмотря на бурю эмоций внутри.

— Я рад, что ты поддалась импульсу.

Мой разум кричал мне остановиться, не позволять себе увлечься прикосновениями Грейсона, но мое тело предало меня. Тепло его рук на моей коже было опьяняющим, и я не могла не откликнуться. Его пальцы медленно расстегивали молнию на спине моего платья, а я не пыталась остановить его.

Губы Грейсона скользнули вниз по моей шее, оставляя за собой дорожку из мурашек. У меня перехватило дыхание, когда он нежно прикусил мою ключицу. Я теряла контроль. Я запуталась пальцами в его волосах, притягивая его обратно, чтобы снова встретиться губами.

— Грейсон, — прошептала я, мой голос дрожал. — Это… мы не должны были этого делать.

— Почему? — просто спросил он.

— Я не знаю, кто ты на самом деле, — прошептала я в ответ, слова были слишком правдивы до боли. — И я не знаю, кто я на самом деле.

— Я знаю, — так же тихо прошептал он. Его рука обхватила мою щеку. — Я знаю тебя.

— Грейсон, — прошептала я, но я не знала, о чем я вообще просила.

— Скажи мне остановиться и я остановлюсь, — ответил он, его глаза искали ответа в моих.

Я должна сказать это. Я должна положить конец той опасной игре, в которую мы играли. Но когда я открыла рот, чтобы заговорить, мне не хватило слов. Вместо этого я обвила руками его шею и притянула к себе для еще одного обжигающего поцелуя.

Когда губы Грейсона жадно прижались к моим, я не могла отделаться от ощущения, что мне еще многое предстоит узнать о человеке, который увез меня в это головокружительное путешествие, и о секретах, скрытых в моем собственном забытом прошлом.

Кеннеди пыталась залезть в мой телефон. Меня беспокоило, что она мне не доверяет.

Конечно, я вламывался в ее квартиру пока она спала, так что, возможно, у нее были какие-то хорошие внутренние инстинкты.

Я отвез ее на работу на каток этим утром, как только наш рейс приземлился. Она поцеловала меня на прощание, что заставило меня улыбнуться.

А потом моя улыбка погасла, когда она взбежала по ступенькам, где я сражался с Картером и Джеком. Мне потребовалось все моё самообладание, чтобы отпустить ее.

Она принадлежала мне. Как только они увидят ее, они снова попытаются забить ей голову ложью.

И правдой тоже, конечно, что, вероятно, было еще хуже.

Мы не разговаривали с тех пор, как я высадил ее. То, что я не слышал ее голоса и не видел ее улыбки в течение последних двадцати четырех часов, особенно когда эти придурки пытались ее увидеть, хотя, вероятно, они упускали такую возможность, немного сводило меня с ума.

Жаль, что я не мог их убить. Но если к ней когда-нибудь вернется память, она не простит конкретно эти убийства. Я не был настолько мелочным, чтобы рисковать потерять Кеннеди из-за призраков Картера, Джека и Себастьяна.

Кроме того, тупые ублюдки потеряли бы ее сами. Мертвые они представляли для меня большую опасность, чем живые, дышащие и ведущие себя как придурки.

Я медленно приоткрыл ее входную дверь. Это место было такой дырой. Я мог вломиться почти в любую дверь, но эта была слишком простой. Я ненавидел то, что она оставалась там, где была так уязвима. Рано или поздно люди, которые сбили ее на улице, поймут, что она жива и придут за ней.

Я намеревался встать у них на пути.

К сожалению, она, вероятно, собиралась заупрямиться по поводу своего переезда. Мне нужно было что-то придумать, чтобы сделать эту дыру невыносимой, потому что моя женщина не будет оставаться где-то с такой хлипкой охраной.

Я тихо прикрыл за собой дверь, осматривая квартиру с этого ракурса, в это время ночи. Я уже знал, что она спит, так что мог не торопиться.